Меж тем Грибальский подвёл к месту свидетельствования вторую ведьму. Юра, сидящий за нашим столом, подался вперёд, внимательно вглядываясь в девушку.
— Представьтесь, — велел Грибальский.
— Ольга Дорохова, — прошелестела она.
— Ольга, скажите, при каких обстоятельствах вы оказались в поместье?
— При неблагоприятных.
— Могли бы вы пояснить? — он вздёрнул он бровь.
— Шёл дождь, и был сильный ветер.
— Вы приехали сами?
— Да.
— Вы приехали добровольно?
Ольга повела головой из стороны в сторону.
— Да, я приехала добровольно.
— Хотите ли вы выдвинуть против ведьмаков какие-то обвинения? Может, будете утверждать, что вас удерживали, принуждали?
Она поджала губы и кинула короткий виноватый взгляд на наш стол. На мгновение встретилась взглядом с Юрой и отвела глаза.
— Не буду, — глухо ответила она.
— Что ж, передаю слово коллеге, — последнее слово Грибальский так щедро приправил ядом, что удивительно, как сам не отравился.
Юра остановил проходящего мимо Михаила Натановича и дёрнул его за рукав. Старший оборотень наклонился, и Юра что-то шепнул ему на ухо, хмурясь. На секунду оба замерли, сверля друг друга взглядами, а потом Михаил Натанович улыбнулся и хлопнул второго юриста по плечу.
Что они задумали⁈
— Ольга… даже не знаю, с чего начать. Судя по имени и фамилии, вы ведьма в первом-втором поколении? — задумчиво спросил оборотень.
— Нет, в третьем. Бабушка была первой ведьмой, но выявили её довольно поздно.
— У вас большая семья? — участливо спросил он.
— Да. Бабушка, тётя, четыре племянницы маленьких и одиннадцать младших сестёр, — тихо ответила молоденькая ведьма.
— То есть вы — старшая из детей.
— Да.
— А ваша мама?
— Забеременела тринадцатым ребёнком, — всхлипнула она. — Сделала аборт, но об этом узнали. Кто-то рассказал. Маму забрали.
— Давно это было?
— Полгода назад.
— И таким образом вы попали в поле зрения семьи Ивсоревых?
— Да, я искала маму. Она жива! У нас очень маленький род, я даже без колдовства чувствую. Не знаю, где она, не знаю, как помочь. Она же сделала аборт!
— Но она могла забеременеть ещё раз и всё-таки родить тринадцатую дочь, ведь так? Именно это пугает ведьмаков. До начала процесса мы не были так уж хорошо знакомы с этой легендой, но сейчас интересная получается картина. Ведьмаки проводят ритуал, делая ведьму стерильной. Однако если тринадцатая беременность всё равно наступает, то они казнят «бракованную» ведьму из профилактических соображений. И всё это из-за того, что «тринадцатая дочь положит конец власти ведьмаков». Власти над кем? Над ведьмами?
— Я не знаю, — плечи девушки поникли.
— Ваша мама до сих пор жива?
— Да.
— Итак, зачем вы приехали в то злополучное поместье?
— Я хотела что-то узнать о судьбе матери.
— И что вам предложили взамен?
— Эрлен предложил забеременеть от него во время инициации в обмен на информацию о маме. Я согласилась. Но ничего не получилось.
— Вы не смогли забеременеть?
— Не смогла. Эрлен проводил какой-то эксперимент, утверждал, что всё получится. Но в результате мне стало очень плохо.
Юра напряжённо ловил каждое слово Ольги, и она всё чаще удивлённо на него оглядывалась. Внимание было настолько пристальным, что я ощущала его со своего места. Юра и так занимал самый край нашего стола, максимально близко к свидетелю, а сейчас и вовсе едва касался стула задом, подавшись всем телом к месту, где сидела ведьма.
— Почему вы не уехали после этого?
— Не… не… не смогла. То есть не захотела, — Ольга изумлённо посмотрела влево, туда, где к ней почти вплотную придвинулся Юра.
— Так не смогли или не захотели? — уточнил Михаил Натанович.
— Обстоятельства так сложились. Я хотела что-то узнать о маме и чувствовала себя плохо, поэтому осталась. Выздоравливала.
— Сколько вы пробыли в поместье?
— Две недели.
— За это время вы, наверное, многое видели?
— Нет, — замялась девушка. — Я старалась не выходить из своей комнаты.
— Почему?
— Я… просто лежала, отдыхала.
— Ясно. Скажите, а какие у вас отношения с сёстрами?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хорошие, конечно, — без запинки ответила Ольга.
