Читать интересную книгу Дорога соли - Джейн Джонсон

Это что, такой закон вежливости? Я должна подарить этому семейству свой амулет за то, что они спасли меня? Я вдруг без всякой причины разозлилась. Они притащили меня к этой старой ведьме с ее вонючей мазью и приемами деревенской знахарки и требуют мой амулет? Он принадлежит мне, и я с ним ни за что не расстанусь.

— Он не продается, — зажав его в руке, заявила я.

— Даже если мы не сумеем доказать его происхождение, за него можно выручить хорошие деньги. Понимаете? — пожал плечами Таиб. — В Париже. За такими артефактами охотятся многие коллекционеры. Это работа настоящего инедена, а не современная копия из никеля.

— Странно! Откуда вы так много про это все знаете? — Я недоверчиво посмотрела на него.

— Вы имеете в виду, слишком много для бедного, отсталого бербера? — Он коротко и резко рассмеялся. — По правде говоря, я здесь в гостях, приехал повидаться с сестрой Хасной. — Таиб кивнул в сторону девушки, и она улыбнулась в ответ. — С наной и другими родственниками. Вообще-то я торгую североафриканскими древностями, большей частью в Париже.

Я вдруг догадалась, кто он такой. Господи, какая же я дура! Это ведь тот самый родственник хозяина ресторана, о котором тот упоминал.

— А-а, — протянула я. — Значит, вы — тот самый Таиб.

Когда ему стало ясно, что я не собираюсь объяснять, что значит мое странное замечание, он продолжил:

— Можно посмотреть его поближе? Это по-настоящему интересный экземпляр.

Я неохотно протянула амулет, но, как только это сделала, мне показалось, что внутри него что-то сдвинулось. Я перевернула его и стала внимательно разглядывать.

— Кажется, он сломался. Должно быть, когда я сорвалась.

Внезапно тошнота снова подступила к горлу. Этот амулет спас мне жизнь — и вот, пожалуйста, сломался.

Таиб вытянул шею.

— Нет, не сломался, смотрите.

Центральная шишечка была не на месте. При ударе во время падения она сдвинулась в сторону. Под ней скрывалась потайная ниша. Про свою травму я уже позабыла!.. Внутри ниши приютилась крохотная трубочка, похоже, из бумаги, может, из пергамента или даже папируса… На чем там еще писали древние люди? Дрожащими пальцами я попыталась выковырять ее оттуда, но, видно, она пролежала там очень долго и никак не хотела выковыриваться.

— Попробуйте вы. — Я протянула амулет Таибу, но Лалла Фатма положила руку ему на плечо, что-то очень громко и быстро сказала, и он в испуге оцепенел.

— Нана очень суеверна. Она говорит, что мертвых лучше всего не беспокоить.

— Мертвых?

— Это такая поговорка. Не надо ворошить прошлое. Она боится, что там какое-то недоброе заклинание или, еще хуже, проклятие, и не хочет, чтоб оно перешло на всю семью.

«Не будить спящего зверя». Я вдруг вспомнила эти слова из письма отца. Не может этого быть! Я решительно полезла пальцами в узенькую щель, и скоро свернутый в трубочку листок бумаги оказался у меня в руке. Я ждала того странного ощущения дрожи, которое меня охватило при первом прикосновении к амулету… но так и не дождалась. Бумага выглядела очень тонкой и ломкой. Я боялась, что она рассыплется, как только я попытаюсь ее развернуть. Но надо ведь узнать, что в ней содержится. Я осторожно расправила свиточек. Что я хотела обнаружить внутри? Что-нибудь типа послания в бутылке с призывом о помощи! Я смотрела на загадочные символы: кружок, перечеркнутый по диагонали, как на знаке «вход воспрещен», треугольник, из которого торчала палочка, человечек с поднятыми руками, похожий на закрытый зонтик, буква X с перекрытыми верхними и нижними концами, какой-то знак, похожий на перевернутую букву А с выступающими по обе стороны концами поперечной перекладины, два крошечных кружочка, один сверху другого. Надпись эту можно было читать как по горизонтали, так и по вертикали. Все значки были искусно выстроены так, чтобы любопытный глаз постороннего, каковой я и являлась, ничего не понял.

— Вы знаете, что это такое, можете прочитать? — повернувшись к Таибу, поинтересовалась я.

Он покачал головой.

— Это письмо называется тифинаг, особый алфавит языка тамашек, им у туарегов до сих пор пользуются женщины. Могу ли я прочитать это? — Таиб снова покачал головой. — Моя семья имеет туарегские корни, но все, кто мог бы читать подобные надписи, давно в могиле.

— А ваша бабушка?

