— Если можно, — заговорила кукла, — я бы хотел познакомиться. Не каждый день у нас гости, дорогой… Кто? Вы не представились. Это грубо. Правда, я думаю, вы меня вы тоже не знаете, но не я здесь — гость. Поэтому честь на вас.
Артур огляделся и спросил, совершенно без интонации:
— Сколько у тебя клонов?
— Клонов? — кукла широко раскрыла свои оловянные веки:
— Прошу вас передо мной извиниться, друг. Они не клоны, но полноценные мои частички, пусть немного меньше, чем оригинал. А всего же нас… — кукла щёлкнула пальцами. И сразу же ещё девять таких же оловянных солдатиков окружили Артура со всех сторон, и все они смотрели на него широкими, но очень человеческими белыми глазами — как полные луны.
— Десять… — прошептал Артур. — Сойдёт.
Вдруг мужчина взмахнул сверкающим ножиком и полоснул куклы. Потом ещё раз. Маг ударил их всего дважды. Первый его взмах не сделал как будто ничего, но после второго все куклы, каждая из которых была примерно между Шестым и Седьмым рангом по силе, покорно посыпались вниз. Покорно это было потому, что куклы были довольно быстрыми, и, если надо, могли бы убежать. Они бы могли даже задержать мага на некоторое время.
Но этого было уже не нужно.
Артур снова взглянул на рукотворный шип. Из чёрного дверного проёма на довольно большой высоте снова вышел Анарх, а вместе с ним ещё одна оловянная кукла: оригинальная. Настоящее тело Пирра уже проникло в башню.
Артур проиграл.
По крайне мере в этой временно линии.
И пока лорды Гексагона не спеша окружали его, мужчина столь же неторопливо открыл свои часики.
Спустя мгновения он открыл глаза. Снова вокруг него бушевало пламя, и перед ним уходила в облака чёрная башня. Артур подождал пару мгновений, а потом исчез. Открылся портал, и маг в чёрном обличии вышел прямо навстречу оловянной кукле, которая с оборотной этой башни стремительная пикировала на землю.
Пирр отнёсся к неожиданному появлению своего противника довольно невозмутимо: он махнул рукой, и вдруг на Артура высыпались десять других оловянных созданий: они набросились на мага, пылая горячим огнями из своих суставов и пытаясь обивать его своими руками, словно пауки.
Каждая кукла была по силам примерно между Шестым рангом и Седьмым. Они могли задержать Артура примерно на пару секунд, связать его боем, и этого времени было достаточно Пирру, чтобы прорвать к Анарху. Лорд Гексагона стремительно летел на землю и вдруг повернулся:
Артур, не замедляя преследования, щёлкнул пальцами, и все куклы просто посыпались на землю. Пирр на мгновение даже замер от удивления, а маг его немедленно нагнал, со страшным скрежетом вонзил копьё в его металлическую грудь и с грохотом пригвоздил к стене. Не успел Пирр пошевелиться, как в него вошёл сверкающий ножик: он вонзился в пламенное сердце вампира, и сразу же у лорда Гексагона как будто вытянули половину его жизненных сил. Его красные глаза помутнели белизной.
Клинок времени мог резать в прошлое.
Он мог резать с замедлением.
А ещё он мог резать из несостоявшегося времени.
Ещё до того, как Артур открыл свои часики, он полоснул куклы дважды. Первым ударом он оставил на них метку клинка, вторым проверил их на прочность.
Затем мужчине нужно было только щёлкнуть пальцем.
Вдруг сердце Пирра потухло, и оловянные детали посыпались на землю. Артур резко повернулся. За ним стояли ещё три оловянные куклы.
— Сколько у тебя всего клонов? — повторил вопрос мужчина.
Все «Пирр» наклонили свои головы и ответили:
— Как грубо в наши времена знакомятся. Но так и быть, отвечу: двадцать.
— Как грубо в наши времена знакомятся. Но так и быть, отвечу: двадцать.
— Как грубо в наши времена знакомятся. Но так и быть, отвечу: двадцать.
203. 2/6
203. 2/6
— Так и будешь стоять? Если уж взяла роль, отыгрывай, хотя бы немного и для приличия.
— Ещё рано.
