— Боишься? — бесит.
Я оскалилась в ответ. А чего? Так-то у меня клыки не хуже.
— Слушай, Тринадцать, — сказала, глядя с вызовом ему в глаза. — Если планируешь меня убивать — валяй. Если нет, то предлагаю взять бластеры и сконцентрироваться на пиратах. Что скажешь?
— Скажу, что у тебя с твоим приятелем Нико нахальство одно на двоих, — выдал он, окончательно вогнав меня в ступор. — И да, мне не нужен бластер. Активируй у себя на костюме щит, чтобы не задело шальным зарядом. Остальное оставь мне.
У меня таки было, что сказать по этому поводу. Увы, именно этот момент выбрали пираты, чтобы ворваться в отсек.
Я выругалась, перекатилась и заняла огневую позицию за ближайшим ящиком.
Родас сказал вежливо:
— Добрый день, — и пошёл в сторону пиратов прогулочным шагом.
Бедняги настолько ошалели от такого жизненного поворота, что в первый момент забыли, как стрелять.
Вспомнили только тогда, когда Родас, на миг будто размазавшись в воздухе, оторвал голову одному из них.
И дальше началось что-то, на что мне оставалось только хлопать глазами, открыв рот от удивления.
Честно, я много чего видела по жизни. Половину из этого даже хотела бы развидеть. Кто бы мне дал, правда.
Но факт остаётся фактом: кровавой баней меня не удивить, а дракой не шокировать.
Я так думала до этого дня, по крайней мере. Но Родас… это просто, чтоб его, нечто.
Скорость. Сила. Мощь. Интересно, альданские учёные проверяли, что случится с человеческим телом, если суперсолдат швырнёт его об стену со всей дури? Никому такого, в общем, не пожелаю. Одна радость — помрёшь довольно быстро. И почти в любой гроб поместишься. Что там помещаться, без целых костей-то?
Между тем, у одного из пиратов нашлась энергетическая бита. Любитель спорта, видимо. Но вот непруха: в этот раз жертва оказалась ещё большим любителем. Того самого спорта, где вместо мячиков используются головы, ага.
Зато мы получили наглядное доказательство, что у некоторых из пиратов всё же были мозги. Впрочем, они быстро кончились — и головы, и мозги, и пираты. Одновременно с этим взвыла система, оповещая об угрозе разгерметизации шлюза: остальная часть команды пиратского корабля, видимо, решила, что видали они такие праздники, и вообще у них дела. Где-то подальше, где точно нет Родаса.
Положа руку на сердце, понять ребят можно было.
— Бегом за мной! — рявкнул Родас.
И побежал на пиратский корабль.
Я несколько мгновений таращилась ему вслед, задавая себе извечный вопрос бытия: “А какого хрена?” Но новый надсадный вопль сирены, сигнализирующий о начале разгерметизации, заставил быстро закруглить терзания. Нас завртело, как юлу. Пираты взломали запасной шлюз, так что на этом корабле оставаться нельзя, факт. Потому, активировав защитный костюм, я рванула за Родасом на корабль, мысленно костеря чокнутого суперсолдата на все лады. Он хоть знает, сколько их там, какое у них оружие?! Он что, собирается просто зайти, повторить своё коронное “Добрый день” — и всех поубивать?..
— Быстрей там, — бросил Родас, увидев меня. — Что копаешься?
Стиснув зубы, я запрыгнула на пиратский корабль. Родас невозмутимо пробежался пальцами по панели управления, и внутренний шлюз закрылся.
Сами пираты, которые оказались поблизости, уже были очень… несобраны. И, понятное дело, воспротивиться нам не могли.
— Держись за мной, — приказал Родас.
— А что мне ещё остаётся, долбаный ты псих? — огрызнулась я.
Он хмыкнул, отвернулся и пошёл вперёд. Я потрусила за ним, сжимая для спокойствия бластер. Так мы и осматривали пиратский корабль: я, Родас и та самая бита.
Бластер ни разу не пригодился.
Вообще не скажу, что пиратов мне было особенно жаль. Во-первых, сами они, учитывая работёнку, вряд ли отличались гуманностью — не просто так по всей галактике ходят легенды о жестокости космических разбойников. Во-вторых, пиратство в целом опасное предприятие, и всегда есть риск позариться на кусок, который встанет поперёк горла. В-третьих, как там было в древнем тексте? Кто к нам с битой придёт, тот от биты и сдохнет… И всё в том же духе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но признаюсь честно: был это полный сюр.
