Читать интересную книгу Палач - Эдуард Лимонов

— Что ты там пишешь, Марыша? — спросил «учитель», брезгливо поморщившись. — Ты что, не успела закончить домашнего задания и теперь списываешь?

— Гм, гм, — попробовала прочистить горло совсем испугавшаяся «ученица». — Нет, господин учитель, я переписываю учебник, чтобы лучше запомнить урок…

— Идиотка! Разве я приказывал тебе переписывать учебник?! — Оскар смотрит на «ученицу» с ненавистью.

— Нет… — «Ученица» замирает, с ужасом глядя на разъяренного педагога. — Я сама…

— Что это у тебя там, имбецил? — «Учитель» наклоняется и заглядывает под парту.

— Ничего… Ноги… — шепчет совсем испугавшаяся «ученица» и сдвигает ноги, натягивая на них платье.

— Ты заслуживаешь наказания, — бросает «учитель». — Встань! Выйди из-за парты!

«Девочка» медленно, в ужасе встает и становится рядом с партой.

«Учитель» подходит к ней, поворачивает ее лицом к парте и, чуть отступив, тычет ей указкой в позвоночник.

— Согнись, имбецил! — приказывает он.

«Девочка» послушно сгибается и ложится грудью на парту. «Учитель» подходит, задирает ей юбку на спину и, обнаружив под юбкой голубые трусики, довольно и зло улыбаясь, стягивает их вниз до колен «ученицы», впрочем, не снимая их совсем. Затем опять обходит парту и тычет указкой в подбородок покрасневшей от стыда и ужаса «ученицы».

— Ты понимаешь, конечно, что ты заслуживаешь наказания, кретинка?

— Да… — шепчет «ученица». — Я заслуживаю наказания… Сурового наказания…

— Очень сурового… — Оскар отходит к стене и снимает с нее одну из плеток.

Возвратившись ко все так же покорно стоящей с оголенным задом «ученице», он обрушивает на нее первый кнут. «Вз-з-ы!» — свистят восемь черных хвостов…

— Ах… — вздыхает «ученица», а Оскар заставляет ее томительно ждать второго удара, некоторое время блуждая хвостами плетки в промежности…

9

После «урока» они пьют шампанское и обсуждают список гостей. Осторожные предложения Габриэл в результате сводятся к тому, чтобы Оскар исключил из списка только двух журналистов, по мнению Габриэл — не слишком чистоплотных. Стюарта Хофмана из «Вилледж Войс» и давнишнего знакомого Оскара — Боба Картера.

— Мне кажется, Оскар, они постараются покопаться в твоем грязном белье, не говоря уже о том, что постараются сунуть нос в рабочую комнату. В любом случае, если ты даже решишь их не приглашать, как я уже сказала, это твое дело, рабочую комнату, ты прав, следует закрыть. В салоне достаточно места для еще сотни гостей. Кроме того… — Габриэл таинственно улыбнулась, — после всего, для избранных гостей и для нас с тобой, разумеется, я приготовила оргию-сюрприз… Конечно, если ты не возражаешь… Только для очень избранных и надежных…

— Хорошо, — соглашается Оскар. — Хофмана я могу безболезненно не пригласить, проблемы нет, но вот с Картером будет сложнее. Я лично его не люблю и с удовольствием бы не пригласил вовсе, но Сюзен Вудъярд обычно избирает его в сопровождающие. Мне будет очень неудобно требовать от Сюзен, чтобы она пришла одна.

Габриэл прекрасно знает о том, что Сюзен была клиенткой Оскара, и догадывается, что Оскар до сих пор еще порой одаривает ее сеансом или двумя, но к Сюзен Габриэл Оскара не ревнует. Более того, Габриэл знает, что Оскару стоит приказать Сюзен, чтобы она явилась одна, и та послушно придет одна. Но Оскару хочется выглядеть самостоятельным и независимым от Габриэл, потому он и отстаивает неприятного ему Боба Картера.

— В конце концов, это неважно, — соглашается Габриэл, оставляя Оскару его независимость, — раз рабочая комната будет закрыта. Поступай как хочешь. А кто эти двое? — вглядывается Габриэл в конец списка… — Наташа и Анн… Я знаю их?

Оскар готов к самой важной части своей беседы с Габриэл. Готов и ответ у Оскара:

— Лесбиянки, — улыбается он. — Наташа — очень экзотическая птица. Она русская. Выглядят девочки необыкновенно экзотично, я решил пригласить их для интерьера.

— Прекрасно, — понимающе усмехается Габриэл, — они будут участвовать с нами в сюрприз-оргии, как ты думаешь, Оскар?

— Я не знаю еще, что ты имеешь в виду под сюрприз-оргией, — пожимает плечами Оскар. — Они будут участвовать в чем угодно, если предложить им несколько линий кокаина…

— Ты знаешь, Оскар, — Габриэл любовно прижимается к плечу Оскара, — иногда мне кажется, что мы с тобой как Шопен и Жорж Санд…

— В таком случае нам следует отправиться на Майорку, — смеется Оскар.