Золотистые волосы женщины в чёрном разливались на её ровную спину; она стояла посреди неба и хладнокровно наблюдала за противостоянием рыжего мага и оловянной игрушки. Рядом с нею витал, тоже совершенно беззаботно, мужчина в плотной мантии и в черных сапогах. Лицо его было неестественно заурядным; лик женщины скрывала маска.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Золотая башни, в своём пышном, но очень мятом золотистом наряде, держалась на некотором отдалении от пары и внимательно слушала их разговор. Она совершенно ничего не понимала, но всё равно заставляла себя слушать и запоминать, как будто само старание должно было ей помочь. Лишь в этом вот совершенно бесплодном труде она видела спасение от отчаяния. Банши слушала:
— И всё-таки, тебе так долго было совершенно всё равно, а теперь тебя вдруг заинтересовала наша пьеса… Расскажешь почему так, или продолжишь строить из себя загадку?
Вспышки пламени в чёрных небесах озаряли золотистую маску женщины. Она ответила, не поворачиваясь:
— Осталось совсем немного. Я должна узнать, из чего он получится, когда проснётся
— Вот как? Полезно, согласен. Но меня забавляет, что ты думаешь, что всё решится именно здесь. Мы уже несколько раз были близки к пробуждению, и каждый раз… А в прочем, тебе ведь равно. Тогда такой вопрос: за кого болеешь? Давай, расскажи, а я тебе укажу на моего кандидата.
Женщина немного помолчала, а потом ответила мужчине:
— Ты много говоришь.
Мужчина только улыбнулся. Спустя некоторое время женщина ещё сказала:
— Мне нравилась принцесса.
— Понятный выбор. У неё огромный потенциал, просто она решила его закопать и выбросила ключик. Ещё кто-нибудь на примете?
Женщина молчала.
— Уговор, так уговор. Ладно. Мне, кстати, тоже принцесса импонирует, вон в том замке, — сказал мужчина и указал на высокий каменный шпиль, обливающийся ярким пламенем.
— Во-первых, с ней будет намного проще и быстрее. Для меня это важно. Я взял эту роль не потому, что очень горел, но выгоды ради. И я уже честно утомился всем этим заниматься. Ещё у неё есть преимущество: трагедия. И мать. На неё отразилось очень многое от оригинала. У неё с ним особенно сильный резонанс, правда немного однобокий. А что же самое главное, она довольно сильна.
Женщина слегка кивнула, но вдруг мужчина продолжил, добавив ещё одну как будто совершенно незначительную деталь:
— Она напоминает мне Асуру.
Женщина медленно повернулась к нему. Мужчина улыбнулся, понимая, что значит её взгляд, и продолжил говорить:
— Дай объясню. Она похожа не в том смысле, что она настолько же безумна, как это животное, но просто есть в ней что-то как у него. Такая особая жилка. Огонёк, наверное. Это хорошо, и если бы она цвела, победитель был бы предрешён. Никто бы не смог её остановить. Но её идеология мешает ей раскрыться.
Женщина помолчала и произнесла ясным голосом, смотря на пылающий шпиль:
— Если она похожа на него хотя бы немного, у остальных нет ни шанса. Они овцы в загоне с тигром.
— Да, так и есть.
— …Тогда мне придётся вмешаться.
Мужчина резко к ней повернулся и скривил улыбку:
— Пожалуйста, не надо.
Но женщина ему больше не отвечала, и мужчина только вздохнул и покачал головой:
— Мне нужен отпуск…
Вдруг пламя вокруг шпиля сделалось ярко-золотистым. Банши, давно потерявшая нить разговора, немедленно прикрыла лицо — ей показалось, что на неё светит солнце.
…
…
…
Артур щёлкнул пальцами, и красные огни немедленно превратились в золотистое пламя, озаряя весь город прозрачным светом летнего дня. И сразу же вокруг мужчины, со всех сторон, зазвучали приглушённые расстоянием безумные крики — вампиры вдруг увидели солнце. Они испугались, заревели. Лица их скривились, а потом стали пениться и разливаться на землю вместе с глазами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Многие падали со своих террас, с которых наблюдали страшную битву, и барахтались на земле, и ревели; нечеловеческими движениями, как будто какие-то насекомые, вампиры зарывались в землю. Они ползли на четвереньках в свои убежища, а кто не успел, кто был слишком далеко, кто стоял на улице, те закрывали лицо руками и бежали, не зная куда. Многие из них падали со спирали и летели вниз, превращаясь в полёте в пепельный дождь.