голос на том конце провода.
— Меня нанял человек, который очень обеспокоен судьбой своего родственника, являющегося членом Всеобщей Гуманитарной Церкви. Я надеялась, что вы сможете поговорить со мной об ВГЦ. Просто для справки, вы ведь раньше жили на ферме Чепмен, не так ли?
— Откуда вы это знаете? — резко спросила Шейла Кеннетт; казалось, что ее разум прояснился.
— Только из записей, — сказала Робин, намеренно расплывчато: ей не хотелось распространяться о том, что Страйк получил отчеты о переписи населения.
— Это было очень давно, — сказала Шейла Кеннетт.
— Мы действительно просто интересуемся историей, — сказала Робин. — Думаю, вы были там в одно время с семьей Пирбрайт?
— Да, была, — сказала Шейла, все еще звуча подозрительно.
— Ну, мы изучаем некоторые заявления Кевина Пирбрайта о церкви, и нам стало интересно…
— Он ведь умер, не так ли?
— Я… да, это так, — сказала Робин.
— Да, я видела это в газете. Подумала, не наш ли это Кевин, — сказала Шейла. — Они уже нашли того, кто это сделал?
— Насколько я знаю, нет, — сказала Робин.
Наступила еще одна короткая пауза.
— Ну хорошо, — сказала Шейла. — Я не против поговорить. Мне больше нечего терять.
— Это замечательно, — сказала Робин, затем подумала, как бесчувственно это прозвучало, и добавила: — Я имею в виду, спасибо. Вы ведь в Ковентри, не так ли?
— Да.
— Как вам подойдет следующий четверг? На этой неделе?
— Да, хорошо, — сказала Шейла. — Ты сказала, что тебя зовут Робин?
— Правильно. Робин Эллакотт.
— Мужское имя, — сказала Шейла. — Почему родители дали тебе мужское имя?
— Я никогда не спрашивала, — со смехом ответила Робин.
— Хм. Хорошо. Во сколько?
— Полдень подойдет? — спросила Робин, быстро прикидывая расстояние до Ковентри.
— Да. Хорошо. Я поставлю чайник.
— Большое спасибо. Увидимся! — сказала Робин.
Робин написала Страйку сообщение о том, что договорилась об интервью с Шейлой Кеннетт, а затем перешла дорогу, чтобы лучше видеть витрину с комиксами.
День был прохладный и пасмурный, и Робин была рада, что надела шапку-бини. Она только успела заметить, что находится недалеко от храма Руперт-Корт, когда заметила четырех молодых людей с жестяными банками, направлявшихся на Бервик-стрит.
Робин сразу узнал Уилла Эденсора. Он выглядел больным и сломленным, не говоря уже о том, что был очень худым. Тени под глазами, которые Робин могла заметить даже с другой стороны улицы, придавали ему неприятное сходство с изображением Украденного Пророка, которого она видела на потолке храма. Как и его спутники, он был одет в оранжевую накидку с эмблемой церкви, которая повторялась на жестянках для сбора денег.
Второй мужчина в группе, похоже, давал указания. В отличие от остальных троих, он был полноват и носил растрепанные волосы. Он указал на улицу, и две девушки послушно направились в указанном направлении, а Уилл остался на месте. Его поведение напомнило Робин осла, привыкшего к издевательствам и уже не способного протестовать.
Второй мужчина снова повернулся к Уиллу и стал читать лекцию, на которую Уилл механически кивал, не поднимая глаз. Робин жаждала подойти поближе, чтобы услышать, что происходит, но не решалась показаться на глаза кому-либо из них. Не успела лекция закончиться, как из магазина комиксов вышел Фрэнк-1, и Робин ничего не оставалось, как последовать за ним.
Глава 14
Девять на втором месте означает:
Проникновение под кровать.
Жрецы и маги используются в большом количестве.
И-Цзин или Книга Перемен
Паб Вестминстер Армс, где Страйк договорился встретиться с журналистом Фергюсом Робертсоном, находился недалеко от Вестминстерского аббатства и здания парламента. Когда Страйк шел к пабу, он почувствовал небольшие приступы боли, исходящие из задней части культи. Хотя подколенное сухожилие уже было порвано, в последние несколько месяцев оно не доставляло никаких хлопот, в основном потому, что ему приходилось выдерживать гораздо меньший вес. Он точно знал, чем вызван этот легкий рецидив симптомов: необходимостью удерживать Бижу Уоткинс, которая громко и пьяно заявила о своем желании быть прибитой к стене спальни, как только они вошли в ее квартиру в субботу вечером.
Боль в ноге вернула его мысли к тому вечеру. Он полагал, что два с половиной часа бессмысленной беседы были вполне оправданы в свете последовавшего за ними десятиминутного секса без излишеств. Она была лучше на вид, чем на ощупь, — ее внушительная грудь, как он обнаружил в спальне, была ненастоящей, — но плюсом того, что он находил ее несносной, было полное отсутствие чувства вины за то, что он не ответил на три сообщения, которые она прислала ему после этого, и все они были усыпаны смайликами. Его старейший друг, Дэйв Полворт, назвал бы это расставанием, и Страйк был склонен с ним согласиться.
Войдя в Вестминстер Армс, Страйк заметил Фергюса Робертсона, которого он ранее загуглил, сидящего в углу за столиком на двоих и печатающего на ноутбуке. Невысокий, полный и почти полностью лысый мужчина, чья блестящая макушка отражала свет лампы, висевшей над столом, Робертсон в данный момент был без пиджака и энергично жевал жвачку, пока работал. Страйк взял себе напиток, отметив, что в баре сидит младший министр, и направился к Робертсону, который продолжал печатать, пока Страйк не подошел к столу.
— Ах, — сказал журналист, поднимая глаза. — Знаменитый детектив.
— И бесстрашный репортер, — сказал Страйк, садясь.
Они пожали другу руки за столом, любопытные голубые глаза Робертсона изучали Страйка. От него исходил дух грубоватого добродушия. Рядом с ноутбуком лежала пачка жевательной резинки “Никоретте”.
— Ты, я слышал, знаком с Домиником Калпепером, — сказал Робертсон, имея в виду журналиста, которого Страйк недолюбливал.
— Да. Он кретин.
Робертсон рассмеялся.
— Я слышал, что ты трахнул его кузину.
— Не помню такого, — соврал Страйк.
— Есть мнение по поводу Брексит?
— Вообще нет, — сказал Страйк.
— Жаль, — сказал Робертсон. — Мне нужно еще триста слов.
Он пролистал вниз экран своего ноутбука.
— Итак… ты собираешься заняться ВГЦ, не так ли? — Робертсон откинулся в кресле, продолжая жевать, сцепив короткие пальцы на большом пивном животе. — Если ты найдешь тело под полом храма, я получу эксклюзивные права на эту историю?
— Не могу гарантировать этого, — сказал Страйк.
— Тогда что мне за это будет?
— Удовлетворение от хорошо