Читать интересную книгу Рейдовый батальон - Николай Прокудин

– Ты же спал, храпел? – удивился я. – Как ты что-то слушал?

– Да нет, у меня же наушник на ухе, я все слышу. Я чуткий.

– Ну ладно, «чуткое ухо»! Завалишь связь с комбатом – вешайся, чумазый! – пригрозил, шутя, ротный и полез в спальный мешок.

Я снял кроссовки, сунул их к входу в укрытие, нагрудник развязал и положил под голову, автомат – под руку.

– Скорпионы, кыш отсюда! – шутливо сказал Иван и быстро захрапел.

Сон сразу пропал. Я этих тварей страшно боюсь. Ладно, пуля или осколок – это война, но умереть от укуса дурацкого скорпиона! Бр-р-р-р.

– Свекольников, скорпионов боишься? – поинтересовался я шепотом, поворочавшись с полчаса.

– Боюсь, конечно, но вроде не слышно, чтоб ползали, – ответил солдат.

– Чудик! Как ты их услышишь. Они ж не слоны, чтоб топать, это же насекомые!

Солдат коротко хохотнул и замолчал.

– Витька, – продолжил я воспитательную беседу, – как же ты в Афган попал? Отец – профессор, мать – директор школы… Что же не отмазали тебя от войны-то?

– Да они и не знают. Я им письма якобы из Забайкалья пишу. Родители думают, что я в Монголии служу. У матери сердце слабое, она не выдержит, а мне очень хотелось себя испытать, проверить. Мир поглядеть.

– Испытал? Проверил? Ты такой же придурок, как и я, только званием пониже. Второй доброволец в роте.

– Нет, я не придурок, я романтик, – возразил солдат.

– Вот-вот, и я романтик, только романтика наша смертью пахнет. И говном! Всю высоту засрали за три часа. Чуешь, как воняет?

Свекольников прыснул и, не сдержавшись, громко засмеялся. Кавун открыл глаза и покрыл нас матом.

– Эй, романтики хреновы! Спать мешаете старому воину. Лейтенант, валяй проверять посты, а ты слушай свою шарманку, и не дай Бог, заснешь! – И, сладко потянувшись, продолжил смотреть свои сны заменщика.

Ну вот, провел воспитательную работу, поговорил по душам с солдатом и доболтался. Нехотя собрался и побрел по вершине по взводам. Один за другим меня окликнули все четыре поста. Тревожно вглядываясь в темноту, солдаты стерегли покой роты. Я расспросил всех, кто кого меняет, на всякий случай. «Старики» не любят стоять в охранении, гоняют за себя молодежь. Не проконтролируешь, так на всю ночь и поставят салагу, а он возьмет и заснет. Вырежут всех, в том числе и того лентяя, который сачкует, но разве ж объяснишь это ленивому узбеку или «старику». Все надеемся на наше русское «авось».

Ветерок приносил не только бодрость, но и тревогу. Время от времени по укрепрайону били «Грады», вели огонь орудия наших артдивизиона и артполка. Иногда часовые давали от испуга очередь, тогда вспыхивали ракеты, раздавался треск нескольких очередей, и наконец все стихало.

«Духи» себя не обнаруживают, их позиции как вымерли. Зализывают раны. Что-то будет завтра?

Растолкав Острогина и напомнив про очередь на дежурство, я осторожно, чтоб не наступить на какого-нибудь ленивого бойца, не построившего себе укрытие, побрел спать.

Свекольников дремал, но не спал. Болтать уже не хотелось. Руки, ноги и спина требовали отдыха, а голова – хорошего сна.

* * *

Подъем начался раньше, чем мы ожидали. Утренний воздух был довольно прохладным, конечно, ведь уже ноябрь. От холода изо рта шел пар, горло побаливало, спальник покрылся росой, а на камнях проступил иней.

Ротный неласково пихал меня в левый бок ногой и торопил.

– «Духи», по наблюдению, вроде ушли, идем чесать местность, разведка уже спустилась. Поднимать роту – быстро! На сборы пятнадцать минут! Офицеры – ко мне!

Наскоро поставив нам задачу, полученную от комбата, Кавун сориентировал по карте. Через пятнадцать минут вершина была пуста, и бойцы цепочкой поползли на плато. Пока роты добрались до укрепления «духов», разведчики и саперы уже осматривали высоту.

Засохшей крови и окровавленных бинтов было очень много, но ни живых, ни раненых, ни убитых мятежников не нашли.

– С собой, как и мы, всех тащат, – уважительно сказал командир роты. – Видишь, Ник, законы войны у нас с ними одинаковые. Никого не бросили! Трупы куда-то забрали, схоронили.

Мертвых унесли, а оружие не смогли, бросили. На вершине осталось несколько ДШК, безоткатное орудие, миномет, много боеприпасов.

