— Аркель, расскажите, в поместье Ивсоревых была обнаружена качественно оснащённая лаборатория с образцами тканей и костей оборотней. Она принадлежит вам?
— Нет, конечно. Лабораторию у семьи Ивсоревых арендует Эрлен Орвеев. К делу подшит договор.
— То есть вы не имеете отношения к разработкам, которые там велись?
— Никакого. Я лишь гостил у Ивсоревых вместе с братом. Шариться по хозяйским лабораториям не в моих правилах, у меня и своя есть. Воспитанные люди не лезут в холодильник к хозяевам, если их позвали в гости.
— Верно, — медово улыбнулся Грибальский. — Что вы знаете о ведьмах, которые находились в доме?
— Любительницы развлечений и эскортницы. Таких возле любого богатого мужика пучками собирать замучаешься. А Ивсоревы в деньгах не нуждаются.
— Да? Почему вы делаете такие выводы?
— Сам дом чего стоит, отделка внутренняя дорогая, а по дому лежат деньги и украшения.
— Как те деньги, которые украли присутствующие тут ведьмы? — понимающе закивал Грибальский.
— Именно.
— Скажите, а что вам известно об артефактах, изготовленных из останков оборотней?
— Да ничего, я в этом направлении работ не веду, — пожал он плечами. — Материалы сложновато доставать.
— А если бы было легко?
— Я учёный, мы разными вещами интересуемся. Если Московская стая пожертвует на нужды науки пару трупов, то я, конечно, не обойду их вниманием, — развеселился ведьмак. — Хотя кто знает. Возможно, скоро трупы оборотней перестанут быть редкостью.
— Действительно, всё возможно, — подхватил адвокат обвиняемых и коротко кивнул. — В таком случае других вопросов не имею.
Михаил Натанович поднялся с места.
— Скажите, Аркель Тарвианович, вы примерно представляете себе принцип создания Элейского кинжала?
— Очень слабо, это же секретная техника. Знаю только, что для его изготовления требуется кровь оборотня.
— Да, именно так. Скажите, а как вы думаете, почему мы не делаем оружие из своих костей? — задумчиво спросил Михаил Натанович. — Ведь, казалось бы, что может быть проще. Взял берцовую кость, отрезал нужное. Оно же потом отрастёт обратно. Хоть ногу отрежь — отрастёт. Но оружие из костей мы не делаем. Даже из своих собственных. Как вы думаете, почему?
Аркель промолчал, внимательно следя взглядом за собеседником.
— Не знаете, — слегка приподнял брови оборотень. — Ну что ж. Узнаете, когда решите таким оружием воспользоваться. У меня к вам вопросов больше нет.
— Нет, подождите, — взвился Арский. — Почему?
Михаил Натанович молча развёл руками и сел на место. Артефактор закусил губу, нахмурился и заметался взглядом по пустой стене.
Я вопросительно взглянула на Артура, но его взор был прикован к Арским.
На место свидетеля пригласили одну из ведьм. Она обхватила плечи руками и ссутулилась на стуле.
— Представьтесь, пожалуйста, — начал допрос оборотень.
— Аравия Колдунчева, — тихо ответила она.
— Скажите, как вы оказались в поместье Ивсоревых 23 декабря в день штурма.
— Я до этого приехала туда добровольно, — голос дрогнул. — Меня никто силком не тащил.
— И когда вы приехали?
— В октябре.
— Вашему приезду предшествовала ссора вашего отца с Аривальдом Ивсоревым, не так ли?
Ведьма вздрогнула всем телом и впервые подняла взгляд.
— Мне ничего не известно. В поместье я находилась добровольно, — глухо ответила она.
— А другие девушки?
— Я ничего про них не знаю. У меня была своя комната, я там находилась и никуда не ходила.
— С октября месяца? В комнате? Даже на прогулку не выходили?
— Нет, — тихо ответила она.
— То есть два или три месяца вы сидели в одной и той же комнате добровольно?
— Да. Я ни к кому не имею претензий.
По её левой щеке скатилась слеза.
— Почему же вы плачете в таком случае? — Михаил Натанович предложил ей чистый платок, она взяла его и вытерла глаза.
— Потому что… потому что… — она затравленно посмотрела вправо, — что-то в глаза попало. Наверное, аллергия на тушь.
