— Это был огромный змей, — вновь заговорил он зловещим шепотом, — Он держал Ханара во рту, схватив поперек туловища, как утка мелкую рыбешку. Похоже, парень был уже мертв. Уходить надо, капитан, — повторил он.
Пират кивнул и тихонько позвал:
— Суали!
Харт растерянно оглянулся, на миг позабыв о страхе, и вдруг увидел рядом с собой уже знакомую голубую фигурку с белоснежными волосами и в таком же белоснежном платье.
— Прошу тебя, богиня, убери туман. Мы уходим.
* * *
Капитан Гарсиа стоял на баке «Борхея» и напряженно вглядывался в непроглядную пелену тумана. Пошли уже третьи сутки, как они вошли в это… Он и сам не знал, как назвать место, куда они попали.
Когда он понял, в какую опасную передрягу его угораздило вляпаться, хотя и не слышал никогда ни о чем подобном, у него хватило ума направить галеру вдоль скалистой стены, сразу же повернув направо. Некоторое время они придерживались выбранного направления, но вскоре благоразумие нашептало Гарсиа еще одну дельную мысль: дальше соваться нельзя, если, конечно, он не желает угробить корабль вместе со всей командой.
Он вспомнил, как был ошарашен идиотским эхом, на все лады поносившим Кулла, из-за которого они очутились здесь, как, словно обезумев, гоготали его матросы и с каким трудом удалось ему пресечь это безобразие, а через двое суток воцарилась тишина, более страшная, чем все, что довелось ему испытать прежде.
Правда, позже он услышал визг пилы и стук молотка, ясно говорившие о том, что и «Богиня Морей» где-то рядом, но определить, где именно, из-за проклятого тумана и идиотского эха не сумел. Тогда-то Гарсиа приказал спустить на воду шлюпку и отправил четверых добровольцев с донесением к барону. Исполнив поручение, они должны были вернуться. Шлюпка исчезла в тумане. Чуть позже издалека донесся всплеск, но что он означал, капитан так и не понял. Так или иначе, но шлюпка не вернулась, и Гарсиа предпочитал гнать мысли о худшем.
И вот теперь он стоял на носу «Борхея» и, облокотившись о фальшборт, всматривался в непроницаемый туман. Третьи сутки ожидания близились к концу, но что делать дальше, оставалось неясным. День назад прекратила визжать пила и смолкли молотки, и это могло значить только одно: на «Богине Морей» закончили ремонт. Но если он прав, то, оставаясь здесь, он лишь понапрасну тратит время! Проклятый дикарь давно ушел! Гарсиа представил, что скажет ему барон, когда он доложит о своих действиях или, вернее, о своем бездействии, и ему стало не по себе. Какой демон дернул его связаться с Ридо? Однако сделанного не воротишь, но он дал себе слово, как только выберется отсюда, разорвать договор с бароном.
Теперь же следовало подумать о том, как приблизить этот момент. Решив, что больше ждать не имеет смысла, Гарсиа направил «Борхея» вперед. Он понимал, что, прикажи он табанить, и добравшуюся до выхода галеру понесет вперед кормой, а это значит, что судну придет конец. Они наверняка врежутся в болотистый берег, течением их поставит поперек русла,и тогда никто уже не сможет им помочь. Капитан помнил, что выглядевший спокойным речной поток на самом деле оказался гораздо сильнее, чем думалось.
Галера неспешно двигалась вперед, и никто так и не заметил, когда это началось, но вскоре туман опустился до уровня роста, и у всех невольно вырвался вздох облегчения. Туман продолжал быстро спадать, словно пелену разводили руки волшебника, и, впервые по-настоящему оглядевшись, капитан покачал головой и тут же похвалил себя за осторожность. Обширное озеро оказалось сплошь утыкано гранитными зубами, и, не сверни «Борхей» направо, через десяток-другой локтей он неизбежно напоролся бы на первый же из них.
И еще одно отметил Гарсиа: «Богиня Морей» стояла здесь же, по другую сторону озера, а это означало, что он все сделал правильно. Он приказал ускорить ход. Теперь, когда пропал проклятый туман, стало видно, что единственный проход лежит вдоль гранитной стены, которая окружала водоем. В тот же миг и «Богиня Морей» пришла в движение, и хотя расстояние понемногу сокращалось, Гарсиа ясно видел, что не успеет догнать пиратскую галеру. Однако это нимало не тревожило его. Барон хотел, чтобы он преследовал Кулла? Пожалуйста! Он выполнит приказ барона!
«Борхей» прошел уже больше половины пути, оставив позади вливавшиеся в озеро потоки, когда огромная волна поднялась у него за кормой. На «Богине Морей», похоже, решили пропустить ее и начали быстро грести в обратную сторону разворачиваясь. «Борхей» почти вплотную подошел к пиратской галере. Их уже разделяло меньше корпуса, когда случилось что-то непонятное. Вода, достигнув наивысшего уровня, вдруг выплеснулась наружу бурным потоком. Только теперь Гарсиа с ужасом и удивлением понял, что до сих пор вода лишь прибывала и накапливалась б озере, а сейчас кто-то словно открыл несуществующую плотину, и бешеный поток ринулся вниз, увлекая за собой обе галеры, как будто это были невесомые щепки.
* * *
Лионтину оставили в покое. Уже несколько дней к ней не наведывались ни барон, ни его сынок, чему девушка была только рада. Она не испытывала недостатка ни в чем. Ее угнетало лишь то, что она по-прежнему оставалась пленницей. Однако девушка не роптала: Кулл непременно придет за ней, в этом она нисколько не сомневалась.
Пока все складывалось удачно. Барон дал ей время на размышление и не досаждал своим присутствием, честно выполняя условия договора. Правда, выходя на прогулки (трижды в день под бдительной охраной двух дюжих молодцев ей разрешалось покидать каюту), она стала замечать, что Каус слишком пристально смотрит на нее. Когда отца не оказывалось рядом, он тут же подходил к Лио и начинал болтать ни о чем, но липкие взгляды этого мальчишки вызывали желание немедленно умыться и ясно говорили о том, что все, мягко говоря, не так хорошо просто, как ей думалось вначале.
Сначала она старалась не придавать этому значения, но с каждым разом юнец заходил все дальше и однажды попытался отослать ее охранников под предлогом, что хочет сказать ей что-то важное. Свелось же все к банальному приставанию, и неизвестно, чем бы все закончилось, не появись вовремя барон. Лионтина никогда бы не поверила, что будет так счастлива увидеть Ридо. Она так и не узнала, заметил или нет он поползновения своего сынка, но на всякий случай прекратила прогулки, сославшись на морскую болезнь.
Барон, когда известие об этом дошло до него, воспринял это как должное: уж если он сам с трудом переносит качку, то уж пленница и подавно должна страдать из-за нее. Ему даже в голову не пришло, что такое недомогание выглядит несколько странно для подруги Кулла, которая плавала с ним вместе не первый год. На время ее вновь оставили в покое, но только на время.