Настолько, что в какой-то момент я просто забила и стала плыть по течению. Топала себе за Родасом, ощущая равномерный гул крови в ушах. Сердце колотилось об рёбра тяжело и гулко. Стареешь Кат, стареешь…
— Ну вот, — сказал Родас, остановившись у прохода, ведущего на капитанский мостик. — Мы почти почистили корабль от вредителей. Осталось совсем немного.
Он оценивающе осмотрел огромный люк из непробиваемого сплава и сказал:
— Тук-тук!
Я выпала в осадок. А этот мастер гениальных шуток продолжил невозмутимо:
— Может, откроете по-хорошему, а? Тогда я убью вас быстро. И безболезненно. Что скажете?
Пираты предсказуемо промолчали.
— И вот опять, — выдал Родас невозмутимо, — никогда не соглашаются.
В следующий момент он впечатал кулак в дверь, и бронированный металл прогнулся под его ударом, как пластик.
21
— Удобно, — заметила я, наблюдая, как роботы-уборщики споро справляются с последствиями веселья, отчищая капитанский мостик. — Как думаешь, они изначально так запрограммированы?
— Разумеется, — ответил Родас безмятежно. — Это пиратский корабль. Помимо постоянных стычек с врагом и бунтов, экипаж эпизодически устраивал тут развлечения с пленниками или проштрафившимися товарищами. После этого, как ты понимаешь, остаётся много биомусора.
Я подозрительно покосилась на Родаса, столбом застывшего над панелью управления.
— Это ты из личного опыта выводы делаешь?
— И из него тоже, благо мне приходилось чистить сектора Гвады от подобных личностей. Во время войны этой падали много развелось, сама знаешь.
Да уж, мне ли не знать: пример того же Макса показателен. В пираты идут дезертиры, выходцы с уничтоженных или разорённых планет, беглые военнопленные. Что уж там, во все времена война была отличным компостом для выращивания такого рода червей. К слову, многие из них, когда идут в пираты, верят, что это “временно”, “благородный промысел” и “только ради выживания”. Что уж там, я сама люблю про благородных пиратов голо-шоу смотреть, лёжа на диване сапогами кверху. Только вот увы, в реальном мире все эти “борцы за благородные идеалы” и “робин-гады” оскотиниваются очень быстро. Понятие о благородстве и человечности сохраняют считаные единицы, и их можно в статистику вовсе не включать.
— Во-вторых, — продолжил невозмутимо Родас, — я как раз сейчас взламываю их искин. И уже получил доступ к некоторым записям. Весьма впечатляющим, могу тебя уверить. Впрочем, если хочешь посмотреть…
— Нет, спасибо большое, — фыркнула я. — С меня, знаешь ли, хватило на сегодня зрелищ.
Да-да. А ещё сердце всё никак не успокаивается. Искин сигнализирует о лёгкой тахикардии и советует воспользоваться малым медицинским анализатором. Ага, тем самым, что остался на разгерметизированном корабле… Сходить забрать, что ли?
— Слушай, Тринадцать, — позвала я, — а как мы теперь жить будем?
— Дружно, — фыркнул он, — если глупостей не станешь делать.
Экий он лаконичный.
— А поконкретней нельзя? Я ж так понимаю, ты не одобришь, если мы сейчас разлетимся в разные стороны?
— Не одобрю, — согласился он спокойно. — Да и тебе такой расклад невыгоден.
— Правда?
— Разумеется. Корабль довольно сильно повреждён, оба шлюза, внешний и внутренний, разрушены. В гипер с такими поломками прыгать нельзя, придётся либо вернуться на Обис, либо сесть в шлюп… и снова вернуться на Обис. Прямиком к твоему дорогому другу Рамино. И потом, корабль — это прямая ниточка к тебе. После твоего выступления на гонках чем быстрее мы от него избавимся, тем лучше.
— Мы, — повторила я задумчиво.
— Да, — пожал плечами Родас. — Будем следовать твоему маршруту, полетим на Дельту. Я так понимаю, ты там собиралась встретиться со своим другом; я тоже, если уж на то пошло, не отказался бы с ним поболтать.