кто со скандалами вылетел, кто-то разочаровался и ушел, но все так или иначе стремятся вернуться сюда, в Тобольск. Просто даже посмотреть, а многие возвращаются сюда, пожив уже где-то. Что-то сюда тянет, не только архитектура, наверное, но и святитель Иоанн Тобольский становится центром притяжения.
У нас есть преемственность с Троицкой Лаврой, Сергий долгое время был монахом в Лавре, в Подмосковье. И там есть такое понятие – Птицы Преподобного Сергия. Если были в Лавре, вы знаете, что там огромное количество птиц – вороны, голуби, их никогда никто не разгоняет, и существует поверье, что души умерших монахов за многие столетия собираются и там витают.
Получается, говорят образно о метафорических птицах преподобного Сергия, которые разлетелись по земле не только в качестве монахов, но и в качестве духовных руководителей. Действительно, у нас пытаются продолжать те традиции, которые он в свое время заложил.
Подающих надежды мы стараемся обязательно отправлять в Москву, чтобы они прикоснулись и к той традиции. У нас, вдали от Москвы, образовалась своя альтернативная культура. Но не обрыв традиции, а продолжение.
У преподобного Сергия собираются тысячи и тысячи людей, и у нас, когда был в прошлом году юбилей нашего выпуска, мы собирались со всех концов земли. Один из моих однокурсников служит за границей, далеко где-то в Сирии, монах. Кто-то на Дальнем Востоке служит. И мы все вот собирались вместе и приносили молитву преподобному Сергию. И действительно, столько лет прошло, а преподобный Сергий по-прежнему нас объединяет.
Сейчас сформировалось такое же отношение к святителю Иоанну, у нас студенты, перед тем как идти на занятия, первым делом приходят к святителю и обращаются, будто к родному человеку: у нас зачет, святитель, помоги нам!
И как-то еженедельно получается молитва, устали не устали, мы раз в неделю собираемся, и получается как домашняя молитва.
Так это и продолжается. Ребята, которые разъехались, – собираются здесь на годовщины, их объединяет святитель Иоанн.
Наша семинария от Екатеринбурга до дальнего Хабаровска была единственной, когда я еще учился, у нас были ребята из Казахстана, с Украины, с Дальнего Востока, из Биробиджана, с Чукотки. Если говорить о Тобольске как о жемчужине Сибири, объединяющем нас факторе, как собирательное скажу – я могу сейчас сесть в поезд или на машину, поехать из Тобольска на восток, например. И в любом городе, на полном серьезе, есть церкви, где работают наши выпускники.
Я могу остановиться там, спросить: а знаете такого-то батюшку? – знаю! Получается, что есть в каждом городе священники, которые заканчивали нашу семинарию, вышли из этого собора. Они начинали свое служение здесь. Это важная подробность.
– Проректор, когда-то обучавшийся в этих стенах. Особая ответственность! Ответственно! Вы молоды, талантливы…
– Я ведь по науке… Наука – это в семинарии не главное.
– Но, так или иначе, есть хорошие студенты и выпускники, многие уже работают, но проректорами в альма-матер не стали. Вы говорите, что «по науке» – не так важно. А какое направление важное?
– Важное все-таки… Специфика духовного образования в том, что рядом с учебой идет духовное воспитание. Какие бы ни были оценки у ребенка, наша главная забота – внутреннее состояние ученика.
Пример могу привести – отличник, и, с моей научной точки зрения, он просто идеальный человек, потому что его можно отправить на конференцию, он легко напишет любую статью. Он прекрасный и начитанный студент.
Но параллельно с этим у молодого человека начинают «гулять» другие области, более серьезные. У хорошего и подающего надежды талантливого мальчика, когда он станет перед престолом как священник, не спросят, читал ли он Канта или Гегеля, а спросят в первую очередь, готов ли он морально. Есть такое понятие, как канонические нормы.
Верующие должны смотреть на священника как на пример для подражания, в нем не должно быть изъянов и пороков. Святитель Иоанн об этом говорит, что когда ты стоишь перед верующими, перед престолом, и все взоры на тебя обращены, вот тут ты уже слабинку ни в коем случае не должен дать. Понятно, что это слова святого человека, который достиг духовного совершенства. Но тем не менее мы воспитываем наших студентов в строгости.
Вон там, видите? – прошел через площадь молодой монах, сильный и красивый – он отвечает за духовное воспитание. Наших молодых студентов в баранку загибает. Чтобы они не пили, не курили – даже вот таких банальных вещей не делали, и нужно, чтобы они восприняли это как принципиальную несовместимость с будущими обязанностями своими, поняли, что нельзя этого делать. Нельзя не потому, что вот поймает двухметровый батюшка и ремнем выпорет, нет, а потому, что в основе семинарского образования – совершенно другая идея.
Люди живут рядом, учатся вместе, а выходят из семинарии абсолютно разные. Кто-то из абсолютно нецерковных семей, кто-то, наоборот, приходит с глубокими семейными традициями, у кого-то отцы священники, и получается, что молодые ребята – уже в наших рядах, здесь, – они, как камушки, должны друг об дружку обтираться и к общему знаменателю приходить. На выходе получается какое-то, хоть и малое, стадо – как в Евангелии сказано, малое стадо должно выходить.
Вот у меня на курсе из 70 человек осталось 20, получается, пятьдесят куда-то растворилось за время обучения.
– Сложно?
– Очень сложно. Морально, физически, интеллектуально – сложно во всех отношениях.
– Действительно, происходит воспитание тех, кто имеет все основания посвятить себя церкви и остаются только достойные?
– Так или иначе, тут невозможно притвориться и «сыграть роль» без веры. У нас некоторые вылетают в первые полгода. Те, кто подает надежды, но повторяет одни и те же ошибки – к концу третьего курса уходят. А те, кто доходит до пятого курса, – это достойные и получившие прекрасное образование молодые священники. Статистика хорошая у нас.
– И вот эта «особая духовность» – она ощущается здесь? У тех, кто дошел до конца?
– Тобольск тем и хорош, что у нас духовная составляющая велика. Я против Питерской академии ничего не хочу сказать, но духовная часть образования… Есть у меня знакомые, которые учатся и говорят, что там как-то… На учебу очень налегают, а процессу воспитания в академии – на мой взгляд – мало внимания уделено.
А у нас в сочетании – научная часть крепкая, на воспитании акцент делаем, и духовная часть у нас поддерживается. Отец Зосима – у нас есть такой духовник, известный на всю страну. Его работа очень способствует.
Батюшка, к которому съезжаются из Москвы, из самых дальних российских городов и из других стран, приезжают и просят его помолиться. Очень опытный и духовный