«Вам всем, товариству и посполитым обывателям орельских мест, доброго от Господа Бога здоровья и благополучия желаю! Уже вашим милостям известно, что я, зная, в каком стеснении живет войско запорожское, а также видя несносные кривды в отношении вас и притеснения, происходящие от Москвы и от наших немилостивых панов, и по всему тому, имея намерение избавить вас от подданства, ушел в крымское государство и с этим делом в Крым ездил. Теперь, когда я вышел с ордами из Крыма к Каменному Затону под Сичу, то тут все войско запорожское, при кошевом атамане и всех куренных атаманах, учинило войсковую раду; в это время утвержден был с крымским государством вечный мир, скрепленный с обеих сторон присягой, после того, на другой раде, по воле всемогущего Бога, меня выбрали гетманом и приказали с теми ордами и с войском запорожским идти войной для вашей обороны против Москвы. Ради этого, рушивши из Каменного Затона со всем запорожским войском и соединившись с тем войском, которое было на Молочной, и со всеми ордами, находящимися при калга-султане, мы пришли до Самары, откуда и шлем вам наш лист настоящий, дабы вы, давши веру тому и учинивши между собой настоящий порядок, выслали на встречу его милости султана и войска запорожского свою старшину и сами в ту военную дорогу с нами на неприятеля своего, москаля, готовились, чтобы не носить больше невольнического ярма на своих вольных казацких шеях и скинуть его с помощью божией. Ведайте, что эта война на москаля не ради чего иного началась, как ради ваших вольностей и общего всенародного посполитого добра. Нет надобности много писать вам, – сами знаете, что делают с вами москали и драпежные (хищные) паны и что вам чинится от арендарей, – все то сами хорошо знаете, потому что они объездили вам ваши шеи и всю вашу худобу позабирали. Станьте же, без всякой отговорки, за свои вольности, беритесь сполна, со всею щирою правдою с нами, войском запорожским, и теперь, когда Господь Бог всемогущий поможет выбиться из-под ярма московскаго, то вы учините у себя такой порядок, какой сами захотите и будете пользоваться такими вольностями, какими пользовались предки ваши за Хмельницкого. Теперь войско запорожское утвердило вечный мир с крымским государством на таких условиях, чтоб Чигиринская сторона Днепра нам отдана была с принадлежностями в тех пределах, как Хмельницкий с ордами отвоевал ее; да чтоб сегобочная сторона, со всеми полками и городами, при нас оставалась, а кроме того, чтоб вольно было, без всякой дани, добывать рыбу, соль, зверей в Днепре, Буге и во всех реках и речках. Тогда выбившиеся, с божиего помощию, от теперешнего подданства, могут, куда захотеть, туда и идти на свою родину, где раньше того кто проживал, – беспокойства и тревоги ему нигде не будет, потому что крымское государство на том и присягу дало свою, что будет нас всегда оборонять от Москвы, от ляхов и от всяких других неприятелей. Если же теперь вы не встанете за свои вольности, то сами знаете, что потеряете; вы останетесь вечными московскими невольниками, и никто за вас никогда более не заступится; а теперь чего у Бога милостивого просили, того и дождались, беритесь только смелей, всеми силами своими за вольность свою. Желая вам, чтобы вы были вольными, жили в покое и во всем успех имели, поручаю вас Господу Богу! Дан на Самаре 1692 року, июля 29. Звишменованный гетман (Петро Иванович) рукою властною. Так как мы имеем работу около добывания Самары, то прибывайте к нам немедленно со всем своим военным порядком; если же не прибудете, то смотрите, чтоб сами не потеряли своего дела»[234].