— Вы не накрашены, — мягко ответил оборотень.
Аравия с мольбой посмотрела на оборотня и сжала в пальцах платок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я… я… её смыла утром. А аллергия всё еще не прошла.
— И кроме туши вас ничего не беспокоит? — тихо спросил он.
Она беззвучно замотала головой, глядя на него.
— Если вам угрожают, то мы могли бы… — начал Михаил Натанович, но его тут же прервал Грибальский.
— Домыслы и спекуляции!
— Поддерживаю, — отозвался один из судей-ведьмаков.
— Аравия, скажите, в то время, когда вы гостили в поместье Ивсоревых, вы хорошо себя чувствовали? Обращались ли вы к лекарю или врачу?
— Не обращалась, — ведьма уставилась на свои колени.
— Когда вас обнаружили, то у вас на груди было несколько ножевых ранений. Неглубоких, но наверняка очень болезненных. Они воспалились и загноились, что для ведьмы в хорошей физической форме достаточно странное явление. Можете нам рассказать, как это произошло?
— Я сама виновата. Я сама порезалась. Разбила окно и порезалась осколками.
— Что ж, такое случается. А почему раны так плохо заживали?
— Не знаю. Возможно, занесла какую-то заразу.
— Почему же вы не обратились к целителю? Сепсис — дело опасное, инфекция могла распространиться в лёгкие или сердце.
Аравия горько улыбнулась, комкая платок.
— Могла бы.
— Так почему вы не обратились за помощью?
— Решила, что само заживёт, — всхлипнула она.
— А хозяева дома разве не видели, что вы нуждались в лечении? — Михаил Натанович подошёл к ней почти вплотную и постарался заглянуть в лицо, но она глаз не подняла.
— Я их ни о чём не просила и не рассказывала.
— Вы бредили и находились в состоянии спутанного сознания в тот момент, когда вас нашли. В таких обстоятельствах невозможно просить о помощи, окружающие сами должны догадаться о необходимости её оказать. Аравия, почему вам никто не помог?
Девушка сгорбилась ещё сильнее.
— Почему о вас никто не позаботился?
Она сжалась на своём месте.
— Почему вы были там, Аравия?
Она отрицательно замотала головой. Слёзы лились ручьём, хорошенькое личико покраснело, губы задрожали.
— Я приехала туда добровольно и ни к кому не имею претензий, — она с трудом выталкивала из себя слова.
У меня внутри всё сжалось. Хотелось подойти и обнять её. Я даже привстала с места, но Артур удержал.
— Вам нужна защита сейчас?
Она с ужасом замотала головой.
— Нет, нет. Мне ничего не нужно от оборотней!
— В таком случае не буду вас больше расстраивать, Аравия, — сочувственно резюмировал Михаил Натанович и отошёл.
Грибальский встал с места, но при виде него у девушки началась форменная истерика. Когда он попытался помочь ей встать со стула, чтобы усадить на место, она неловко свалилась на пол и поползла от него в сторону ведьм.
— Не тро-тро-о-о-гайте, — заикаясь, прорыдала она.
Завьялова поднялась и решительно шагнула к девушке. Сняла с себя шаль, накинула ей на плечи и волоком утащила на места для зрителей. Там усадила рядом с собой и обняла, а затем громко и отчётливо сказала:
— Девушка явно не в себе, пусть какое-то время поживёт у меня. Я часто имею дело с молодыми ведьмами, знаю, как можно помочь.
— Она всё ещё гостья семьи Ивсоревых, — поднялся один из них.
— Если она гостья, а не пленница, то не вижу проблем, почему бы ей не стать гостьей семьи Завьяловых, — в голосе Натальи Борисовны послышались металлические нотки, но не стальные, а ртутные — мягкие, тягучие, ядовитые. — Думаете, если девочка осталась без поддержки бабки и матери, то о ней некому позаботиться? Зря.
— Предлагаю допросить вторую свидетельницу защиты, Дорохову, — прервал перепалку следователь-ведьмак.
Завьялова сидела на скамье с идеально ровной спиной, а Аравия беззвучно плакала у неё на коленях. Рука Натальи Борисовны легла на светлые волосы девушки, а тяжёлый взгляд упёрся в Шустову. Между двумя ведьмами шёл беззвучный диалог, и мне до ужаса хотелось знать его содержание.