Но я улыбалась. На мне опочила рука бога. Он дал мне власть смирять боль и угадывать будущее…
— Отлично. Вот тебе моя рука — гадай.
Асма-анни взяла его руку. У нее самой руки были маленькие и изящные, хотя и весьма крепкие. Они обе могли спокойно уместиться в его ладони. Жрица долго смотрела на ладонь, потом вдруг отпустила ее.
— У тебя нет судьбы. Вместо нее — это кольцо.
Аргор нахмурился — кольца он почти не замечал, порой даже забывал о нем. Даже не видел.
— Ты хочешь сказать — нет будущего? Я скоро погибну?
— Нет. Я не вижу твоей смерти. Я вообще ее не вижу. Я сказала — нет судьбы. Это все. Большего я сказать не могу.
Они молчали. Аргор чувствовал себя обманутым. Жрица начинала его раздражать. Много значительности, много таинственности, толку — ни на грош.
— Богов много, но Солнце — одно, — вдруг ни с того ни с сего негромко, нараспев заговорила Асма-анни. — Это не то солнце, что освещает наш мир с утра до вечера. Это лишь проявление Его. Оно — во всем. Боги есть его проявления — как свет исходит от солнца, так и они исходят от Него. Оно является к каждому народу, к каждому человеку таким, каким он сумеет Его лучше понять и принять, и говорит с каждым на его языке. Оно — Единое, Животворящее, Всесозидающее, Отец и Мать, порождает жизнь, оно есть Благо, оно есть Любовь бесконечная…
— Орел кружит в вышине. Бездонное небо. Здесь, на вершине Менельтармы, его цвет кажется особенно густым, даже темным, словно сквозь него просвечивает Стена Ночи. Оно медленно приближается — или это он сам летит в небо?
Орел кружит в вышине.
А внизу раскинулся в золотисто-голубоватой дымке Нуменор. Переливчатая шкура невиданного спящего зверя. Он тихо дышит во сне — и ходят под ветром травы, и гнутся деревья и поют птицы…
Орел кружит в вышине.
И хочется плакать от восторга, гордости, любви и восхищения невероятной красой сущего, которая сейчас открывается ему здесь, на вершине.
Полет. Полет, полет…
Орел кружит в вышине…
Нуменор, земля предков. Благословенная, драгоценная до крови в горле земля, как я смел отречься от тебя? Как я, слепец, не увидел тебя за своими мелочными обидами, за той жалкой плесенью людских низменных страстей, которая показалась мне больше тебя? Как я смел забыть твое все, отречься от тебя, отречься от себя самого?
— …У тебя нет судьбы. Ты отрекся от нее. Ты предал себя в чужие руки и судьбу свою тоже. Отрекись от Силы! Отрекись от кольца, ты можешь. Все в силах Солнца, лишь сделай шаг, протяни руку! Верни свою судьбу!
«А эта девчонка хорошо умеет говорить, — вдруг послышался насмешливый голос где-то в самом дальнем уголке его сознания. Словно бы он сам говорил — и не он. — Совсем заморочила голову. Судьбу ты выбрал сам. И разве не Единый начертал ее тебе? Все в Замысле. Все предопределено им. Ты постиг свой Путь в Предопределенности, постиг свое предназначение. И не глупой бабе говорить тебе о твоей судьбе. Твоя судьба уже свершилась — потому никто и не может прочесть ее. Ты лучше подумай — кому выгодно, чтобы ты отступи? Подумай, кто мог ее подослать».
Синева начала распадаться на клочья и стремительно таять. Восторг и ощущение полета исчезали, уступая место какой-то торжествующей уверенности.
— Ты все сказала? — улыбнулся он, и она заметила в глубине его глаз алые искры злого смеха. Чужого смеха.
— Все, — тихо ответила жрица. — Больше мне нечего сказать.
Аргор засмеялся, взял маленькую руку Асма-анни и поднес к губам.
— Зато мне есть что сказать. Но не сейчас.
Он гибко поднялся и покинул шатер.
Проконсул Гирион уже пятый час изучал документы. Пергамента, бумажные листы, намотанные на палочки полоски ткани, деревянные таблички, клочки кожи и ткани, какие-то тряпки, палочки с тайнописью — все было скрупулезно, тщательно разобрано и подшито, снабжено комментариями. Элентур, начальник разведки Южных колоний, покинувший Нуменор еще с принцем Эльдарионом, был человеком дельным, и на приволье, вдали от родных берегов, его недюжинным способностям нашлось достойное применение. Гирион вздохнул. Принц Эльдарион. Уже десять лет прошло — а та машина, которую он создал и запустил, до сих пор не дает сбоя. Каких он подобрал людей! Их же как зеницу ока беречь надо, это не нынешние хлыщики, а настоящие, железные нуменорцы…
Да, раньше и небо было синее, и вода мокрее, и время длиннее. И нуменорцы нуменористее.
Проконсул протер покрасневшие от усталости глаза, вздохнул. Он тоже был нуменорцем старой закалки, как они сами говорили, из Когорты Эльдариона. Стало быть, плюнь на усталость и работай. Проконсул снова углубился в доклад начальника разведки Южных колоний, легата Элентура. Доклад был доставлен особым гонцом, который перевозил лишь самые срочные и архиважные донесения.
«Ситуация в Ханатте весьма неустойчива. Покойный государь передал власть в стране в руки сына, который назвал себя военным правителем, керна-ару. Насколько можно судить по донесениям, было инсценировано некое „чудо“, вести о котором усердно распространялись людьми принца и государя. Получив „поддержку богов“, Керниен еще при жизни отца начал жесткой рукой объединять государство, причем явно пользуясь примером нашей деятельности в колониях. Вполне возможно, ему служит советником кто-то из черных нуменорцев. По крайней мере, среди его самых ближних людей известен некий Аргор, который был при короле Керниене с самого начала его внезапной бурной деятельности».
Проконсул отложил пергамент. Аргор. Да, скорее всего морадан. Пока выяснить, кто это, возможным не представлялось. Этот человек был чрезвычайно удачлив — подобраться к нему более-менее близко пока что не удавалось. Говорили, что он послан Ханатте богами, что в самом его появлении виделось нечто чудесное. Проконсул усмехнулся. Эти варвары все, что угодно, припишут чуду. Однако у них если не контрразведка — в наличие оной поверить просто невозможно чушь, — так уж охрана действительно великолепна. А Аргор… что же, если, пользуясь его советами, керна-ару сумел объединить значительную часть Ханатты — не священной, слабой и призрачной властью, а по-настоящему, то этот Аргор опасен. Гирион снова вернулся к письму:
«Ханатта строит армию по нашему образцу. Пока нам не доводилось с нею сталкиваться, ибо Керниен занимался исключительно внутренними делами. В любом случае даже построенная по нашему образцу армия вряд ли сможет по боеспособности сравняться с нашей. Однако относиться к сему следует со всяческим вниманием. До настоящей, сильной и единой Ханатты еще очень далеко, но если дело пойдет так, то лет через двадцать мы можем получить весьма серьезного соседа. Все зависит от того, какие цели преследует король Керниен. Пока, насколько нам известно, никаких действий против Нуменора он предпринимать не намерен, его больше всего волнует объединение страны».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});