когда они собрались командой, и направились как раз к истокам этого канала.
Упреждая их устремление, перед ними разворачивалась картина оборотной стороны затеи Пекты. Поистине, как говорил Первопредок Эламов, в образованный временной туннель бросились тысячи, а проскочили десятки. Большая их часть нашла свой конец в таких вот тупиковых, ложных каналах, возникших, быть может, вопреки замыслу создателя. И кто знает, что если вдруг в вопросе Шилемы есть доля правды, и среди этого или иного завала мёртвых тел, есть где-то и их? Или кого-то из них?
Тем временем перед глазами ходоков трупы ускоренно лишались полноты, высыхали до мумий, ветшала и линяла одежда, когда-то покрывавшая этих людей.
– Она сейчас… вот… как…
Плечо Джордана под рукой Ивана мелко задрожало.
– Что ещё ты нам готовишь? – взъярился Жулдас, готовый броситься на Джордана и выместить на нём накопившуюся ярость от пережитого ужаса.
В этот момент поле смерти словно вздохнуло и, вначале с хрустом, а следом – с противным шорохом, осело, круша своей тяжестью потерявшие прочность кости.
– Вот, – со стоном выдохнул Джордан.
Жулдас отвернулся от него, но пальцы его были сжаты в кулаки. Ему нужна была разрядка: вспылить, с кем-нибудь подраться, чтобы не видеть всего этого и, главное, не стоять в ожидании неведомо чего.
Другие ходоки испытывали необходимость, как тягостную в своей реальности неумолимость, дождаться той поры, когда Джордан, наконец, сможет определиться в крутой неразберихе времени Кап-Тартара.
Внезапно на противоположной стороне поля появились очертания небольшой группы людей. Их тела тускло светились, а контуры фигур были словно прорисованы чёрной тушью.
– Час от часу не легче! – заметив их, воскликнул Иван. – Кого это ещё принесло?
– Это мы, – сказал Джордан, – те… которые только что сюда подошли… Это всегда…
– Мы!?.
Казалось, вопрос задали все.
Им не верилось, что там они словно игрушечные создания меняют очертания при движении, а внутри траурного контура как будто плавает туманный набросок лиц, туловища…
Рядом с первой группой стала проявляться вторая, более зримая и естественная. Состояла она из десятка особей, возглавляемой приземистой фигурой странного существа. На голове у него рядом с ушами выдавались громадные рога, а в руке он держал длинный стержень с трезубцем.
– Нардит! – ахнул Жулдас. – Со своими…
– Это и есть Нардит? – спросил Хиркус. – Первый раз вижу.
– Сплюнь, – посоветовал Арно. – Лучше его не встречать.
– Но это же дьявол! – заволновался Хиркус. – Сатана! Во плоти. Как его рисуют некоторые народы. Эти рога… И трезубая острога! Он, к тому же, Наптон!
– Что ещё за Наптон?
– Бог морей. Он у нас так зовётся.
– У кого, у нас, – Арно с подозрением посмотрел на актёра, словно охваченного экстазом при виде Нардита.
– У нас, – не стал уточнять Хиркус. – Во всех струях времени есть подобные боги. Нептун, Намму, Посейдон, Нуна, Напан… Мало ли их, богов, отвечающих за глубины морей и океанов?
«И этот перль, – вздрогнув, отметил Иван. – Перль на перле. И один другого бояться до ужаса. Не понятная какая-то ерунда. Я ведь для них, тоже перль. Что же тогда происходит?»
– Не даром Камен говорит, что Нардит стал всё чаще интересоваться нами, – едва слышно, почти шёпотом, проговорил дон Севильяк. – Вот куда забрался. Высматривает что-то… Он же смотрит на нас!
Нардит смотрел не на тех, их прежних, а именно в сторону настоящих. Трезубец слегка покачивался, свита тоже колыхалась за плотной фигурой Нардита смазанным, как бы полу стёртым, фоном.
– Не так уж и часто, – возразил Жулдас. – И не в таком виде.