— А где они находятся сейчас? — сощурился Михаил Натанович.
— Я не знаю, — юная ведьма широко распахнула глаза.
— Как же вы не знаете? Вы не знаете, где живут ваши сёстры?
— Я не знаю, где они сейчас находятся, — голос стал едва слышным.
— А я знаю, представляете, какое совпадение? — улыбнулся Михаил Натанович. — Знаю точный адрес, знаю, сколько ведьмаков их охраняло. И предполагаю, что вас шантажируют их жизнями.
— Протестую! — взвился Грибальский.
— Отклонено, — хлопнула ладонью по столу Шустова, — продолжайте.
Ольга побледнела так стремительно, что сравнялась цветом со своей рубашкой. Светло-каштановые волнистые волосы словно потускнели. Только огромные серые глаза смотрели недоверчиво.
— Откуда вы?..
— Смотрите, какая ситуация, Ольга. Ведьмаки от вас не отстанут. Вы уже и сами это поняли. Вы многое видели в том поместье, не так ли? Слышали, замечали, догадывались. И их преследование будет продолжаться, если никто не понесёт наказание. Защищая свою семью, вы даёте ведьмакам индульгенцию на продолжение… подобного образа жизни. Сегодня Аравия, вы, Мирина, другие ведьмы за столом обвинения. А завтра новые лица. И все замалчивают то, что происходит на самом деле.
— Я не… — замялась она.
— Протестую! Он запугивает свидетеля защиты! — подскочил Грибальский во второй раз.
— Он рассуждает, — оскалился оборотень-судья. — Вам никто не мешал рассуждать в таком ключе при допросе Мирины Шестаковой. Не прерывайте, или мы снимем вас с процесса.
Грибальский сел, зло сверкнув глазами.
— Спасибо! — кивнул Михаил Натанович. — Так вот, круг насилия замыкается. Жертвы молчат, появляются новые жертвы. А ведь всё гораздо проще решается. Мы несколько дней наблюдали за домом, где держали вашу семью. Вы надеетесь, что у вас получится к ним вернуться, но давайте смотреть фактам в лицо. Если вы знаете что-то действительно компрометирующее, то всегда будете представлять опасность. Никто не будет держать заложников вечно. Гораздо логичнее получить желаемое — в вашем случае это показания, — а потом избавиться от свидетеля. Вы думаете, что суд закончится, и вы уедете обратно к семье? Но так это не работает. Вы же видели своими глазами. Почему вы считаете, что с вами будет иначе?
Ольга молчала. Роняла на рубашку крупные слёзы и комкала подол юбки.
— Вам не стоит волноваться за вашу семью, Ольга.
— Что?..
— Вне зависимости от того, что вы решите нам рассказать, ваша семья будет в безопасности. Вы можете принять нашу помощь и покровительство или вы можете бороться с ведьмаками самостоятельно. Это ваш выбор, Ольга.
— Зачем это вам? — сипло спросила она.
— Мы не знали о том, что происходит. А сейчас вынуждены вмешаться, потому что если мы отвернёмся от творящегося беззакония, то оно продолжится. Больше никто не способен противостоять ведьмакам, кроме нас. И вам никто, кроме оборотней, защиту не даст. И не думайте, что нам требуются от вас показания. Мы привезли сюда вашу семью, до того как вас увидели. Откройте, я чую, что они снаружи, — Михаил Натанович махнул молодому оборотню.
Тот кинулся к двери и распахнул двойные створки. В коридоре испуганно толпились девочки разных возрастов в сопровождении двух женщин и нескольких девушек. Самую маленькую, лет четырёх, держала на руках ведьма как две капли воды похожая на Ольгу. Они все были похожи — большеглазые шатенки со слегка вздёрнутыми носами и маленькими ртами.
Дороховы нестройно вошли внутрь. Увидев Ольгу, младшие расплакались, но их тут же прижали к себе те, что постарше. Новоприбывших усадили между оборотнями и ведьмами, и они замерли в благоговейном ужасе.
— Итак, Ольга. Ваша семья здесь. Я, к сожалению, не знаю, где ваша мать, и не могу обещать вам информации о ней. Мы уже сделали попытку её найти, но ничего не получилось. У вас больше нет причин что-либо скрывать. Мы не станем вас удерживать — вы можете вернуться домой, переехать, остаться под защитой Московской стаи. У нас, знаете ли, мало девочек живёт, — мягко сказал Михаил Натанович. — Или же мы закончим допрос на этом.