Руна. Она посмотрела на Куверта, отметив с внутренним удовольствием, как неприятно исказилось его самодовольное лицо. Вне всяких сомнений Филип Куверт по-прежнему болезненно воспринимал обвинения в пьяном наезде.
– Я пошатывался и говорил заплетающимся языком, потому что находился в стрессе, – отчеканил он, вернув взгляд на шоссе.
– Именно так вы и сказали на суде. – Руна демонстративно пожала плечами, давая понять, что лично она не особенно верит его словам.
– Я не понимаю, на чьей вы стороне? – в голосе Куверта прозвучала едва скрытая злость: несмотря на кажущуюся внешнюю невозмутимость, он явно с большим трудом контролировал негативные эмоции.
– Я на стороне истины.
Она хотела добавить, что привычка сомневаться в фактах, каким бы достоверными они ни казались, является неотъемлемым профессиональным качеством любого агента Департамента Противодействия, но ее внимание отвлекли полицейский внедорожник и автомобиль скорой помощи, стоявшие на обочине впереди по ходу движения.
Проезжая мимо машин, Руна замедлила скорость, чтобы получше рассмотреть, что творилось на обочине. В этот самый момент врачи скорой помощи осторожно вытаскивали из фургона «Скания», врезавшегося в фонарный столб, окровавленного мужчину лет сорока. Похоже, он был жив: во всяком случае на это указывала та осторожность, с которой врачи укладывали его на носилки. Рядом стояли двое полицейских: один из них переговаривался с кем-то по рации, а второй заполнял протокол о происшествии. Руна решила не останавливаться и ехать дальше: полиция и медики держали ситуацию под контролем, и помощь агента Департамента была бы здесь лишней.
– Интересно, как он умудрился врезаться в столб на прямом участке дороге? – спросил Куверт.
Руна прибавила скорости и, пожав плечами, вместо ответа спросила:
– Вы сообщили жене и дочери, что им тоже следует приехать в загородный дом? – уточнила Руна.
– Да, я позвонил Тине из аэропорта, пока дожидался вас. – Куверт взглянул на наручные часы. – Они будут на месте через полчаса. Мы тоже скоро приедем.
– Я знаю.
Руна посмотрела на экран навигатора: до Гронтвика, где располагался загородный дом Кувертов, оставалось еще десять минут пути.
Глава 32
Эрик обернулся и увидел в дверях комнаты невысокого старика. Лицо незнакомца выражало крайнюю степень подозрительности и осторожности: казалось, даже его кустистые брови и неухоженная борода топорщились от напряжения. Старик был одет в мешковатую потертую куртку, заношенные штаны и растоптанные ботинки. У его ног грозно рычал мускулистый ротвейлер. Незнакомец держал пса на поводке, но его напряженная поза, оскаленная челюсть и враждебный взгляд говорили о том, что ротвейлер набросится на Эрика по первой команде своего хозяина.
– Тише, тише. – Эрик медленно поднял раскрытую ладонь в успокаивающем жесте. – Специальный агент Департамента Противодействия Эрик Рейнар. Я достану из кармана удостоверение, а вы покрепче держите собаку.
– Насчет нее не беспокойтесь, – пробурчал старик. – У нас здесь кто только не околачивается, поэтому приходится быть начеку, а Магнус мне в этом помогает.
Эрик достал из кармана куртки удостоверение и показал его старику. Прищурившись, тот внимательно его разглядел, хотя Эрик сомневался, что с расстояния двух метров старик смог бы хоть что-то разобрать.
– Я так и знал, что к Нурми рано или поздно явятся агенты Департамента, – хмыкнул старик, когда Эрик убрал удостоверение обратно в карман.
– А вы сами кто такой и почему без спроса заходите в чужую квартиру? – Эрик по привычке перехватил инициативу в разговоре: вздернув подбородок и сложив руки крест на крест на груди, он пристально посмотрел на старика, давая понять, что теперь тому придется отвечать на все вопросы.
Старик немного опешил, но затем, прочистив горло, спокойно ответил:
– Меня зовут Карл Штарк, я живу в этом доме уже сорок лет. Семья Нурми – мои соседи. Когда я увидел, что дверь в их квартиру приоткрыта, я решил проверить, не случилось ли чего. Тарья в последнее время частенько отсутствует дома, поэтому я подумал, что в квартиру могли пробраться воры. Сами видите: район у нас неблагополучный.
Эрик кивнул: такой ответ его вполне устроил.
– Похвальная бдительность, – сказал он с мягкой улыбкой, отметив при этом, как довольно зарделся старик. Несмотря на свой чудовищный характер, Эрик при желании умел располагать к себе людей, но пользовался этим навыком лишь в крайнем случае.
Карл Штарк погладил пса по голове. Ротвейлер, словно почувствовав, как разрядилась обстановка в комнате, перестал скалиться и послушно уселся на задние лапы рядом с хозяином, с интересом наблюдая за Эриком.
– По правде говоря, я всегда знал, что в эту квартиру рано или поздно заявится Департамент, – покачав головой, проговорил Карл Штарк. – Тарья что-то наделала, да?
Эрик понял, что старик был явно настроен поделиться какой-то информацией, поэтому охотно подтвердил его догадки:
– К сожалению, это так. У нас есть все основания полагать, что Тарья Нурми замешана в череде преступлений, расследованием которых занимается Департамент Противодействия. Господин Штарк, расскажите, пожалуйста, любую информацию, которая помогла бы нам разобраться в том, почему Тарья могла оступиться.
Пока старик сокрушенно вздыхал, собираясь с мыслями, Эрик, едва сдерживая улыбку, подумал о том, что Руна или его бывший напарник Мартин Ландер наверняка бы лишились дара речи, если бы увидели сейчас, как вежливо и участливо он беседовал с господином Штарком. Эрик знал, каким грубым и невыносимым он казался другим людям, и всячески старался поддерживать этот образ. Но когда коллеги его не видели, Эрик мог позволить себе «дать слабину» и общаться со свидетелями так, как требовали того обстоятельства. В отличие от жены адвоката Микаэля Фебера, которая изначально была негативно настроена к агентам Департамента, Карл Штарк проявил искренний интерес и уважение к Эрику, поэтому он решил дать старику возможность выговориться. Сосед Тарьи знал что-то о ее прошлом, и теперь Эрик собирался это выяснить.
– Я давно подозревал, что с девчонкой что-то не так. – Карл Штарк прервал молчание: ему потребовалось время, чтобы собраться с духом и рассказать агенту Департамента о своей соседке.
– Что вы имеет в виду, господин Штарк?
– Тарья родилась незрячей. – Старик опустил глаза, словно воспоминания о девочке доставляли ему дискомфорт. – Я очень давно живу в этом доме. Лет двадцать назад сюда переехали родители Тарьи, и вскоре у них родилась дочка. Но когда она немного подросла, я заметил, что она очень странно вела себя во время прогулок – как будто весь окружающий мир представлял для нее одну большую загадку. В отличие от других детей, весело игравших на площадке, Тарья настороженно держалась мамы или папы, старалась далеко от них не уходить. Вскоре мои подозрения подтвердились: как-то я разговорился с Кристиной, мамой Тарьи, и она призналась мне, что ее дочь от рождения слепа. Услышанное потрясло меня: я считал несправедливым, чтобы такой очаровательный ребенок страдал с самого детства. – Старик сделал паузу, рассеяно погладив пса, который, казалось, тоже слушал его рассказ. – Я много лет занимаюсь разведением собак –