она, крепче сжимая мой локоть. — Вместо того чтобы всё время оглядываться и корить себя за то, что произошло, распахни глаза, вдохни полной грудью. Реальный мир здесь, перед тобой.
Пальчики в спортивных митенках отпустили рукав, вместо них держали слова и проникновенный тон. Я остановился и повернулся, чтобы оказаться с девушкой лицом к лицу.
— Вот что, Кросс, — лукаво протянула Лемейн, надевая привычную маску и разрушая очарование момента, — ко мне попали два приглашения на Сумрачный бал. Без сомнения это блистательное мероприятие, но без харизматичного спутника делать там нечего. И я подумала, может быть, ты…
— Прости, красотка, но у меня уже есть пара на Сумрачный бал, — не задумавшись, соврал я. Соврал так легко и убедительно, что сам поверил.
Впрочем, не такая уж это была и ложь. Камилла подкинула мне отличную идею, как загладить вину перед Николь. Стоило упомянуть маскарад, как в памяти возникло взволнованное личико, сияющие прозрачные глаза, смятение, словно вампирша ощутила что-то, чего сама не могла понять и объяснить.
Воспоминания. Смутные, расплывчатые, но тем не менее. Возможно, присутствие на самом торжестве могло помочь ей сломить забвение.
К слову, мне самому забвение бы не помешало. Потому что вместе с афишей вспомнились разрывающие грудь слёзы и объятия, холодный дождь и жаркое желание коснуться бледно-розовых губ, нестерпимое напряжение в теле, схожее с состоянием сегодняшним утром, и…
Всё началось сначала.
Мысли, чувства, сомнения — вся эта гора потаённого надломилась и обрушилась, похоронив меня под собой.
В общем, я молчал, и Камилла молчала тоже, устремив на меня долгий ищущий взгляд. Увы, я не мог дать ей того, что она во мне искала. Передо мной стояла одна из самых красивых женщин Манополиса, а я смотрел на неё и видел другое лицо. Точнее, целых два лица.
За плечами, словно призраки прошлого и настоящего, стояли две девушки, такие друг на друга непохожие. Одна — простая и естественная, тёплая и яркая, словно солнечный свет. Другая — утончённая и аристократичная, мягкая и загадочная, словно невесомое сияние луны.
Обе сводили меня с ума. Обеим я не мог сказать об этом. Они разрывали сердце на части, и Камилла в чудесную компанию не вписывалась. По крайней мере, пока я сохранял остатки рассудка.
Поэтому я улыбнулся и покачал головой, коснулся замёрзшей ладонью её щеки в короткой ласке и отправился своей дорогой. Знал, что оставляю за плечами, и ощущал на затылке взгляд, словно точку лазерного прицела. Он, кстати, может убить не хуже снайперской винтовки, однако на этот раз из безмолвного поединка я вышел победителем.
Хотя, сказать по правде, совсем не был этому рад.
Вернувшись домой, я застал Дженну и Николь, распивающих красное вино и делающих селфи на новый телефон, словно давнишние подружки. Бо́льшая половина бутылки отсутствовала, и разрумянившаяся шатенка смеялась, не переставая.
В случае с вампиршей, невосприимчивой к человеческой еде и напиткам, события могли развиваться в двух направлениях: либо она не пьянеет, либо, наоборот, пьянеет с первого глотка. Ясные серо-голубые глаза, скользнувшие по лицу, убедили меня в том, что вампиры теряют контроль только от вида и вкуса крови.
Тем лучше.
Сам того не желая, я нарушил священную идиллию женских посиделок, и Дженна засобиралась. Оказалось, что после долгих (и, подозреваю, кровопролитных) переговоров с Дэйвом, ночная нимфа решила вернуться под его крыло и работать на «Дэйвил».
Так что теперь, получается, они с Ник стали ещё и коллегами.
Распрощавшись с подругой и чмокнув меня в щёку, Райнер откланялась — беззаботная и весёлая.
— Пока, Дженни! — крикнула вслед Ник, прежде чем входная дверь захлопнулась.
— Уже Дженни? — я постарался улыбнуться как можно непринуждённее и выкинуть из головы предрассудки, терзавшие меня последние несколько часов. — Можно сделать вывод, что прогулка прошла успешно?
Уголки губ Николь дрогнули, но она ничего не ответила. Помолчала, изучая меня спокойным, почти равнодушным взглядом. Я успел снять обувь и верхнюю одежду, кинул рюкзак в угол.
— Дженна не говорит об этом, но, по-моему, она очень нуждается в друге, — вполголоса произнесла вампирша, и глаза потеплели.
Я остановился и посмотрел на неё. Куртизанка всегда казалась мне более чем самодостаточной, не похоже, что она могла в ком-то нуждаться. Впрочем, такие, как она, прекрасные лицедейки, а я не отличаюсь внимательностью к чувствам других людей, за что то и дело получаю щелчок по носу от кармы.
— Я благодарна за случай у лифта, когда вместе с тобой и она вступилась за меня. К тому же, мы понимаем друг друга, — добавила девушка куда более беспечным тоном, словно передумала делиться со мной откровениями.
— Вот и славно, — кивнул я, скользя взглядом по комнате и пытаясь вспомнить, где оставил ноутбук.
Если Ник не хочет развивать тему, то мне она тем более непринципиальна. Я планировал заняться другим делом, пока не забыл и не заснул, а потому засел за компьютер, когда, наконец, нашёл его.
Некоторое время в студии царила тишина, нарушаемая лишь приглушёнными звуками клавиатуры. Наяда завязла в телефоне — должно быть, осваивала Сеть и прочие прелести жизни. До мессенджеров, судя по всему, ещё не добралась, иначе к клавишам лэптопа присоединились бы виртуальные клавиши смартфона.
Затем, вспомнив о чём-то важном, девушка потянулась за сумкой и принялась сосредоточенно в ней копаться. Меня всегда мучило любопытство, чем представительницы прекрасного пола набивают свои миниатюрные сумочки, что потом ничего не могут в них найти?..
— Кстати, это тебе, — без эмоций в голосе заметила Николь, и на стол лёг конверт.
«Уже?» — удивился я.
Видимо, проследив недоумевающий взгляд, девушка передёрнула плечиками и добавила:
— Очевидно, это выражение симпатии. Странное, но полезное, — обернувшись и взмахнув рукой, вампирша случайно сбила со стола бумажник, куда я не успел вернуть одну из карт.
Бутерброд, как известно, падает маслом вниз, а портмоне — содержимым наружу. Возмутившись подобной бесцеремонностью, оно рассыпало купюры и немногочисленные монеты, словно опавшие листья и каштаны, которые больше в Касии не встречались.
Оторвавшись от экрана, я рассеянно наблюдал за миниатюрным крушением и думал, что пора бы выбросить всякий мелкий мусор вроде старых записок или неактуальных визиток.
— Извини, — смутившись, буркнула Николь и опустилась на колени, чтобы вернуть всё на свои места.
Я не ответил, стараясь осознать смутное чувство беспокойства, но прежде, чем догадался о причине, подруга извлекла из вороха ненужных бумажонок единственную нужную. Ту, о существовании которой я, признаться, успел позабыть. Маленький снимок из фотоавтомата, сделанный как будто в прошлой жизни.
— Красивая, — заключила бессмертная, забывшись и усевшись в платье на полу. — Кто это?
Я