прийти с компаньонкой, но… – Дик развел руками, словно показывая отсутствие посторонних в апартаментах.
– …но у меня нет компаньонки, – продолжила за него Джейн. – Хорошо. Я попробую прийти. К какому времени меня будут ждать?
– К шести вечера.
– Я постараюсь. Если дела позволят. Вы же понимаете…
– Понимаю. Я заеду за вами, – предложил Ричард.
– Не нужно! – В глазах мисс Стэнли опять промелькнул непонятный страх. – Я знаю, где живет сэр Артур Грей, но не уверена, останется ли у меня время зайти домой перед визитом к нему.
– Хорошо, – не стал настаивать Дик. – В таком случае буду ждать вас у дяди в шесть.
Глава 11. Падение в бездну
Джеймс нервно метался по своей комнате из угла в угол… Нет, не Джеймс, то была Франческа. Да, с перетянутой грудью и в мужском домашнем костюме, но все равно именно леди Франческа Кавендиш. И она чувствовала себя почти живой. Испуганной, растерянной, но определенно живой.
Теперь о ней знал еще один человек – инспектор Стрикленд. И он обещал сохранить тайну – пока. Этого хватало. Что будет потом, девушку не волновало. Как не волновали и обвинения против Джеймса, домашний арест и все остальное, кроме… визита к сэру Артуру. Ричард хотел познакомить ее с самым главным человеком в его жизни. Фрэнни знала, что Дик считал мирового судью чуть ли не своим вторым отцом, а может, и единственным, если учитывать его отношения с настоящими родителями. И вот сегодня вечером она будет представлена сэру Артуру. Как Джейн Стэнли.
Это очень рискованно: сэр Артур знал Джеймса, при этом он был весьма мудрым и наблюдательным джентльменом. Если инспектору Стрикленду, чтобы заподозрить правду, хватило непродолжительного знакомства с графом, то каких сюрпризов ожидать от мирового судьи? Одна надежда на артефакт.
Опасно. И еще более опасно, если учесть, что шесть вечера – время не позднее, Джеймс под домашним арестом, а ну как тот же Стрикленд, которому она так и не осмелилась рассказать про Джейн, решит нанести визит главному подозреваемому? Вот будет сюрприз, если того не окажется дома…
И все равно шаг за шагом Франческа шла навстречу Ричарду. Она не могла остановиться, даже зная, что происходящее лишь видимость, мираж, зная, что рано или поздно ей придется уйти, и все, на что можно рассчитывать – ненадолго стать любовницей Дика, найдя в этом горькое утешение. Ну и пусть. Расставание еще нескоро. Зато в шесть вечера Фрэнни сможет представить, что у нее впереди счастье. С Ричардом. А визит к сэру Артуру – только начало. Пусть даже все происходит не по правилам. Пусть так никто не делает, но что с того? К черту правила! Она любит. Она любима. И боже, как же хочется счастья! Такого, как у всех. Просто быть собой и не скрываться в проклятой фиолетовой комнате, не спать вечным сном в семейном склепе, не общаться с призраками, не прятать лицо… Чувствовать жизнь, вдыхая крошечные капельки утреннего тумана, подставляя кожу свежему ветру с реки, ощущая тепло солнечных лучей…
Бросившись в свою комнату, девушка в который раз пересматривала платья, придирчиво выбирая то, в каком она появится в доме сэра Артура.
Сегодня она стала живой. Не Джеймс, не Джейн – Фрэнни.
Стрикленд так и сказал: «Оставьте эти глупости, леди Франческа, вы не более мертвы, чем я сам. Дайте руку».
Она послушалась, и тогда… он ущипнул ее! Очень больно. Так больно и неожиданно, что Фрэнни вскрикнула.
«Вот видите! – усмехнулся тогда Стрикленд. – А меж тем я не видел ни одного мертвеца, который подскакивал бы от боли, даже когда полицейский хирург полосует ему грудину. Нет, леди Франческа, уж не знаю, чего хотел от вас добиться достопочтенный Питер Кавендиш, но вы совершенно точно не труп, поверьте мне на слово. Мертвецов я в этой жизни навидался».
Поверить в такое было страшно, но Фрэнни хотела верить. Старалась верить.
Однако на этом чудеса не закончились. Дик пригласил ее к дяде, и она… согласилась, потому что мертвые не ходят в гости, а живые – да.
И теперь Фрэнни сходила с ума от волнения. Выбросила одежду из шкафа. Примерила все платья, какие были, и не по одному разу. Не то, не то, и это тоже не то. Наугад вытянула из бесформенной кучи первое попавшееся. Фиолетовое. Такое же, как стены ее темницы и убежища. Лукаво улыбнулась. Почему нет? Примерила наряд, благо все ее платья можно было надевать и самостоятельно. Подошла к зеркалу. Не удержалась и позвала:
– Джеймс!
Прижала руки к груди, пытаясь унять волнение. Каким сейчас будет брат? Как он посмотрит на нее? Придет ли вообще?
Пришел.
Темная гладь зеркала зарябила, и Фрэнни увидела Джеймса. Брат посмотрел на нее… и улыбнулся. Грустно. Словно прощаясь или провожая куда-то далеко. Кивнул, а потом пропал. Франческе хотелось надеяться, что это было благословение, но недоброе предчувствие поселилось в душе, подернув нечаянную радость дымкой обреченности.
Куда она собралась? Что делает? Зачем дает Ричарду надежду? На что надеется сама? Сплошное безумие…
Она так погрузилась в свои мысли, что не услышала скрежет двери.
– Сэр! – прозвучал с порога голос Томаса.
Девушка вздрогнула и обернулась, чувствуя себя так, будто ее застигли на месте преступления. По ушам впервые резануло привычное обращение «сэр». Она не «сэр»! Она «леди» или хотя бы «мисс»!
Виновато-испуганный взгляд вдруг обрел силу.
– Леди Франческа Кавендиш! Так меня зовут! Будь любезен, запомни это! – Звонкий голос, словно удар хлыста разогнал испуганную тишину.
– Ах вот как. – На лице Томаса отразилась зловещая улыбка. – Вижу, вы уже успели ощутить себя женщиной в объятиях мистера Кавендиша и слегка позабыли о том, что «леди» вы только в этой комнате. Что ж, могу продолжить называть вас «леди» с сего момента и далее. Перед слугами, перед полицией, перед судьей, перед мистером Кавендишем, наконец. Если вы так желаете, отчего бы и нет. Надеюсь, сын Вильяма Кавендиша благосклонно отнесется к вашему превращению из его сердечного приятеля в обычную любовницу.
– Да как ты смеешь! – Щеки Фрэнни заалели от возмущения. – Я… Мы с Ричардом не…
– Мне это безразлично, – прервал ее Томас. – Так что ж, определитесь, вы лорд Сеймурский или леди Кавендиш?
Не время. До боли сжав кулаки, девушка опустила голову. Не сейчас.
– Лорд Сеймурский, – тихо произнесла Фрэнни, до крови прикусив губу.
– Отлично, я так и знал.
На лице Томаса не появилось и тени улыбки. Он принял эту победу как нечто должное, обыденное, без тени триумфа. Франческа была полностью в его