— Восхитительная идея, Оскар! Что мы и сделаем в мае, если хочешь. У меня все равно есть дела в Испании…

«Дела в Испании, — думает Оскар весело. — Неплохо бы предложить Габриэл купить монастырь, в котором жили Шопен и Жорж Санд на Майорке, и устроить там замок садизма и школу для будущих палачей. Однако всему свое время. Не следует дергать Габриэл раньше времени…»

10

— Сколько же лет исполняется мальчику? — весело спросила Наташка. — Двадцать пять?

— С нынешнего дня рождения начиная мой возраст всегда будет тридцать пять лет, — хохочет Оскар.

— Я всегда говорила, что ты очень женственный, О. Видишь, и возраст уже скрываешь. Из тебя мог бы получиться преотличный гомосексуалист, — голосочек Наташки звучит издевательски. У себя в квартире она, очевидно, скорчилась в лисьей улыбочке.

— Это я — женственный?! — Оскар захлебывается от возмущения. — Я, палач, — женственный?

— Конечно женственный, — смеется Наташка. — Для меня ты как братик, ласковый братик. Это твоих богатых идиоток ты можешь обмануть и внушить им, что ты палач и грозное животное, Оскар, но не меня, котик…

— Я тебе покажу котика, — обещает Оскар, — я с тобой поговорю. Совсем отбилась от рук, несносная русская девка…

— А что ты мне можешь сделать? — ехидно спрашивает Наташка. — Что? Высечь меня плеткой? Так я это люблю… — она хохочет сдавленным смехом, по которому Оскар догадывается, что Наташка нежится в кровати и, может быть, даже положила сейчас руку между горячих ног, они у нее всегда горячие…

— Блядь! — говорит Оскар. — Русская блядь…

— Русская блядь самая лучшая, — охотно соглашается Наташка. — Оскар-ч-ииик! — тянет она, — а меня вчера два молодых человека изнасиловали…

— Врешь… — говорит Оскар испуганно и понижает голос помимо своей воли. Он знает, что Наташка не врет… — Врешь…

— Не вру, не вру. — Наташа начинает говорить медленно, ей явно доставляет удовольствие слышать тяжелое дыхание Оскара в телефонной трубке. Оскар уверен, что она лежит сейчас на спине и сжала между ног собственную руку. — Изнасиловали, молодые негодяи…

— Ну, и что? — неуверенно спрашивает Оскар. И замолкает. Ждет.

— А что… хорошо было… — нагло и медленно признается вдруг Наташка. — Один меня за плечики и за грудки держал, чтоб не вырвалась, а другой насиловал… — Наташа замолкает и тяжело дышит.

Оскар тоже молчит. У него болезненно набух член, и ему страшно.

— Ты меня слышишь? — шепотом спрашивает Наташка.

— Да, — глухо отвечает Оскар. — Слышу.

— Я в Саут-Хемптон ездила, на парти. Ребята, с которыми я приехала, уехали без меня, не дождались. Пришлось остаться…

— Ну?.. — Оскар кладет руку на свой готовый лопнуть от напряжения член. — И что?

— Поместили меня наверху… Я уже засыпать стала… — Наташка намеренно тянет историю, зная, как реагирует Оскар. — Вдруг дверь заскрипела… Входят… Хозяин и его друг. Одетые, в токсидо… Включили свет — и ко мне. А я, голенькая, под одеялом… Ночной рубашки не взяла, думала, в тот же вечер уеду… Хозяин с меня одеяло сорвал, сбросил на пол… и они стоят, улыбаются… Молчат…

Наташка замолчала.

— Ну… — промычал Оскар.

— А вот не скажу тебе больше ничего, — вдруг хохочет Наташка в телефонной трубке. — Много будешь знать — скоро состаришься…

— Ну Наташ… — просит Оскар. — Ну скажи…

— Извращенец, — шепчет Наташка лениво. — Извращенец… Ну что, хорошо очень было.

— Как хорошо? — Оскар задерживает дыхание. — Как именно?

— О, ну хорошо… ну сладко было, очень сладко. И страшно… Хозяин мне так ноги развел и чуть приподнял… — Наташка замолкает.

— Ну, ну, говори, — просит Оскар. Он мастурбирует уже серьезно и неостановимо, широкими движениями проводя по члену, широкими и длинными, по всему члену, достав его из брюк… — Говори…

— Взял меня за попку чуть снизу… и как вставит член… и членом к кровати… и я ничего уже не могла сделать… ничего не могла сделать…

— Куда член… куда, в попку вставил? — задыхаясь и дрожа, шепчет Оскар.

— Ну да, ну да, в попку… — шепчет в ответ ему Наташка, в свою очередь возбужденная Оскаровым шепотом… — Так больно вдруг, ты же знаешь, дырочка у меня узенькая… так больно, а потом так хорошо… так сладко… Всю ночь ебли меня, всю ночь…