Два окна привлекли внимание Москаленко, так как оказались наглухо занавешены. С чего бы это? Оно конечно можно и не задаваться этим вопросом, ну мало ли на то причин. Если бы она не желал найти одного молодого человека, который непременно должен был быть тут. Не мог не быть.
Влекомая любопытством она открыла дверь и вошла в помещение, ярко освещенное множеством ацетиленовых фонарей с зеркальными отражателями. Два мольберта, стены увешанные картинами. Причем написанными искусной рукой. И мало того, весьма поднаторевшей в своем мастерстве. Она не побоится сказать, эти работы превосходили приобретенную ею на голову.
— Здравствуй Боренька, — продолжая рассматривать картины, непринужденно поздоровалась она.
С момент ее появления, Измайлов замер как соляной столб, с палитрой и кистью в руках. На его лице замерло выражение удивления и растерянности.
— Здравствуйте, Елизавета Петровна, — все еще пребывая в раздрае, поздоровался он.
— Если хотел спрятаться, нужно было запирать двери.
— Вообще-то, воспитанные девушки не позволяют себе вламываться в помещения, где занавешены окна, — наконец совладал с собой он.
— Забыл о чем я тебе говорила? Первая моя молодость была достаточно бурной. Нет, не, да аукнется. Вот и сую свой нос, порой куда не следует.
— Это точно.
— Боря, не дерзи, — подходя к нему и бросая взгляд на мольберт произнесла она. — Господи, жуть какая.
Это было только самое начало. Наносился только первый слой красок. Но даже сейчас уже проступали ужас и напряжение подводной схватки человека и большой белой акулы. Акваланг, Борис конечно же рисовать не стал.
— Надеюсь, что мне удастся передать все мои чувства, — набрасывая на холст покрывало произнес он.
— А я в это верю, Боря. Итак, моя догадка была верной и ты одаренный. Скажи дружок, это твоя шхуна?
— Моя.
— Почему-то я так и думала. Проскурин тоже твоя работа?
— Рыченкова и Носова.
— Носов?
— Наш механик.
— Вы вместе ходили на «Стриже».
— Да.
— А Капитолина Сергеевна?
— На сегодняшний день она смысл жизни Павла Александровича. Это все, что нужно знать.
— Согласна. Тогда поговорим о тебе.
— Обо мне?
— Боря, тот факт, что ты одаренный, меняет многое.
— Кто бы сомневался, — хмыкнул он.
— Дурак ты, и уши у тебя холодные, — покачала она головой. — Я имею ввиду тебя и Катю.
— Вот оно что. Стало быть, теперь дворняга может себе позволить приблизиться к пудельку, — хмыкнув, заметил он.
— А вот язвить не надо. Если бы ты мне в прошлый раз сказал, что являешься одаренным, то все было бы иначе. Я не стала бы противиться вашему общению, потому что в этом случае у них есть будущее.
— Хотите заполучить меня для вашего боярина.
— Не хочу, чтобы Катя страдала. Она теперь не просто моя воспитанница. Так уж вышло, что мы стали подругами. А еще, она тебе не равнодушна, иначе ты не прятался бы по темным углам.
— И что теперь? Рассказали ей, как вы во мне ошибались и на самом деле я весь из себя хороший?
— Тут тебе придется разбираться самому. Единственно, я могу помочь.
— Как?
— Я тебя усыновлю. И тогда разделяющая вас пропасть попросту исчезнет. Ну, а дальше уже сам.
— Усыновите? Вы?
— Да. А что такого? Тебе претит столь молоденькая мачеха? — кокетливо поправив прическу под шляпкой, произнесла она.
— Просто поражаюсь вашей наглости. То есть, я тут как заяц закладываю петли, чтобы не угодить ни в чьи лапы. И тут появляетесь вы и я весело повизгивая позволю посадить себя на цепь. Вы действительно полагаете, что я не понимал всего того, что вы мне тут рассказали. Только и клетка, она и рядом с Катей клетка и есть.
— Ты сейчас о чем? — легонько тряхнув головой, недоумевающе поинтересовалась она.
— Я не собираюсь становиться вассалом Яковенкова, даже если он при этом станет моим тестем.
— А разве я тебе предлагала это?
