случае одну девушку другой, чтобы угодить клиенту.
– И сюда ты попала не случайно, впрочем, как и я. Нас обеих кто-то хотел спасти. Видимо на этом острове еще существуют те, кто не продал свою душу дьяволу, но их здесь – единицы, если вообще – один или два человека на всем острове, – сказала Трейси. – Так вот, не хочу тебя пугать, но, если ты здесь, значит, есть вероятность, что в будущем ты можешь попасть именно к нему, – заключила Трейси. – Возможно, сейчас, как только ты оправишься, они снова отправят тебя к клиенту, но если он попытается сделать с тобой, то же, что и в предыдущий раз, а ты попробуешь отстоять себя, то тебя окончательно воспримут как неисправимую и если не отправят на донорство, то остается только одно – отдадут ему. Тому, кто еще страшнее всего вместе взятого, – заключила Трейси, не сводя уже с меня сожалеющего взгляда.
– Хотя, может быть и правда, тебе не стоит этого знать и я, напрасно пугаю тебя, – сказала Трейси. – Может, все обойдется и ты, не попадешь к нему.
– Нет, я хочу знать, все, что происходит здесь, – ответила я. – Ведь так я смогу подготовиться к худшему, – заметила я.
– К худшему? Переспросила Трейси. – Но разве можно подготовиться к тому, чего ты не знаешь? Чего ты не можешь запланировать. Чего нельзя изменить. Ведь на этом острове происходят вещи, совершенно не зависящие от нас, Кэт, разве ты этого еще не поняла?
– Ты права, Трейси, но я должна это знать, – была непреклонна я.
– Значит, ты все еще хочешь услышать, что он делает с теми девушками, что попадают к нему? Не отводя от меня испытывающего взгляда, сказала она.
– Да, ведь ты сама сказала, что я могу попасть к нему и назвала одну из главных причин, по которой я могу оказаться у него. Поэтому, будет лучше, если я буду знать, что меня ждет, – ответила я. Немного помолчав, она продолжила.
– Вначале он ведет себя, крайне спокойно и даже обходительно. Он не повышает голоса и в нем, нет ничего того, что казалось бы, могло свидетельствовать о том, что с этим человеком что-то не так. И еще, возможно это немаловажно. Он не так стар, как те люди, которых завозят на этот остров для омоложения. Более того, он красив, хорошо сложен: высок, строен. У него хорошие манеры, манеры богачей, можно сказать,– нервно усмехнувшись, сказала Трейси. У него удивительно аристократичные черты лица. Темно-синие глаза – выразительны и по началу, влекут к себе с какой-то особой магнетической силой, перед которой, кажется, невозможно устоять.
Тонкие красивые губы, имеют приятные очертания, а белоснежная улыбка завораживает, но все это лишь видимость того, что представляет из себя этот человек на самом деле. За прекрасной, можно сказать, восхитительной внешностью, скрывается то, что повергнет в ужас любого, кто раскроет перед собой однажды настоящую личность этого человека.
Так произошло и со мной. Первый раз, когда я увидела его, я была удивлена тому, почему меня отправили именно к нему. Подумав, что это не может быть каким-то наказанием, а скорее, наоборот, о таком мужчине даже в нашем юном возрасте многим девушкам, казалось бы, можно только мечтать, но все оказалось совсем не так, как я думала.
Он был, как я и говорила, вначале обходителен и даже галантен. Перед тем как пригласить меня в дом, он предложил мне прогуляться по парку, где завел со мной беседу, в которой поинтересовался, откуда я, сколько мне лет, чем увлекалась с детства, что люблю и что предпочитаю в жизни. Я имею, в виду, какие книги, картины и музыка мне нравились, точнее, какие вида искусства я предпочитала.
Мне даже польстило то, что этого человека так интересует моя натура, но я ошибалась. Я и мои увлечения, впрочем, как и вся моя сущность нужна ему была совсем для других целей.
На этих словах я замерла, в предвкушении услышать, что-то невообразимое об этом человеке. Трейси, на мгновение умолкла, словно собираясь с мыслями, для того чтобы продолжить дальше свой рассказ.
– Он показал мне дом, познакомил со своей прислугой, им оказался один маленький, щупленький человек, с матовой кожей лица, больше похожий на индуса. На вид ему было лет тридцать пять, впрочем, его хозяину, может чуть больше – лет сорок. Как оказалось, он не только прислуживает ему по дому или встречает гостей, которых, как я заметила за все, то время, что находилась там, не было, кроме как меня, но и изумительно готовит. Но впоследствии выяснилось, что он так же, хранит и его страшные тайны.
Странным мне показалось затем то, что поначалу ничего не происходило. Он ни к чему меня не принуждал, не заставлял делать, что-то неподобающее, не домогался и вообще, даже не прикасался ко мне. Разве так, слегка дотронется пальцами рук моего локтя или ладони, что надо заметить, в тот момент вызывало у меня не омерзение, а напротив, я хотела, нет, я даже желала всем сердцем, чтобы он прикасался ко мне, причем все больше и больше, – сказала уже страстно Трейси.
– Постой, ты хочешь сказать, что ты влюбилась в него? Остановив на Трейси удивленный взгляд, спросила я.
Она, тяжело кивнула головой.
– Во всяком случае, мне тогда так казалось, но.… Однажды, он напился и тут, началось то, чего я не ожидала. Ворвавшись ко мне в комнату, он вдруг грубо схватил меня за локоть, а затем насильно притащил в гостиную и, включив классическую музыку, начал танцевать со мной. Я не сопротивлялась, потому что думала, что у него просто такое настроение и это все вскоре пройдет. Но, то, что происходило дальше, заставило меня опасаться его.
Он заставил меня выпить с ним вина. Много вина. Наполняя каждый раз мой бокал доверху, он приказывал мне немедленно его выпить, хотя и сам едва стоял на ногах, подливая себе каждый раз в бокал коньяк. Наконец, когда я уже была не в силах выпить больше, чем могла, я отказалась от вина и тогда, он наотмашь ударил меня так, что я, покачнувшись едва, устояла на ногах, а следующим его действием было уже избиение. Из-за того, что я посмела ему перечить, он начал меня сильно и жестоко избивать. Когда я упала на пол, он начал один, за одним наносить мне удары в голову, в живот, в ноги, в спину, после того как я уже перестала шевелиться, он всю окровавленную поднял меня с пола и куда-то потащил.