Перестав хохотать, я с опаской покосилась на дверь. А ведь мои охранники точно в скором времени решат, что принцесса ополоумела! Запрут меня тогда в темной комнате под присмотром какой-нибудь Греты с ручищами со ствол старого дуба и все! Впрочем, тогда хоть с крючками сражаться не придется.
Спасение пришло, как всегда, откуда не ждали — в дверь постучали и после разрешения войти в комнату вплыла…
— Няня! — ахнула я. — Спасительница моя!
— На кого ты похожа?! — в свою очередь ахнула женщина. — Иди сюда, горюшко мое! — развернув меня спиной, она ловко зашнуровала корсаж, а потом в два счета справилась с крючками. — А на голове-то, на голове! — запричитала гостья, быстро выдергивая из пучка шпильки. — Что ж ты, как сирота-то? Служанка твоя куда запропастилась? Садись уже.
— Мы поссорились. — Я села на стул перед зеркалом и отвела глаза, чувствуя, как щеки заливает стыдливой краской.
— Это что же за служанка такая? — женщина начала сооружать высокую башню на моей голове. — Надерзила она тебе, что ль?
— Это я ее обидела. — Пришлось признаться — в том числе, и самой себе.
— Футы-нуты! — няня замерла с занесенной над башней диадемой. — Да ведь служанка-то она, а не ты! Эко, обиделась она! Что за королевишна такая, чтобы обидки-то корчить? — Мы скорее подруги.
— Извини, не понимаю я такого! — диадема воткнулась в прическу и, похоже, в голову тоже. — Распустила ты ее! Вот что я тебе скажу, милая! Встань-ка!
Я поднялась, искренне надеясь, что по лицу не текут струйки крови от украшения в волосах.
— Куколка-то ты моя! — женщина прослезилась, прижав руки к груди с умиленной улыбкой. — Красавица!
— Спасибо, нянечка! — я обняла ее и поцеловала в щеку.
— Да что ты, детка, мне в радость! — она, и вовсе расчувствовавшись, вытащила из кармана платок, вытерла слезы и высморкалась. — Ты хоть завтракала, крошка?
— Как раз собиралась. — Дипломатично ответила я.
— Так эта мерзавка, Лия твоя, тебя еще и голодом морит?! — всполошилась няня. — Я поговорю с королем Аконтом, клянусь Богиней, непременно поговорю! Сегодня же!
Если кто видел, как несется сквозь комнаты пушечное ядро, тот представляет, как выглядели мы с нянечкой, которая притащила меня в сад, по пути приказав накрыть стол и приготовить все, что любит принцесса. При ней присмирел даже Гаян.
— Может, останешься? — искоса глянув на сероглазого, спросила я в конце завтрака. — Порядок тут наведешь. Причем, будешь уже фрейлиной! Старшей!
— С радостью бы! — няня вздохнула и шмякнула на мою тарелку еще один кусок пирога. — Кушай, куколка! Осталась бы, но ведь ты замуж выходишь, за этого…
— Выхожу.
— Да как же это? — она неожиданно расплакалась. — Ведь о зверствах его все королевство гудит! Как же тебя, такую?.. Да ему, зверюге?! — няня заревела на весь сад.
— Ну что ты! — я подскочила к ней и обняла. — Деметрий не такой плохой, как говорят. Мы вчера обеты Богине-матери с ним принесли! Верно, Гаян? — в поисках поддержки мои глаза обратились к охраннику. Глядя на него, я замерла — он с такой болью во взгляде смотрел на меня, словно уже стоял перед моей могилой.
— Куколка моя! — взвыла пуще прежнего женщина.
— Все будет хорошо! — пришлось снова заняться ее истерикой. — Будешь так потчевать, жених вообще от меня откажется — побоится, что не прокормит такую прожорливую принцессу!
— Думаешь? — няня шмыгнула носом, глянув на меня мгновенно просохшими глазами. — Ох, детонька, тогда кушай давай! — она настойчиво подвинула ко мне тарелку.
— Кушаю! — я набила рот пирогом — все, что угодно, лишь бы она успокоилась!
— Буду молиться Богине, чтобы сложилось все у вас, — подперев щеку рукой, прошептала женщина. — А я ведь здесь, в столице остаюсь! Дом купила! Ребятенков взяла из приюта кахар — мальчонку да девчушку, родные они, сироты! Вот думала, рядышком жить будем. Мечтала об этом! А тебя этот увезет ведь, не свидимся…
— Я буду часто приезжать. — Мне удалось отвлечь ее внимание и вылезти из-за стола. — Идем в сад, после такого сытного завтрака надо погулять — для пищеварения полезно!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, идем, — она ухватила меня под локоток. — Ты приданое-то собрала уже?