— А что же тогда?
— Если я решу тебя усыновить, то Георгий Иванович не станет противится этому. На том простом основании, что слишком давно знает меня и доверяет мне. Мало того, если вдруг возникнут сложности при дворе, он еще и будет отстаивать это мое право. А что до вассалитета. Даю тебе слово чести, что став родовичем ты получишь права вольного дворянина. Разумеется это наложит на тебя некоторые обязанности. Дворяне не могут жить на особицу. Ты будешь проходить по мобилизационным спискам Яковенковского и в случае войны явишься на сборный пункт, дабы получить назначение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И это все?
— Налоги. Десятая часть от всей прибыли, избыточного и свободного опыта.
Что касается финансов, то тут есть разные варианты. До уровня современников Бориса им еще далеко, так что укрыть доходы не так чтобы и сложно. Если конечно есть желание рисковать. Все же спрос тут куда серьезней и местные чиновники не проявляют особой охоты иди на сговор. Чревато, серьезными неприятностями. Опять же, многие из них дают вассальную присягу. А тут уж юлить, себе дороже.
А вот с опытом вообще никаких вариантов. Весь он проходит по Сути и его движение проверяется на раз-два. Борис и не знал бы этого. Но когда хотел было залить весь опыт в Проскурина, тот сразу предупредил, что должен будет отдать десятину боярину Голубицкому. Что в планы Измайлова совершенно не входило. Поэтому распределяли его между Рыченковым и Носовым. А перед их первым посещением Альборана все залили в механика.
— То есть вот так просто, только чтобы окрутить меня Екатериной Георгиевной ради нашего счастья? — хмыкнул Борис.
— Ну зачем же просто. Будет еще условие.
Глава 15
Диверсия
Опять Альборан. Только на этот раз компанию ему составляет не Рыченков, а Травкин и один из матросов, неизменный Ганин. Григорий не на шутку возбудился, когда узнал о планах Бориса. Что и говорить, общего у них было предостаточно. У обоих шило в известном месте. Поэтому намерение изрядно пощипать американских каперов, да еще и при столь оригинальном подходе не могла его не заинтересовать.
— Ну и как тебе? — поинтересовался Измайлов, поведя рукой вокруг.
— Впечатляет. Вот так сразу и не скажешь, что это по сути всего лишь клочок суши.
Что и говорить, остров и впрямь не впечатлял, всего лишь два с половиной на полтора километра по самым отдаленным точкам. Зато гавань могла соперничать если не с крупными, то со средними портами. Один и два на километр. Для того чтобы замкнуть периметр использовались несколько скал возвышающихся из моря, и насыпной мол. Вообще-то непосильная задача для барона одиночки. Так что, британские ушки торчали тут с самого начала.
В дальней, северной части гавани на якоре стоят два новейших британских крейсера, несущих службу стационеров. Остальные находятся в море. Всего же тут базируется отряд из шести крейсеров. Отряд не постоянный, его состав все время претерпевает ротацию. Но число боевых вымпелов всегда неизменно. Этого вполне достаточно, для демонстрации присутствия. Да и сила серьезная, чего уж там.
В остальном хватает разномастных кораблей, как деревянных, так и стальных. Каперы их призы, торговцы. Немалую часть острова занимают склады, где хранятся изъятые грузы самого различного назначения. Каперы ведь хватают и тащат в свое логово все подряд. К слову, вот этот островок серьезно парализует торговый операции Испанских архипелагов, действуя не только на окраинах, но порой забираясь и в их глубину.
У причальных стенок мест практически нет. Но там стоят только суда под погрузкой, разгрузкой или для принятия на борт необходимых припасов. Иной причины попросту нет. Все остальные суда стоят прямо на рейде. Причем ни как придется. Во всем чувствуется определенная упорядоченность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Имеется и небольшая отдельная марина для маломерных судов. Баронство не лишено постоянного населения, а они тяги к морским прогулкам в прибрежных водах. Захаживают сюда и путешественники.
Стараниями британских писателей и публицистов облик корсаров и каперов овеян ореолом славы и романтики. Молодое поколение зачитывается похождениями бравого капитана Блада, Черной Бороды и иже с ними. Головокружительными приключениями их современника бравого капера, капитана Плюма.