утренний секс оказались как нельзя кстати. Нам с Каиром предстоит проехать сотни километров, и по пути будут города, в которых достать Плей не проблема. Лучше уж спать, чем…
Бета молчит — понимает, почему я притворился ветошью. А мой смартфон в кармане молчать не собирается — захлёбывается трелью. Достаю его, смотрю на экран и улыбаюсь.
— Привет, моя, — урчу в трубку. — Ты чего в такую рань?
— У меня вечер, — хихикает Зара.
— Запутался я с твоими перемещениями по земному шару.
Снова закрываю глаза. Даже знать не хочу, когда мы выедем из Падалок.
— Что с голосом? — сестрёнка замечает нездоровые ноты усталости в моём хрипе.
— Переутомление, нервы, не спал всю ночь.
— Да? — Зарина Закировна настроена скептически. — Симптомы у тебя какие-то…
— Какие? — улыбаюсь.
— Особенные.
— А конкретнее? — я почти ржу.
— Рамиля, — Зара смеётся, — не включай дурака.
— Я пару встретил.
Радостный писк на том конце связи меня оглушает. Сижу контуженный, но глаз не открываю, и лыба вот-вот треснет.
— Наконец-то! А-а-а!
Зара, кажется, что-то роняет там. На радостях.
— Цела? — спрашиваю, слушая, как сестрёнка сопит в трубку. — Ненормальная моя.
— Я думала, это никогда не случится. Теперь заживём, как белые оборотни! Женской руки нам не хватает.
— Кто бы говорил, — ворчу на сестру.
— Ты же знаешь, из меня лидер никакой, — она вздыхает. — Ладно, не о том речь. Значит, так… — молчит моя, думает. — Я вылетаю первым рейсом. Адрес скинь в смс.
— На хрена ты вылетаешь? — у меня глаза сами собой открываются.
— Познакомиться хочу с твоей парой, — Зара растерялась — это слышно. — Нельзя?
— Можно, но она ещё не знает ничего обо мне… о нас.
— Совсем ничего?
— Кроме того, что я торчал — ничего.
— Значит, я еду с просветительской миссией, — хихикает, а мне эта уже идея не нравится.
— Зара… — открываю рот, чтобы высказать сестрёнке.
— Всё, Рамиля, я убегаю. Жду адрес. Пока-пока, — прощается нараспев.
Бл*, у меня не сестрёнка — пуля! Она принимает решения быстрее, чем я успеваю что-то сообразить.
— Зарина Закировна прилетает? — аккуратно интересуется Каир.
— Похоже на то, — цежу сквозь зубы.
Зара единственная, на кого я не могу повлиять в стае. Почему? А, бл*ть, не знаю! Особенно тяжело мне дался её переходный возраст — седых волос на заднице у моего волка тогда прибавилось. Поэтому, когда Зарина решила колесить по миру с волонтёрами, я перекрестился. Хотя в человеческую веру не обращён…
Прячу телефон в карман и снова закрываю глаза.
— Альфа, тут такое дело… — бета снова подаёт голос.
— Ты меня всю дорогу доставать собираешься? — рычу недовольно.
— Вы должны знать.
— Х*р с тобой, говори, — вздыхаю.
— Я говорил, что пробил Наталью эту. Информация занятная…
Ясно всё. Каир не оставляет надежды решить вопрос с сестрой ангелочка законным способом. Нарыл там что-то на неё. Слушаю… И х*рею. Оказывается, Наташка незаконно владеет квартирой, в которой они с Гелей живут. Чистая подделка документов, так как половина хаты должна была принадлежать Гелику, но не принадлежит.
— Лихая бабёнка, — хмыкаю, проверяя наличие в кармане её телефона.
Он на месте. Я его с собой прихватил, пригодится.
— Это не всё, — бета рулит к выезду из города, а у меня мотор в груди тарахтит беспокойно. — Наталья работает постовой медсестрой в стационаре и приторговывает на месте веселящими препаратами.
