Эйдан сделал шаг ко мне, заставляя меня сделать полшага назад, к порталу.
Мне действительно было пора, но уходить я не собиралась. Из глупого чувства противоречия.
– Эйдан, объясни. Кто ты такой?
А в следующий миг меня просто толкнули.
И только оказавшись в парке при академии, я дала волю чувствам, выпустив несколько пульсаров туда, где только что закрылся проход. Это заклинание мне всегда плохо давалось, пульсары получались не больше яйца. Но от злости они получились размером с кулак. Яркие и шумные. Они попали в дерево и взорвались, обуглив кору в нескольких местах.
Глядя на это, я пришла в себя. Да что же это со мной? Еще ни один человек не вызывал во мне такой жуткой смеси эмоций.
Когда я вернулась в комнату, на часах было три часа ночи. Кэйла видела десятый сон, а я смогла только переодеться и без сил рухнула на кровать.
Академия жила своей жизнью. Несмотря на опасность, о которой не шептался только ленивый, учебный процесс шел своим чередом. Преподаватели подавляли любую попытку заговорить о том, что происходит вокруг. Обстановка не то, чтобы накалилась, но было неуютно.
Даже в компании Кэйлы наметился какой-то разлад. Во взгляде Дерека на Элинор все чаще сквозило недоверие. Остальные тоже это заметили. Так что теперь в столовой Дерек сидел отдельно от девушек, с ребятами с боевого факультета.
Но сегодня почему-то решил подсесть ко мне. Кэйла звала меня к ним, но, глядя на хмурую Элинор и, как всегда игнорирующую меня Меган, у меня чуть не пропал аппетит. Так что я устроилась за маленьким столиком в углу и не отсвечивала.
Дерек сел напротив и, не глядя на меня, молча принялся за завтрак. Я замерла с поднесенной ко рту ложкой, тактичность – точно не его конек. Хоть бы кивнул что ли, обозначил как-то, что вообще заметил меня.
– Доброе утро, – поздоровалась для порядка.
Он кивнул, но даже головы не поднял. Да уж. Интересно, все боевики такие? Хотя, если вспомнить Рэя, то нет, похоже, зависит от личных качеств и воспитания. Я вновь замерла, вдруг поняв, что уже давно не думала о Рэймонде. Последнее время в моих мыслях поселился совсем другой человек и это очень раздражало. Надеюсь, действие стазиса, которым Эйдан наградил Рэя, закончилось быстро. Где он пропадает столько времени? Я, пожалуй, даже начала скучать.
– Ты видела руну на теле Ральфа?
Голос Дерека вывел меня из раздумий. Но вопрос заставил в третий раз за последние двадцать минут замереть. Он впервые за это время поднял на меня взгляд, и я медленно кивнула.
– Знаешь, что она значит?
– Нет.
Да, врать нехорошо, но что я могла поделать?
– Как он? – мне действительно было интересно, Кэйла больше ничего по этому поводу не говорила.
– Спроси у Кэйлы, – он кивнул в сторону, где за таким же небольшим столом, тихо переговариваясь, сидели три подруги.
– Ее не пускают к нему. Я подумала, может, ты знаешь больше.
Дерек продолжал с невозмутимым видом орудовать вилкой и ответил лишь спустя минуту.
– Его не выпускают из дома. Пытаются убрать руну. Из-за нее он сам на себя не похож.
– То есть?
Боевик пожал плечами:
– Буйный стал.
– Что это за руна? Что говорят?
– Говорят, – он сделал паузу и внимательно посмотрел мне в глаза, – что она на него влияет.
Последнее слово он выделил и смотрел очень пристально. Словно хотел увидеть мою реакцию.
– Погоди, – я нахмурилась, – не поняла, ты что, в чем-то меня подозреваешь?
Удивление было таким сильным, что я не удержалась от смешка.
– Ты – рунист.
– Всего лишь студентка – первокурсница. Хочешь сказать, я нанесла на него какую-то неизвестную руну, которую до сих пор не могут убрать?
Дерек вздохнул, отложил приборы и взглянул почти виновато.
– Я не знаю, что думать. Мой друг даже на меня с кулаками кидается. Лучшие маги и доктора не могут ему помочь. А ты, говорят, очень талантлива.