Вскоре на вершину поднялась группа управления полка. Толстый, пыхтящий командир полка, забравшись наверх, с ходу выпил полфляжки воды. Пухлые щеки и губы тряслись от напряжения. «Батя» был командиром, уважаемым офицерами и солдатами, но наблюдать его передвижения по горам было очень весело. Кроме автомата все остальное таскал здоровенный сержант-ординарец Леха, все ему искренне сочувствовали.

Следом выполз замполит полка, тоже мужик не худенький, внешне похожий на пончик с губами-пельменями. За четыре месяца он в первый раз выбрался на боевые, наверное, за орденом.

Штабные с удовольствием фотографировались у трофеев. В это время комбату и ротным начали ставить новые задачи. Замполит полка и пропагандист собрали всех ротных замполитов и принялись нести всякую чушь.

Ну какой, к дьяволу, может быть боевой листок, идущий по рукам от взвода к взводу, или комсомольские собрания во взводах на какую-то заумную тему. В перерывах между боями ставили нам задачи по спецпропаганде и идеологии, наверное, сами не верили в их необходимость. Но говорили эту чушь, потому что получили приказ от вышестоящих «умников».

Однако в это время вся вершина, облепленная солдатами, уже зашевелилась, и полк двинулся в путь. Командир полка обматерил Золотарева за долгую болтовню, и мы радостно побежали по своим ротам.

Погрузка на вертолеты осуществлялась в километре отсюда, на следующем хребте. Десантные батальоны уже выдвинулись туда.

Трофеи распределили по ротам, и солдаты потащили их, как волокут муравьи добычу к муравейнику. Боеприпасы сложили в штабель, и саперы, уходя последними, все подорвали. Неунывающий командир взвода саперов старлей Игорь Шипилов оставался в замыкании со своими подчиненными. Мы пожелали друг другу удачи, обменялись крепким рукопожатием и разошлись. Сапером предстояло заминировать район, понаставить ловушек и сюрпризов.

Через час вертолетчики перебросили всех на следующую задачу, поближе к границе. Взвод Пшенкина ротный отправил к распадку на скалистую вершину, взвод Острогина расположился на склоне горы, а КП роты и ГПВ разместились на вершине. Командир оставил меня при себе.

* * *

На изогнутой высоте находились когда-то давным-давно возведенные «духовские» укрепления. Строить новые было лень, сапер проверил щупом наличие сюрпризов, и солдаты радостно их заняли.

«Привязываясь» к карте, Кавун и минометчик поспорили, где мы находимся, и, в конце концов, сориентировались. (Ориентирование в горах и пустыне – сложнейшее дело!) Получалось – высадили не там. Командир доложил комбату и его заместителю Лонгинову, который действовал чуть-чуть над нами, на другой высоте, с третьей ротой.

– Артиллерист, доложи-ка своим «стволам», где мы, – приказал Кавун.

– Товарищ капитан! Что я буду лезть сейчас, начальник артиллерии занят, да и знает наверняка, где мы находимся, – ответил лейтенант Радионов.

Его вместе с расчетом миномета придали роте, и он «загорал» на высотке вместе с нами. Арткорректировщик хренов.

Внизу ущелья стояло какое-то жилище. Довольно высокие стены окружали большой дом: через дувал без лестницы не перелезть. Во дворе гуляла скотина, на каменных террасах что-то росло.

Вдоль ущелья пролетала пара вертолетов. Когда они промчались над этим жильем, со двора вдруг им вслед раздалась длинная автоматная очередь. Придурок какой-то. Совсем очумел, наверное, от одиночества.

– Валерка! Бабахни из миномета по этой хибаре, а то они там охренели от веселой жизни! – скомандовал командир.

Но еще до того, как миномет начал стрелять, «крокодилы» вернулись. Пролетая на бреющем полете, выпустили несколько ракет во двор и по окрестностям. Снайперы! Все – в точку. Крыша дома загорелась, а со двора больше не стреляли. Вместо стрельбы раздался дикий женский крик. Крик и вой нескольких голосов нарушили наступившую тишину. Крыши дома и сарая, а также сено во дворе с треском горели, а рыдания перешли в истерику.

– Ну вот, и стрелять из миномета не нужно. А жаль, мины придется тащить на себе, если позже не расстреляем.

Иван был сильно озадачен происшедшим. В доме, оказалось, были женщины и дети. Жители, видимо, не успели уйти. Батальон высадился внезапно, территория мятежная, наших в этом районе, может, никогда и не было. Старые пустые консервные банки нигде не валялись. Гора чистая, незагаженная, но это ненадолго. Скоро этот «недостаток» будет исправлен. Пустые ржавые банки – первый признак присутствия «шурави».

– Чего он стрелял, идиот? Ушел бы, как стемнело. Мы к дому, может, и не спустились бы. Задачи ротам в полку пока не установили, – задумчиво проговорил Ваня, почесав рыжую бороду.