Тетушка Мерта говорила, тихонько вытирая слезы. "Это она так по Ие убивается?" — подумал Феб и не удивился. Тетушка и Ия очень любили друг друга.
По его мнению, их отношения очень напоминали связь матери и дочери. Учитывая непростой, а временами вздорный нрав их матери, это было ожидаемым явлением. Ии нужен был материнский совет, а Эо предпочитала убегать от неприятных ситуаций, а не решать их. Почему-то…
Феб хмыкнул, догадавшись, что она просто не хотела отвечать на щекотливые вопросы, явно зная больше остальных старших. А Ия была очень упряма в достижении цели. Не прямо, так через подкоп, но она успешно донимала многих. Так, что все логично. Мать убегала, а Мерта — компенсировала недостаток ее внимания девочке. "Спасибо, тетушка", — подумал Феб с признательностью.
"А где же Танатос?" Четверка деймосов во главе с Адриеном нашлись на местах во втором ряду. У их ног разлеглись здоровенные черные псы. Они громко фыркали, смачно зевали, показывая огромные пасти и трясли ушастыми головами. А вот их хозяева с момента своего появления не издали ни звука, умудряясь в своей кожано-металлической экипировке быть тише воды… "А, кстати, — Феб озадаченно потер лоб свободной рукой, — "почему собак слышно, а их хозяев и других присутствующих — нет. Или не всех?"
Он снова прочистил свой слух. И обнаружил, что, кроме, как от животных, звуки были. Скрипели ножки кресел по мозаичному полу, шелестели тяжелые одежды старших (!) богов. Вокруг светляков, освещавших Храм, кружили и жужжали мошки.
"Интересно…" Мужчина снова напряг слух и стукнул ногой по полу. Не было звука. Тогда он приподнял одним пальцем несколько браслетов на руке сестры, которые обычно звенели, когда она жестикулировала. И снова тишина.
Для проверки Феб кашлянул. И сам себя не услышал. Затем еще раз — результат тот же. Единственное, что он смог добиться, — к нему обернулась незнакомка, усмехнувшись.
— Ну, какой же ты — неугомонный! — посетовала она, жестом попросив говорившего — им был на этот момент Вард — помолчать, пока разберется с нарушителем, — Что тебе неймется, Феб? Ведь так тебя зовут? Все молчат, дремлют, а ты, как маленький ребенок, не можешь на месте усидеть?
— Ия, — просто сказал он, добившись ее внимания.
— Что "Ия"? — со вздохом спросила она, решив выслушать "неугомонного".
— Она… ее можно вернуть? Или она… умерла? — это тяжелое слово ему далось с трудом, — Там я был. Виноват не меньше ее. И меня тоже накажите, — признался и попросил он.
— Каждому отмерю положенное, — без улыбки сообщила девушка, — И тебя не обделю. А Ия… можно сказать, умерла. Ее тело. А вот душа — жива. Вы с ней замахнулись на того, кто вам не по зубам. Он и родителям вашим был не по силам…
— Кто он? — прошептал Феб. — Откуда он взялся там?
Комната резко исказилась, сузившись до длинного узкого коридора, в котором на одном конце сидел в кресле он, а на другом — она. Где-то за пределами этого пространства находились его замершие родственники.
Теперь он понял, каково это быть в пределах ее внимания. Откуда-то из тьмы выплыл образ огромных золотых глаз. Он вновь оказался в пронизывающем желто-золотом свете ее глаз, вокруг жужжали и больно жалили пчелы. Затем появится та наглая огромная кошка?
— Это вы были во дворце? Пчелы, кошка, золотой песок, растекавшийся по дворцу. За миг до того, как в саду появился огромный змей…, — вспомнил он наконец, почему она показалась ему знакомой.
— Да, это была я. Мои пчелы тебя потрепали до крови. Только поэтому ты и смог с себя стряхнуть чары…, — девушка беззлобно улыбнулась.
— Вы же хотели нас убить? — сообщил он и поинтересовался. — Почему не убили?
— Потому что в ваших жилах течет моя кровь. Это меня привлекло к вам. Как и того, кого ты называешь Змеем.
— Там было много богов, но вы выбрали нас.
— Говорю же — моя кровь, — жестко повторила она.
— А остальные? В них ее нет?