– Он всегда без всего… – подтвердила Шилема намёк Жулдаса. – А сегодня эти рога и вилы…
– Трезубец, – машинально поправил её Иван.
– А может быть, канделябр, – добавил Арно. – Это же Нардит.
– Ты знаешь, кто он?
– Нет, КЕРГИШЕТ. Никто не знает, кто или что представляет собой Нардит. Он появляется, смотрит и словно растворяется. Совсем. Никто его не видел до или после появления. Он возникает и исчезает сам по себе. А откуда и куда… Без ответа.
– Исчадие ада, – Хиркус ударил себя кулаком в грудь. – Теперь я знаю, откуда взялся образ дьявола или сатаны во всех струях времени. Ходоки, наверное, не единственные, перед кем он появляется в таком виде. Рога, самый верный признак дьявола. А зачем ему острога, не ясно. Как вы думаете?
– Сейчас!.. – закричал Джордан, заставив всех обратить на него внимание. Если он что-то надумал, так зачем так сильно кричать? Но фиманец имел в виду совершенно иное. – Да, я вижу! Будущее там… Там!
Он потянул за собой Ивана.
– Ко мне! Держаться плотнее! – тут же распорядился, воспрянувший духом, КЕРГИШЕТ. – Уходим отсюда… Быстрее!
Первым на грань своего будущего наткнулся Джордан. Иван ожидал этого и пробил ходока из Кап-Тартара без труда.
Как и в прошлый раз, Джордан не удержался от восклицания:
– Вот теперь я вижу настоящее поле ходьбы! – и повёл ходоков прямым путём.
Наконец, монолит будущего окутал ноги Ивана туманом нарождающегося настоящего.
– Мой песочный порожек, – также отметил Джордан.
Иван остановил команду, выяснил, кто из ходоков каким видит перед собой поле ходьбы. Разрешил расцепить руки, пояснил:
– Буду пробивать по одному.
Как он и предполагал, отсюда начиналось будущее Хиркуса и Жулдаса. С Жулдасом пришлось повозиться. Его всё время тянуло куда-то в сторону. А поскольку он весил килограммов за сто, то Ивану приходилось выверять каждый шаг, чтобы и ходока не упустить, и самому не сбиться, одолевая свой барьер между настоящим и будущим. Но и выйдя из тумана, он долго не мог отпустить Жулдаса, так как тот полностью потерял ориентировку. Пришлось его оставить на попечении Арно, чтобы вернуться за Хиркусом.
Оставленный один на один перед границей, за которой для него находилось будущее, Хиркус, приняв артистическую позу, читал стихи:
– …грядущее нам только снится!..
Даже с появлением КЕРГИШЕТА, он не остановился, пока не досказал последних слов:
– …Меня там ждут!
– Это точно! – сказал неласково Иван. – Могут не дождаться, если я тебя здесь оставлю.
– Не оставишь! – с нагловатой улыбкой на далеко не породистом лице заявил Хиркус. – Ты – КЕРГИШЕТ. А КЕРГИШЕТ – это явление доброе и совестливое. Оставишь меня – сам себя поедом съешь, думая о содеянном. – И не дожидаясь от ошеломлённого Ивана ответа, со значением, гордо и наставительно добавил: – То-то!.. – И следом, уже с испугом: – Э!.. Эй!..
Не докричался: Иван исчезал в будущем, не взяв его с собой.
Появление КЕРГИШЕТА без Хиркуса командой было определено однозначно.
– Что, не прошёл? – с тревогой за всех спросил Жулдас.
– Не знаю ещё. У него там появилась блажь сыграть героя, оттого его охватил словесный понос. Зрителем должен быть я, – Иван, не расцепляя зубов, улыбнулся и сделал пренебрежительную отмашку назад, где остался Хиркус. – Но мне его представление не понравилось, а ему никак его не закончить. Пришлось его там оставить… Пусть доиграет.
– Ты его бросил? Одного? – насторожилась Шилема.
– Не бросил, а оставил! – повысил Иван голос. – Пусть у него там мозги придут в норму! – Съязвил: – Тоже мне, нашёл