Я заметила, что старуха тянет шею. Ей тоже любопытно было узнать, что мы такое обнаружили. Глаза ее были широко раскрыты, словно она что-то такое знала, но предпочитала держать при себе. Потом Лалла Фатма подняла руки, словно предохраняя себя от злых сил, повернулась и вышла. Мы смотрели, как она нырнула в низенький дверной проем, вышла во двор и пропала из поля зрения.

Глава 15

После тяжелого признания Мариата стала избегать Амастана. Девушка не знала, что ему сказать. Почему она не могла найти нужных слов, никак не откликнулась на огромную жертву, когда он раскрыл перед ней душу? Какой же она тогда поэт, хуже того, что за женщина? Судя по взглядам, которые молодой человек бросал на нее и тут же отворачивался, ее нежелание разговаривать с ним принесло ему новую боль. Тень Манты всегда маячила между ними. Мариата пыталась представить, какой она была. Должно быть, живой, уверенной в себе. Конечно, красивее многих, немного своенравная, из тех, кто не боится поцеловать молодого человека, если он ей нравится, готовая доверить ему свое сердце, даже едва его зная. Словом, Манта очень походила на нее. Придя к этому выводу, она тем более не могла подойти к Амастану. У нее возникло странное чувство, что это было бы в каком-то смысле предательством по отношению к погибшей девушке и к их трагической любви.

Где-то через неделю Амастан с группой охотников отправился на север поискать дичи для свадебного пира в честь новобрачных Лейлы и Хедду. В первые несколько дней Мариате было даже легче, ничто не напоминало о его постоянном присутствии. Потом она так по нему соскучилась, что ей казалось, будто сердце ее превратится в камень, если она вскоре не увидит его. Словно в отместку за эту тоску по нему, по ночам ей стала сниться Манта, и Мариата всякий раз просыпалась в холодном поту. Она слышала ее голос, видела обезглавленное тело, которое двигалось само по себе, а голова катилась у ног. Из окровавленного рта торчал тот самый амулет, который Мариата теперь носила на груди.

Однажды утром к ней пришла Рахма, присела рядом, принялась месить тесто для тагеллы и сказала:

— Что-то у тебя усталый вид, доченька.

Мариата призналась, что плохо спала.

— Ночь была очень жаркая, — согласилась Рахма и слегка усмехнулась.

Мариата поняла: та догадывается, что дело тут не только в этом. Старуха опять заговорила о том, что Амастан собирается снова пойти по соляному пути.

Девушка с силой шлепнула ладонью по тесту и заявила:

— Не думаю, что твой сынок еще хотя бы раз отправится с караваном.

Рахма перестала стряхивать пыль и песок с камня, на который собиралась вывалить тесто, внимательно посмотрела на Мариату и спросила:

— Что он тебе говорил? Сын уже рассказал про Манту?

Даже звук этого имени был для Мариаты как нож в сердце… Но она промолчала. Если даже она что-то и знает, то говорить об этом не имеет права.

Но Рахма продолжала:

— Я считаю, нам с тобой надо все разузнать, но спрашивать должна ты. У него всегда имелись от меня какие-то тайны, даже в детстве. Когда сыну было пять лет, дядя подарил ему ножик, и он прятал его в песке за шатром, пока я не обнаружила и не отобрала. Однажды Амастан играл с большими мальчиками и повредил колено, а мне ни слова, гордый был, да и боялся, что не пущу его больше к ним. Кровь залила штанишки, а он целую неделю скрывал это, пока ткань не срослась с раной. До сих пор шрам остался. — Она печально вздохнула. — Ради нас обеих обещай, Мариата, что все узнаешь.

Девушка бросила на нее любопытный взгляд.

— А почему ты просишь об этом меня?

— Я же видела, как ты на него смотришь, — ответила старуха и махнула рукой, не давая Мариате возразить. — Мы с тобой любим его. Когда он вернется, я помогу тебе, ты — мне, и Амастан получит от нас все, что ему надо.

— О чем ты говоришь?

Сузив глаза, Рахма посмотрела на Мариату.

— Он останется с нами здесь, женится и снова станет человеком. Семья даст ему надежду. Она очень нужна сыну, чтобы зажить по-новому.

— Не думаю, что он готов к этому, — осторожно произнесла Мариата. — Со мной или с кем-то еще.

— Тогда нам придется позаботиться о том, чтобы события не застигли его врасплох, — поджав губы, сказала Рахма.

На свадьбу стали съезжаться гости со всей округи, даже из Тафадека и Иферуана, далеких оазисов, расположенных на территории Нигера. Прибывали многочисленные тетушки со своими детьми, братья и дядюшки, старые друзья. Хозяева позаботились о том, чтобы разместить и накормить всех, зарезали лучших коз и кур, хотя пожилые люди их уже не ели, для них это было табу. В качестве сладостей приготовили особо изысканное угощение: саранчу, обсыпанную сахаром.