— Для начала у нас будет пара дней, чтобы побыть с Мирандой наедине и познакомиться с ней. Сейчас ей больно и страшно. Мы не можем утешить её боль, но можем проявить к ней заботу и нежность. В каждом из нас этого накопилось более чем достаточно за десятилетия одиночества. Я направил предложение о вступлении в клан нескольким небогатым семьям, у которых наследники не нашли ещё союзников. Среди этих мальчиков мы вряд ли найдём друга, но у нас будет Мира, а потом, возможно, и дети. Ради этого я готов потерпеть заносчивого мальчишку, — высказал я свои надежды.
— Ты уверен, что мы не вызовем у неё брезгливость и отторжение? — сжав губы, спросил Гэлард.
— Я ни в чём не уверен, Гэл. Но знаю, что их учили ценить друг в друге в первую очередь моральные качества. Я просто мечтаю о ней. Мне тоже будет больно, если девушка нас отвергнет. У неё для этого есть тысяча причин, но ради неё я готов рискнуть. У нас будет только один шанс подобрать правильные слова, чтобы убедить её не отказывать нам, — сказал я, не скрывая несовершенство моего плана.
Сэйм только кивнул в ответ и ушёл, чтобы побыть немного одному.
— А что, если её мужчина выжил? Я так понял, что у неё нет его останков? — решил уточнить осторожный Гэл.
— Я сделал запрос маршалу Грэйсу: у них есть материальное подтверждение его смерти, — стыдясь своей радости по этому поводу, сказал я.
— Я с вами. Всегда, — сказал Гэлард, отворачиваясь в смотровое окно.
Каждому из нас было о чём помолчать. Смириться с одиночеством трудно, наверное, даже невозможно, но принимать его проще, чем возродить в себе веру в то, что всё ещё возможно.
Следующие тридцать восемь часов пути до станции были наполнены томительным ожиданием и волнением. Мы гнали «Лакки», выжимая все его технические возможности.
На станции нас уже ждали. Командор Вилас вышел лично нас встречать у стыковочного шлюза. Набросив маскировку, я один отправился за Мирандой, оставив Гэла и Сэйма держать судно готовым к немедленному отбытию. В спешке не было никакой необходимости, но мне не терпелось открыть девушке своё лицо.
— Скажите, что с Мэтьюз? Для чего вам ещё и Мира? Я нарушу приказ, но вы не заберёте её, если я не получу подтверждения, что вы не издеваетесь над детьми. Они хорошие девочки. На станции все их любят, и мы будем драться, но не позволим забрать ещё и Миранду, — нервничал, покрываясь красными пятнами пожилой человек, едва мы оказались в командной рубке станции.
— Нам не отдадите, но позволите ей отправиться с десантниками в мясорубку? — не смог не съехидничать я. — Подпишите договор о неразглашении данных, и я предоставлю доказательство того, что Вио-Ррика в безопасности.
Внимательно изучив форму, Вилас поднёс свой чип, регистрируя подпись на документе. Я отправил командору урезанный файл, тот который мы недавно просматривали.
— Хорошо. Пусть меня теперь расстреливают, но я буду спокоен, что не отправил детей на растерзание, — устало сказал военный, глотая тёмный спиртной напиток из гранёного стакана.
— Я не вижу причин сообщать о нашей беседе маршалу Грэйсу, и рад, что вам небезразлична судьба девушек. Мы будем беречь Миру, — заверил я.
Со схемами станции я внимательно ознакомился по пути, поэтому провожатые мне не требовались, но меня буквально конвоировали до заветной двери двое офицеров с хмурыми лицами.
Едва дверь в каюту отворилась, как в меня полетел тяжёлый стеклянный сосуд. На чистых инстинктах я увернулся от снаряда, который, звонко ударившись о стену, разлетелся на острые осколки.
— Чёрта лысого я с вами полечу! Я на это не подписывалась. Я увольняюсь со службы, — кричала разъярённая малышка, готовая с кулаками броситься на меня.
— Я сожалею, но тебе придётся. Вио-Ррика ждёт тебя. Я отвезу тебя к ней, — тихо сказал я, примирительно поднимая руки.
— И я смогу потом вернуться? — спросила растерявшаяся девушка.
— К сожалению, нет, — не стал лгать я.