— Да ты что?! — кривая улыбка не сходит с моих губ.
— Ничего тяжелого — барбитураты в основном, но клиентура постоянная. Так что есть кого за жабры взять, если понадобится.
— Возьмём, дорогой, если понадобится, — киваю. — Но я бы предпочёл выполнить просьбу моей пары. Если её сестра согласится делать, как скажут, конечно.
Всё с дядей альфой будет в порядке. И суд у жрецов переживу, и право на власть снова будет моим, и в стаю вернусь. Не один.
Глава 21
Слоняюсь по однушке и не знаю, чем заняться. Дел тьма просто! Но мысли все о сестре, и как с этим бороться я не знаю. Пытаюсь ей дозвониться — абонент вне зоны доступа. И кошмары ночные из головы не идут… Тянет ко мне руки Натка, помощи просит. От этого только тяжелее.
Намывая турку, твержу: Наташка — взрослая баба, которая наделала себе проблем, пусть сама с ними разбирается. Но аутотренинг не даёт эффекта. Нужно что-то действенное… Пойду вещи соберу? Пожалуй, да.
Выключаю воду и иду в нашу с сестрой квартиру. Дома пусто и неуютно. Мне не хочется здесь оставаться. Быстрее покидать одежду в сумку, собрать учебники и свалить.
Ветер перемен не приносит радости… Господи-боже, ну почему я такая, а?! Наташка надо мной издевалась, эксплуатировала — я позволяла, знаю, но всё же. Хотя бы сейчас можно не испытывать чувство вины, Ангелина Васильевна?
Нет, нельзя. Натура у меня такая.
Кошусь на башню из картонных коробок в коридоре. Прихватить с собой косметики? Мне хочется быть красивой и ухоженной. Теперь есть для кого!
Вскрываю коробки, разглядываю содержимое… Помада, тени, пудра, тоналка — это ещё туда-сюда, но с остальным снова напряг. Я даже не подозреваю о назначении большинства косметических средств в этих чёртовых тюбиках-баночках.
От сосредоточенного перевода названий меня отвлекает звонок в дверь. Сердце ёкает — Наташка. Смотрю в глазок, а там Жека. Принесла тебя нелёгкая, Евгений!
— Чего? — недружелюбно спрашиваю через дверь.
— Поговорить хотел, — коротко сообщает Женька. — Извиниться.
Щёлкаю замком и смотрю в наглые глаза бывшего шефа. Он выглядит виноватым и помятым. Похоже, протрезвел окончательно — избавился от похмелья.
— Слушаю, — я не приглашаю его в квартиру.
— Чаю предложишь? — с надеждой спрашивает.
Вот ведь… Ладно, фиг с тобой. Делаю шаг назад, Жека заходит, оставляет тапочки в прихожей, и мы идём в кухню. Я ставлю чайник, готовлю заварку. Всё молча.
Что-то вы, Евгений, не спешите с извинениями. Кошусь на него.
— Гель, прости, — выдаёт он со вздохом. — Я когда выпью — дурак.
— И с похмелья дурак, — дополняю его чистосердечное.
— И с похмелья, — печально соглашается. — А ты куда-то собралась? — он резко меняет тему.
Заметил сумку в комнате и ворох вещей на моей кровати — интересуется теперь. Но откровенничать я не спешу — отмалчиваюсь, наливая нам по чашечке чая. Посидим, побеседуем как цивилизованные люди и разойдёмся. На задушевную беседу я не настроена.
Жека глотает зелёный чай и даже не морщится. Хотя я точно знаю — он этот напиток не переносит хронически. Какая стойкость! Явно не просто извиниться заглянул. Щурюсь, разглядывая Евгения — пытаюсь понять, что ему нужно.
— Ты чего хотел-то, Жень? — я не выдерживаю молчания. — Говори уже.
Он вздыхает, делает глоток ненавистного