— Нет, — с улыбкой она покачала головой, — здесь только один мой ребенок. Та, которую я когда-то родила. В ее детях — моя кровь. Остальные — дети моих созданий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кто такой Змей? — спросил Феб. — Он такой сильный, но я о нем не слышал никогда…
— Ваши старшие заточили его в расщелине, где он много столетий спал. Пока твоя сестра не начала строить свой дворец и пробудила его. Он смог освободиться, а дальше решил отомстить… Детям тех, кто его пленил. Кого наказывать за грехи родителей? Разумеется, их детей, — пожала плечами и как-то очень охотно поделилась она.
— А вы? Как там оказались? — спросил он.
— Ты чрезмерно любопытен, — заметила она таким тоном, что он понял — больше ответов не будет, — Узнал все, что хотел?
— Раз Ия — ваша внучка, вы ее вернете? — прямо спросил мужчина, а девушка снова радушно улыбнулась. Она со смехом откинулась на спинку дивана и ответила:
— Может быть. Если ее душа пожелает вернуться.
— Она может не пожелать? — нахмурился Феб, — Она любит жизнь. свою жизнь!
— Не знаю, все души — разные, а река Судьбы и Времени — одна, — лукаво отозвалась незнакомка.
— Вы ее в эту реку отпустили? — ужаснулся Феб, пытаясь вскочить, но вспомнил про сестру на его плече и снова осел на месте.
— Вообще-то, это — не наказание, а благо, — назидательно произнесла девушка, — Если бы она собой не пожертвовала, ты не выжил. Тебе даже река не помогла бы. Туда просто нечего было отпускать. В отличии от нее.
— Это вы ей помогли? Там, у дворца, — сказал мужчина.
Незнакомка улыбнулась, милостиво кивнула и добавила:
— Придет день, когда ты сам попросишь отпустить тебя в реку Судьбы. И я выслушаю тебя, мальчик. А сейчас иди. Я тебя отпускаю. Больше ты ничего не можешь сделать… Если поторопишься, то увидишь свою сестру.
Осторожно расположив Уну в кресле, Феб, освободившись, смог встать. На миг застыв, он опустился на одно колено перед Творцом. В том, что она им была, он не сомневался больше. Что до ее обид и разборок с родными — ему показалось, что она расположена их простить. Не сразу и не быстро, но на то она — и хозяйка.
— Простите меня и моих родных, госпожа. Я не знаю, в чем наша вина, но готов за все ответить. Мои душа и сердце — свидетели того. Какова будет ваша воля о моей судьбе? — сказал он ритуальные слова, принятые в этих стенах, сами собой возникшие в его голове.
— Я подумаю об этом, — отозвалась она.
На ступеньках Храма сидел Лаус. Услышав шаги, он обернулся и сразу вскочил, узнав Феба.
— Патрон, вас уже отпустили? — удивился он. — Куда мы теперь отправимся?
— К реке Судьбы, — коротко ответил Феб, — В каком месте души в нее входят?
— Да в разных, как говорят, — развел руками воин, — С Адских полей — рядом с замком Палача. Остальные подальше. Мне рассказывали, что река омывает весь наш мир, и в нее есть вход из Верхнего мира у главного Храма, и даже из мира людей…
— Хватит разводить размышления, Лаус. Вспомни, ты видел…, — Феб нахмурился, пытаясь ухватить мысль, которая так трудно сформировалась, — Лету. Смертную богиню. Она не проходила по аллее?.. Ее единственной в Храме не было. Куда она пошла?
Лаус озадаченно огляделся, будто восстанавливая в памяти картины, которые наблюдал.
— Была госпожа Дия. Она за вами зашла, — начал перечислять он, — потом деймосы появились. Их даже с собаками пропустили в Храм, патрон, — удивился, пытался еще что-то добавить, но, заметив нетерпеливый взгляд, продолжил, — потом ваш брат появился…
— И? Что дальше? — спросил Феб, пожав плечами.
— Выходила госпожа Лета, — вдруг сказал воин, — с сосудами в руках. Она…вот туда направилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Давно это было? — уточнил патрон.
— Все так непонятно, — сообщил Лаус озадаченно, — отрывочно помню. Будто засыпал, но я ж никогда не сплю в карауле. Привычки не имею с ранних лет, а тут провалы какие-то, — признался виноватым тоном.
— С этой богиней мы еще и не это сможем забыть и вспомнить, — сообщил Феб, — Она сказала — "иди и успеешь". Значит, Лета была не так давно. Вспоминай, Лаус, и пойдем за ней. Очевидно, в одном из этих сосудов и была душа Ии. А кто второй? Хм…, — озадаченно потер лоб.