И, прежде чем он продолжил, я сказала:
– Я никогда раньше не видела ничего подобного. Руна странная, под завязку напитана ментальной магией, что вызывает очень нехорошие подозрения. Я не имею к этому никакого отношения, Дерек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Извини, если обидел, – он отвернулся, но уходить не спешил.
– Ничего, я понимаю. Ты переживаешь за друга.
Разговор получался почти откровенный, боевик смотрел в сторону, скрестив руки на груди, а у меня еще осталось полчашки кофе.
– Зачем ты следил за Элинор? Ее ты тоже в чем-то подозреваешь?
К моему удивлению, Дерек ответил.
– Элинор всегда была себе на уме, но в последнее время ведет себя странно.
– Может, на ней тоже есть руна?
Я бы не удивилась и такому раскладу.
– Не думаю, – он покачал головой, – но мне кажется, она что-то знает.
Я посмотрела на Элинор. Они сидели довольно далеко, так что слышать нас не могли. Она вглядывалась куда-то в зал и была, как мне показалось, напряжена. Словно бы ожидала чего-то. В этот момент она повернула голову, мы встретились глазами, и я поежилась от ее взгляда.
– Тогда почему ты не спросишь у нее?
– Я спрашивал. Она сказала, что мне просто кажется, а сама…
Что сама, Дерек договорить не успел. В мерном гуле столовой раздался грохот. Кто-то с силой ударил кулаком по столу и закричал:
– Я сам знаю!
Какой-то парень вскочил, опрокинув стол. Сжал голову руками, зарычал и бросился на первого попавшегося под руку. Схватил за грудки, встряхнул и все повторял:
– Я знаю, я сам знаю, я сам знаю, что мне делать.
Отшвырнул его, перевернул рядом стоявший стол, кричал, рычал и повторял одни и те же слова. Послышался шум отодвигаемых стульев. Всех разом. Все вскочили со своих мест и старались отойти подольше от буянившего парня. Кто-то из девушек закричал.
Кажется, это был третьекурсник со стихийного, но точно я сказать не могла. Он хватал и швырял каждого, кто оказывался рядом. Его пытались успокоить, но бесполезно, он словно сошел с ума.
Дерек и еще двое парней с боевого двинулись на него, у каждого в руках загорелось по заклинанию. Когда они, наконец, смогли скрутить его, в столовой появились ректор и профессор Бернс. Ректор быстро оценил обстановку и приказал парням следовать за ним.
Когда двое поволокли этого буйного под руки, связав воздушными плетями, он вырывался, продолжая повторять, что сам знает. У самых дверей рубашка его задралась и руну, мерцающую зеленым, увидели все. Кое-где пробежалась волна шепотков, но профессор Бернс строго выговорил всем, чтобы успокоились и шли на занятия.
Без сомнений, это была еще одна жертва руны.
Я поискала взглядом Кэйлу, но Элинор рядом с ней уже не было. Куда она делась, я так и не поняла.
Ясно, что после такого об учебе не думал никто. Кто-то, безусловно, запрется в комнате и никуда не пойдет. Интересно, как долго еще академия будет скрывать, что происходит? Наверняка, после сегодняшнего многих заберут отсюда. Богатые родители точно не оставят своих детей. А что делать тем, кто попроще?
Тем не менее, большинство все же разбрелись по аудиториям. На лекцию я шла с ребятами из своей группы. Говорливая Эбигейл, старательная, но не хватающая звезд с неба. Молчаливая и мечтательная Рут, серьезный Роджер и Грэм Кирк. Он все так же входил в двадцатку лучших, но с недавних пор частенько удостаивался подозрительных взглядов от профессора Макгроу.
– Что за бесовщина творится в академии? – заговорил Роджер. – Оставаться здесь как-то боязно, но это лучшая академия Ароны, будет жаль потерять такой шанс.
Он, так как и я учился бесплатно, поэтому я его понимала.
– Закрывать академию нельзя, – подал голос Грэм, – это сильнейший удар по репутации. Но я слышал, что за это дело уже взялись.
– Да, я тоже слышала, – кивнула Эбигейл, – говорят, за него взялся сам Гордон О’Флаэрти.
Знакомая до зубовного скрежета фамилия царапнула слух. Я даже запнулась на ровном месте и остановилась.
Ребята сделали несколько шагов, но заметив, что я не иду следом, все дружно обернулись.