— Эм-м, — мой разум заметался, — им занимаются.
— Риэра! Ну как так можно? — няня укоризненно покачала головой. — Ты же порядочная принцесса!
После вчерашних и в особенности утренних событий я в этом уже не уверена. Но промолчу, конечно же.
— Кто там? — вниманием женщины завладел шум в глубине сада. Слава Богине!
Мы прошли к лужайке со снежно-белыми большими цветами. Прямо посреди нее стояли и ругались — я бы даже сказала лаялись — Кирсания и Ульпина. Эти двое вечно как злющие кошки, готовые воткнуть в соперницу острые коготки. Не похожие, как холодно и горячо, ночь и день, черное и белое. Общее у них только одно — они мои сестры.
Кирсания — откровенно некрасивая, с длинным носом, близко посаженными глазами и массивной челюстью тощая девица. После победы Деметрия она лишилась последнего шанса выйти замуж — жених бросил ее за ненадобностью, кому нужна бывшая принцесса? Может, хоть статус сестры супруги Покорителя миров поможет ей найти приличного мужа — ведь единственное, чего желает эта добрая душа — стать женой и матерью. Правда, присутствующая при ее рождении кахара сказала, что это «сухая ветвь» нашей династии, что означало участь старой девы.
Кирсанию наша мать всегда звала позором рода Касик, морщась при каждом взгляде на нее. А мне кажется, таковым была Ульпина — рыжеволосая красивая и удивительно развратная девица. Про таких говорят «кое-чему не хозяйка». Из-за нее у нас постоянно меняются слуги — молодых мальчиков работать давно уже не берут. Народ шутит, что дворец — как богадельня, в котором можно встретить только стариков. Есть даже шутка — да ты, парень, такой урод, что тебя работать во дворец возьмут!
— Что за шум, а драки нет, девоньки? — гаркнула няня, уперев руки в боки.
— Похоже, скоро как раз будет, — усмехнулся Гаян, сорвав белый цветок. Я едва успела вырвать его из рук мужчины, что как раз намеревался его понюхать.
— Это сонные цветы, — пояснила я, отведя взгляд. — Их пыльца — мощное снотворное. Один вдох — и ты бы до завтрашнего дня дрых.
— Тогда спасибо, что спасли, госпожа. — Он отвесил поклон. — Но если они такие опасные, зачем их столько? — мужчина обвел рукой огромную лужайку.
— Мать страдает бессонницей, помогают только сонные цветы.
— Ясно. — Гаян улыбнулся, и уголки моих губ дернулись, готовясь расползтись в стороны. Ну уж нет! Хватит утреннего ужаса! — Можно спросить, принцесса, что вам приснилось?
— Ты приснился, — рассеянно отозвалась я и замерла. Да откусить мне язык, надо же такое ляпнуть! — Зачем так мальчика обижаешь? — появившаяся Лия спасла принцессу, голову которой покинули остатки мозгов. — Теперь бедняжка будет думать, что ты его настолько терпеть не можешь, что он тебе в кошмарах является в виде монстра с алыми глазами!
Да уж, этот сон снится, столько себя помню. Няня говорила, что это дух Кассии приходит мучить меня. Наверное, отчасти она была права — ненависть матери вполне могла породить у маленькой девочки такие кошмары.
— Прости меня, — прошептала я, сжав руку девушки.
— И ты меня. — Она стиснула ее в ответ и ревниво ощупала меня взглядом. — Справилась, гляжу, и без своей мудрой Лии!
— Няня помогла. — Честно призналась я, кивнув на женщину, которая читала нотацию Кирсании и Ульпине.
— Ее-то откуда принесло?
— В гости зашла. А вот он тут зачем? — мой взгляд проследил за Ромиром, что зашел в сад. Если опять будет подбивать ко мне клинья, уложу мордой в сонные цветы!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Интересно, — протянула Лия, глядя, как к Ромиру подходят еще двое, все из «золотой молодежи». А вот и Кассий. — На охоту, должно быть, собрались, — заглянув в мои глаза, сказала девушка, едва заметно поведя бровью в сторону охранников.
— Ты права, вчера ведь об этом говорили! — я рассмеялась. — Почему мужчинам так нравится охота, хотелось бы знать?