— Если это действительно электрическое поле — должен быть какой-то способ его измерить, — сказал Фаллада.
— Не сомневаюсь, но я психолог, а не физик. — Гейерстам поднялся. — Ну что, двинемся к дому?
— Но одного я так и не пойму, — признался Карлсен. — Почему именно неприятная атмосфера? В чем тут дело?
Граф выключил свет и тщательно запер дверь.
— Коснусь лишь событий, происходивших в стенах лаборатории. Там все сказано, в записях. Магнус практиковал черную магию. И кое-что из того, что он творил, настолько ужасно, что лучше не упоминать.
Под деревьями шли в молчании.
— А часовня? — подал голос Фаллада.
— Точно. Склеп. Откуда там такая атмосфера? Ведь Магнус был уже мертв, когда его туда положили? — Карлсен почувствовал, как волоски на шее встают дыбом. — Звучит, конечно, не по-научному, но тем не менее.
— Может, просто страх всех тех, кто заходил в склеп? — рассудил Фаллада.
— Да уж, воистину; если вообще находились такие смельчаки. После смерти Магнуса часовня двести лет простояла запертой на ключ и два засова. Ею вообще перестали пользоваться из боязни потревожить его дух.
И далее, до самого дома, все трое не проронили ни слова. Свет в библиотеке был погашен, но комнату озаряло пламя в камине. На диване сидела Сельма Бенгтссон.
— Остальные ушли спать. Я решила дождаться вас.
Карлсен опустился возле нее.
— Все в порядке. Хотя со мной кое-что и было.
— Думаю, мы все заслуживаем немного бренди, а? — обратился к гостям Гейерстам.
— А вы что-нибудь почувствовали? — спросила девушка у Фаллады.
— Я?… Не знаю. Согласен, гнетущее место…
— Хотя вы и не верите в вампиров, — колко заметил граф.
— Таких вот, что оживают после похорон, — уточнил Фаллада. — Вампиры — одно дело, привидения — другое, — сказал он, понюхав бренди.
— Я понимаю, о чем вы, — кивнул граф. — Если так, то и я не верю в привидение. Но не думаю, что сейчас мы говорим именно о нем.
— М-м-да… Человек, воскресающий из мертвых… В сущности, разве не одно и то же?
— Вы полагаете? — приподнял бровь Гейерстам.
Фаллада помедлил немного, потом спросил:
— В дневнике у графа есть интересная фраза: «Тот, кто желает испить крови ворогов своих и обрести слуг преданных…». Что за слуг?
— Демонов? — уточнил Карлсен.
— Возможно. Однако в записях нет ни единого упоминания о демонах или бесах. Известно только, что из своего Черного Паломничества граф вернулся другим человеком… и почерк у него тоже изменился. Вы сами это видели. Я, например, сталкивался с пятью случаями раздвоения личности — синдром Джекила и Хайда. Кое у кого при перемене личины менялся и почерк — но незначительно. Отдельные чисто технические характеристики — наклон, динамика — и не более того. В случае же с Магнусом — это буквально почерк другого человека.
Карлсен подался вперед.
— Иными словами, Магнус был… одержим!
— Я думаю, факты на то указывают. — Гейерстам улыбнулся Фалладе. — Если, конечно, вы допускаете, что бесплотная сущность способна вторгнуться в чужое тело.
— Или взять осьминога… — кстати вспомнил Карлсен.
Несколько минут все молчали, единственным звуком было потрескивание поленьев. Наконец Фаллада произнес:
— Знать бы, куда со всем этим движемся мы.
В холле пробили часы. Карлсен допил вино.
— Ну что ж, на сон грядущий вполне достаточно, — подвел итог Гейерстам. — Для одного дня пообщались очень неплохо. И капитан Карлсен, думаю, притомился.
Карлсен с трудом подавил зевок, отчего на глаза навернулись слезы.
— Сельма, — попросил граф, — проводи, пожалуйста, капитана до его комнаты. Я останусь на пару минут… и наверно, еще себе налью. Вы не составите мне компанию, доктор?
— Ну, разве чуть-чуть, — не стал упорствовать Фаллада.
Карлсен попрощался и следом за Сельмой Бенгтссон пошел наверх. Тяжелый ковер мягко раздавался под ногами. Жар от камина приятно размаривал. Девушка подвела его к комнате на втором этаже. Дверь была открыта, на постели разложена пижама. В комнате — уютно и тепло, панели на стенах светлее, чем внизу. Сев на кровать, Карлсен ощутил, как по телу разливается истома. Он вынул из сумки оправленную в рамку фоторгафию жены с детьми и поставил на ночной столик — брать ее с собой за годы странствий вошло уже в привычку. Затем пошел в ванную и плеснул в лицо холодной водой. Когда чистил зубы, в дверь постучали.
— Входи, — позвал Карлсен. Он вышпел из ванной, вытирая руки. В комнате стояла Сельма Бенгтссон.
— Я думал, это Фаллада, — смутился Карлсен.
— Можно буквально пару слов, прежде чем вьд уснете?
— Безусловно, — он накинул халат. — Ничего, если я прилягу?
Девушка остановилась у кровати, глядя на него сверху вниз.
— Я хочу вас кое о чем спросить. — В интонации ее не было намека на интим. Наклонившись, Сельма пристально посмотрела ему в глаза.
— Вам известно, что вы — вампир?
— Что?! — Карлсен в ответ цепко вгляделся в нее, прикидывая, не розыгрыш ли это.
— Вы думаете, я шучу?
Он покачал головой.
— Нет… почему же. Просто думаю: вы, возможно, ошибаетесь.
В голосе Сельмы Бенгтссон сквозили нотки нетерпения.
— Послушайте, я в этом доме уже почти год. Я знаю, что значит каждый день отдавать немного энергии. Поэтому могу вам сказать одно: вы забираете ее у меня.
— У меня нет оснований вам не верить. В то же время… У меня это плохо укладывается в голове.
Девушка опустилась на стул возле кровати.
— Остальные тоже это почувствовали. Они так утомились, что пошли раньше времени спать. Я решила, что надо будет с вами поговорить.
— Да, но… Вы ведь действительно давали мне энергию сегодня вечером.
— Совершенно верно. И этого вам должно было хватить до утра. А между тем, и часа не прошло — вы тогда сидели возле меня за обедом — как я почувствовала, что вы снова начинаете ее тянуть.
— Я не чувствую, что тяну. Наоборот, у меня усталость. Вы твердо уверены? Не ошибаетесь?
Шведка пожала плечами.
— Можно легко это выяснить. Лягте-ка и закройте глаза.
— Хорошо, ложусь.
Карлсен примостился головой на подушку, по-прежнему испытывая трудноодолимое желание заснуть. Он почувствовал, как Сельма расстегивает верхнюю пуговицу его пижамы, и вот обе ее ладони легли ему на грудь, ближе к шее. Карлсен застыл; секунду ощущение было такое, будто встал под холодный душ. Он лежал с закрытыми глазами, слушая урчание собственного живота. Напряжение спало, и Олоф вновь почувствовал, что медленно погружается в забытье. Это продолжалось примерно с полминуты. И тогда Карлсену показалось, что усталость как бы убывает. Во всем теле возникло ощущение просветленной легкости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});