приходящихся на время с конца мая и по 9 октября 1939 года. На этот раз по понятным причинам. Это период сближения Советского Союза с фашистской Германией, заключения между ними пакта о ненападении и дополнительного “секретного протокола”. Это уже “наш” сюжет, накладывающийся на сюжеты геббельсовских дневников. Нападение, война, захват Польши, расчленение ее оказались вне четырехтомного издания рукописных фрагментов дневников. Мы не прочтем, как отразилось в сознании его автора самоотверженное сопротивление поляков.
Дальнейшие события известны, не нуждаются в пояснениях. Пусть лишь напомнят о них полузабытые документы.
Гитлер – Кейтелю на исходе польской кампании: “Жестокость и суровость должны лежать в основе этой расовой борьбы для того, чтобы освободить нас от дальнейшей борьбы с Польшей”. Это была установка на прямое уничтожение поляков. (“Нам не нужны эти народы, нам нужны их земли”. Геббельс, 22.8.1938.)
Гитлер по окончании польской кампании на совещании у себя на квартире: “У поляков должен быть только один господин – немец. Не могут и не должны существовать два господина рядом, поэтому все представители польской интеллигенции должны быть уничтожены. Это звучит жестко, но таков закон жизни”.
Франк, генерал-губернатор оккупированных польских территорий: “Если бы я пришел к фюреру и сказал: «Мой фюрер, я докладываю, что я снова уничтожил сто пятьдесят тысяч поляков», то он бы сказал: «Прекрасно, если это было необходимо»”.
Гиммлер: “В нашу задачу не входит германизация Востока в старом смысле этого слова… Наша задача – проследить, чтобы на Востоке жили люди чисто германской крови”.
Нет нужды продолжать приводить еще свидетельства преднамеренной программы убийств, умерщвлений голодом, истязаниями славянских народов Восточной Европы.
“Москва неповоротлива, но тем не менее очень полезна нам”…
10 октября 1939. В “Известиях” очень позитивная и враждебная Антанте статья, которая полностью совпадает с нашей точкой зрения. Говорят, что ее написал сам Сталин. Она удивительно пришлась нам ко времени и будет принята с благодарностью. Русские до сих пор исполняют все свои обещания… Москва неповоротлива, но тем не менее очень полезна нам… Фюрер тоже думает, что статью в “Известиях” написал Сталин. Сталин – старый, опытный революционер… Его диалектика во время переговоров была превосходна. Суждение фюрера о поляках – уничтожающее. Скорее звери, чем люди, совершенно тупые и аморфные.
12 октября 1939. Москва отдала Литве Вильно в благодарность за отказ от суверенитета. И добронравные литовцы вывесили на радостях флаги. Фюрер совершенно уверен в победе. Он указывает разницу с 1914 годом, считает, что тогдашнее поражение объясняется только предательством, что сегодня он не пощадит жизнь предателей. – Только предательством генералов будет до последнего дня считать Гитлер их неудачи на полях сражений, отступления немецких войск под ударами Красной армии. И генералы станут расплачиваться жизнями за отступление. – Пацифизм ведет к войне… С фюрером мы всегда победим, он соединяет в себе все достоинства великого воина… он стремится к своей цели, когда надо, то и любыми средствами… На Западном фронте настоящая идиллия. Каждый день предписанная доля артобстрела и снова покой. Удивительнейшая война в истории. Мы-то были готовы к худшему. Нам теперь очень пригодилась добыча из Польши… Не дойдет ли дело до настоящей мировой войны?
Мировая война предрешена, – известно Геббельсу. Вопрошает лишь риторика страха. Страх, как это не раз у Геббельса, сублимируется в агрессивность, в злобное словоблудие по отношению к народу – жертве агрессии, народу, к которому принадлежит Пилсудский, так безмерно восхищавший его.
14 октября 1939. На поляков действует только сила. В Польше уже начинается Азия. Культура этого народа ниже всякой критики. Только благородное сословие покрыто тонким слоем лака. Оно – душа сопротивления. Поэтому его надо убрать.
22 октября 1939. В одной из инспирированных Сталиным статей в “Известиях” осуждается Анкара и еще раз совершенно ясно подтверждается немецко-русская дружба. Для нас это исключительно ценно… Прием рейхс- и гауляйтеров. Фюрер говорит 2 часа. Обрисовал наше военное и хозяйственное превосходство и нашу решимость, если дойдет до борьбы, которую фюрер считает почти неизбежной, бороться за победу всеми средствами и без оглядки. У нас нет другого выбора. А итог – огромное, всеохватывающее немецкое народное государство.
24 октября 1939. Регулирование вопроса о Польше – исключительное дело Германии и России. Мы не имеем ни малейшего желания вступаться за Финляндию. Мы не заинтересованы в Балтике. А Финляндия так низко вела себя по отношению к нам все прошлые годы, что нет и вопроса об оказании помощи.
Но судьба этих маленьких государств предрешена в “Дополнительном секретном протоколе” к договору Германии с Россией, установившем “сферы интересов обеих сторон в Восточной Европе”. “Мы болтали с фюрером об изменениях в идеале женской красоты, – продолжает запись Геббельс. – Что сорок лет назад считалось красивым, сегодня считается толстым и жирным. …Мы мчимся на огромной скорости к новой античности”.
27 октября 1939. Фюрер готовится к войне. (Это как же так, а разве она уже не идет почти два месяца? – Прим. авт.) Он очень серьезен, много забот и работы. Русские в очень резкой ноте дают отпор английским политикам… эта нота нам очень кстати… В Берлин прибыла русская делегация для торговых переговоров. Мы заключили в Москве договор о поставке свыше миллиона тонн фуража. Это большой человеческий, а также и деловой успех»[61].
Ну что, вы тоже заметили, что доктор Геббельс кое-где «в своих дневниках» о себе родимом в третьем лице повествует? Не выглядит ли, мягко говоря, «странноватым» такое поведение автора дневников, даже для столь неуравновешенной личности, известного оратора-пропагандиста параноидально-эпилептического типа и будущего самоубийцы, какими мы их знаем из многочисленных литературно-сатирических повествований? Пожалуй, здесь явно есть повод для раздумий…
Совсем недавно, в 2015 году появилась еще одна книжная публикация на ту же тему. Ее автор А. Б. Агапов. Кто он – не знаю, гадать на основе результатов поиска в Интернете – путь кривой, можно попасть впросак. Вот обложка этой книги (есть, правда, и другие, менее броские).
Помните, я вам рассказывал о невербальных средствах воздействия на зрителя и читателя посредством староготического шрифта? Это и есть конкретная иллюстрация к сказанному мною выше. Еще и не открыли книгу, а праведная ненависть к малорослому нацистскому преступнику уже клокочет в душе, возмущенный разум кипит вовсю…
Я эту книгу еще не читал, поэтому ничего ни хорошего, ни плохого говорить о ней не буду. Однако было бы небезынтересным хотя бы поверхностно, без деталей понять, откуда к автору поступил документальный материал для данной обширной публикации (496 страниц). Приведу для первичных раздумий лишь аннотацию к книге: «Впервые, без купюр и изъятий, представлены тексты дневников