Разослав свои универсалы по южным малороссийским местечкам и городам, Петрик решил взять приступом в ночь с субботы на воскресенье, июля 31-го дня, Новобогородицкую крепость. С ним были все казаки-ватажане с полковником Сысой и 500 человек татар, как те, так и другие пешие. Казаки и татары подступили к нижнему городу, успели зажечь две башни и несколько дворов и захватить около ста штук овец и несколько ульев, но в это время по ним начал стрелять из пушек гарнизон из верхнего города, и казаки стали отступать. Во время отступления один из полковников Петрика, Кондрат Михайлов, и два казака, Яков Макаров и Иван Демков, попались в руки защитникам города и потом отправлены были в Москву, где они дали свои показания о всем ходе дела Петрика до прибытия на Самару. Приговоренные к смертной казни и помилованные по ходатайству царицы Натальи Кирилловны, но наказанные кнутом и «заорленные» клеймом на левых щеках с буквой В, они сосланы были в Сибирь в дальние города на вечное житье[235].
Между тем Петрик от реки Самары двинулся дальше к берегам реки Орели. Жители орельских городков Царичанки и Китай-города встретили его с хлебом-солью, и Петрик, не найдя здесь сопротивления, двинулся к Маячке. Петрик ожидал и от жителей Маячки того же, что выказали перед ним жители двух названных городков, но маячанцы, несмотря на посланный им «прелестный лист властного гетмана», отделывались молчанием.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
В половине XVII в., перед крымским походом, московское правительство должно было выставить 60 000 ратных людей и назначить им, вместе с начальными людьми, 700 000–560 000 руб. Милюков. Государственное хозяйство России. СПб., 1894, с. 54.
2
Архив Мин. ин. дел; крымские дела, 1686, св. 77, № 11.
3
К е р е н с к – уездный город теперешней Пензенской губернии.
4
Архив Мин. ин. дел; крымские дела, 1686, св. 77, № 11.
5
Там же.
6
Там же; малороссийские дела, 1686, св. 69, № 15.
7
В войне польского короля с турками помогали Австрия и Венеция.
8
Разумеется город Будапешт.
9
Величко. Летопись. К., 1851, II, 597.
10
Там же.
11
Архив Варшав. каз. палаты, с. III, кн. VII, л. 120, 123.
12
Величко. Летопись. К., 1851, II, 602.
13
Шмидт. История польского народа. СПб., 1866, III, 86.
14
Величко. Летопись. К., 1851, II, 602.
15
Архив Мин. ин. дел; крымские дела, 1686, св. 77, № 15.
16
Там же; малороссийские дела, 1686, св. 70, 10 декабря.
17
Архив Мин. ин. дел; крымские дела, 1686, св. 77, № 15. Летописец Ригельман по этому поводу говорит, что запорожцы, пользуясь наставшим случаем, не захотели видеть себя подданными московских царей и пожелали остаться вольными людьми. Тогда московское правительство, предвидя для себя самые дурные последствия от того, послало в Сечь знатную сумму денег «и на иные мысли навело казаков: запорожцы, получив подарки, дали обет верно государям служить и «вооруженной рукой за них на татар и турок идти». Летописное повествование. М., 1847, II, 190.
18
Самовидец. Летопись. К., 1878, 165.
19
Архив Мин. ин. дел; мал. подл, акты, 1686, св. 2, № 25.
20
Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 15.
21
Архив Мин. ин. дел; крымские дела, 1686, св. 77, № 15.
22
Архив Мин. ин. дел, мал. дела, 1686, св. 70, № 29.
23
Там же.
24
Архив Мин. ин. дел; мал. подл, акты, 1686, св. 2, № 27.
25
Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 17.
26
Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 17.
27
Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 17.
28
Там же; мал. подл, акты, 1686, св. 2, № 28.
29
Tagebuch des Generals Patrik Gordon. St. Petersburg, 1851, II, 174.
30
По другим сведениям, Самойлович соединился с Голицыным на берегу Самары: Киевская старина. 1886, II, 275.
31
Феодосий. Самарский монастырь. Екатеринослав, 1873, 13.
32
Выше теперешнего села Вороной, имения М.Н. Миклашевской.
33
Что это за речка Терги, неизвестно, но о ней говорит Самовидец.
34
Неизвестны также речки Крымка, Кобылячка и Литовка, о них говорит Самовидец.
35
Tagebuch des Generals Patrik Gordon, II, 174.
36
Собрание госуд. грамот и договоров. М., 1826, IV, 565, 564, 563, 539, 541.
37
Что такое это за речка, неизвестно, но о ней говорит Гордон.