— Меня тоже насильно выдадут замуж? — настороженно спросила Миранда, кусая бледную аккуратную губку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Велик соблазн был сказать «да» и приучать её к мысли, что она станет нашей, но начинать отношения с обмана я не рискнул.
— Нет. Только если ты того пожелаешь, — честно сказал я.
— Не пожелаю, — хмуро ответила девушка.
— Если ты готова, я возьму твои вещи и провожу в шаттл, — примирительно сказал я, надеясь, что не придётся нести сопротивляющуюся девушку на корабль.
— Хорошо, — недовольно сказала Мира. — Но только при условии, что вы отвезёте меня к Рике. Почему она сама не прилетела? — вдруг насторожилась девушка.
— Она готовится стать матерью, — честно ответил я, чем вызвал робкую улыбку на лице рыжули.
— Правда? Это же чудо! То есть, я конечно к ней поеду, — со слезами счастья сказала Миранда, хватая тяжёлый чемодан.
Я сразу забрал поклажу из её рук и предложил вторую в качестве опоры, но девушка её проигнорировала.
Мы скоро добрались до шаттла, сразу стартуя в направлении дома. Едва дождавшись выхода на курс, мы, волнуясь, вошли в каюту к Мире, предварительно уведомив о своём визите.
— Я хотел извиниться за маскировку. Мы вынуждены применять её в местах нахождения представителей другой расы. Я Нэвис ри-Анор, отец мужа Вио-Ррики, а это мои друзья Гэлард ти-Лим и Сэйм ти-Онн, — сказал я, убирая не нужное больше прикрытие.
Девушка с любопытством посмотрела на меня и Гэла, но, глянув на Сэйма, побелела и, прошептав «Рас?!», упала в обморок.
Глава 29
Виорика ри-Анор
Просыпаться было трудно: тяжёлые веки открывались и закрывались снова, погружая меня в беспокойный сон, но ближе к вечеру я окончательно очнулась.
— Ррика, ты проснулась? Только не плачь, — просил мой бесконечно добрый великан, с сочувствием глядя на меня своими прекрасными глазами.
Я не привыкла к тому, чтобы меня жалели. От слов Мира наоборот захотелось снова разреветься в голос, погружаясь в воспоминания о друзьях, которых больше не увижу.
— Алир придумал, как спасти твою подругу. Он мне толком не рассказал, но попросил успокоить тебя, если проснёшься раньше, чем они с Трэем вернутся от Ри-Атонов, — сказал Намир, притягивая меня на свои колени.
Надежда робким угольком тлела в груди. Алир никогда не говорил того, в чём не был уверен, это немного успокоило меня. Раса уже не вернуть, но подругу я просто не могу так потерять.
— А где близнецы? — спросила я, зарываясь лицом в длинные волосы мужа, рассыпанные по его груди.
— Они заканчивают обустройство общей спальни. Наверняка скоро придут с ужином. Ты уже сутки голодная, — переживал о таких пустяках Мир.
— Это мелочи. Бывало такое, что я не ела больше недели. Помнишь, я рассказывала, как мой шаттл подбили?
Намир вздрогнул и крепче прижал меня к себе.
— О таком никто из нас не забудет: ты могла погибнуть, и тогда ничего бы у нас не было, — сказал муж, покрывая моё лицо нежными поцелуями, без намёка на секс.
— Не преувеличивай. Просто нашли бы другую ваиру и любили бы её так же, — не задумываясь, сказала я, но Мир моментально прижал меня собой к постели, гневно глядя мне в глаза.
— Ничего бы не было. Ты наш подарок судьбы, наше счастье. Только ты смогла принять нас всех и заслужить любовь каждого из нас. Никогда не сомневайся в том, насколько ты особенная, — строго сказал муж, накрывая мои губы требовательным, властным поцелуем.
Такой стремительный и уверенный Намир интриговал и возбуждал, заставляя забыть обо всех проблемах и потерях. Из способа убеждения поцелуй быстро перетекал в прелюдию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так хочу тебя, — простонал Мир, потираясь об меня внушительным доказательством своего желания.
Подлые симбионты уже ретировались, поэтому от слов до действий оставалось немного. Мы жадно целовались, не в силах остановиться.
Никогда раньше за собой не замечала такой несдержанности. Было немного стыдно, что мне достаточно хриплого шёпота и голодного взгляда синих глаз мужа, чтобы я забыла обо всём, мечтая поскорее соединиться с мужчиной.