- Людолов поганый! Поди весь рост в бороду да корень ушел!..
Юная лекарка, выросшая в тульском селе, а посему прекрасно знающая, откуда берутся дети, хихикнула, тут же опасливо оглянулась на закрытую дверь - и перелистнула страницу. Как говорится, подальше от греховных мыслей. Так и прошел остаток вечера: читала, мечтала, долго разглядывала картинки, и сама не заметила, как задремала. Снился ей старший брат Ваня, выбившийся в подручники самого князя Василия Старицкого, вкусные пирожки, которые пекла покойная матушка, а под самый конец - ожившую картинку из "Руслана и Людмилы". Русский богатырь подхватил ее на руки, и нежно сказал...
- Вставая, засоня!
Заполошенно подскочив и оглядевшись, Аглая увидела наставницу, на чьем ложе она невозбранно нежилась всю ночь.
- Ой! Я нечаянно!..
Прервав сбивчивые оправдания звучным хлопком ладоней, боярышня Дивеева с отчетливой смешинкой в голосе распорядилась быстро привести себя в порядок и нарядиться в праздничное платье - потому как прошлой ночью в Москву вернулся государь-наследник Димитрий Иоаннович. От такой новости, которую юная лекарка в равной степени ждала и боялась, у нее случился кратковременный ступор, сменившийся затем суетливой беготней. Однако прошел час ожидания, другой, третий... К полдню у будущей лекарки-травницы едва не приключился обморок. Обед и ужин остались нетронутыми, а с приходом ночных сумерек наставнице пришлось использовать навыки целителя на собственной ученице, утихомиривая у той самую настоящую истерику.
- Ну что ты, дурочка! Никому я тебя не отдам, никуда не верну. Говорила тебе ведь: что господину моему в руки попало, то для других пропало!..
- А если?..
- Никаких если. Просто Димитрий Иванович с самого утра в покоях великого государя пребывает, потому и не призвал нас к себе.
В общем, и эту ночь Аглая провела на чужом ложе - зато утро следующего дня с лихвой компенсировало ей все переживания. Началось все с того, что ее подняли раньше обычного, и вместо горячего завтрака отвели и усадили в какой-то непонятный возок, открытый солнцу и всем ветрам. Затем место напротив нее заняла незнакомая девица со странно-седыми волосами...
- Да как же без нас-то!?!
- Кто же за горлицей нашей досмотрит, кто же ее обиходит?..
Не слушая собственных мамок-нянек, царевна Евдокия со счастливой улыбкой забралась в еще один возок, составив компанию личной царской целительнице.
- Батюшка Иван Иванович, смилуйся! Не допусти урона чести девичей...
Четырнадцатилетний царевич ловко запрыгнул в седло рослого жеребца-венгерца, удостоив служанок короткого совета:
- Пошли вон.
Его младший брат для посадки на гнедого мерина-кабардинца воспользовался помощью постельничих сторожей, моментально образовавших живую лестницу. Жалобных стенаний добросердечный Федор Иоаннович предпочел "не услышать".
- Государь-наследник, на тебя уповаем!..
Откровенно пялясь на первенца великого князя, русоволосая юница едва не прослушала, как тот ответил согнувшимся в поклонах теремным челядинкам:
- Зря уповаете, батюшка прогулку дозволил.
Удивительно мелодичный смех царевны на мгновение перекрыл "кудахтанье" дородных "наседок", а затем возки двинулись вперед. Под высокие колеса ложились улочки Китай-города, затем посадов, через некоторое время кончились и возделанные поля с общественными выпасами - но кое-кто из путешественниц этого так и не заметил, убаюканный мягкими покачиваниями невиданного доселе экипажа...
- Аглая.
На обращение боярышни Дивеевой откликнулись обе придремавшие путешественницы. Дружно покинули свои места, оказавшиеся неплохими лежанками, огляделись, и сразу увидели заросший деревьями и густым кустарником берег Москвы-реки, образующий что-то вроде небольшой заводи - в которой неизвестные умельцы устроили небольшую летнюю купальню. До ушей донеслись легкие взвизги, плеск воды, разные позвякивания-побрякивания и недовольный голос наследника трона:
- Ну-ка брысь купаться, мелочь!
- А вот и нет!..
Ошеломленные видом дочки великого государя - простоволосой, голоногой, скачущей по траве в одной льняной рубахе, две девицы и вовсе окаменели. Когда на их глазах хохочущую Евдокию подхватили на руки и бесцеремонно забросили в теплую воду.
- Ви-ии!!!
Плюх!..
Хорошему примеру последовал и царевич Иван, спихнувший с берега осторожничающего младшенького - и тут же с неразборчивым ревом влетевший в реку сам.
Плюх!!!
- Кхм.
Русая и седовласая девицы все так же дружно прикрыли рты и повернулись к Дивеевой - только сейчас заметив, что та тоже сменила нарядную одежду на легкую белую рубаху до пят.
- Переодеваться вон там.
Проследив направление, они увидели два небольших шатра, разбитых на разных концах заводи - причем так, чтобы в них было удобно заходить и с берега, и из воды.
- Зеленый наш, не перепутайте.
Ошибиться было сложно, потому что только у одного из шатров спуск в воду был прикрыт этаким коридором из натянутой на жердинах ткани - дабы не было урона девичьей чести из-за мокрых рубах, весьма откровенно облепляющих пока еще незрелые прелести. Медленно переодеваясь, Аглая исподтишка косилась на седовласую девицу, и даже почти решилась спросить, кто она такая, но просто не успела - та вышла из шатра вперед нее. А потом были ласковые волны, свежий ветерок и азартные крики царевичей, весело перекидывающихся меж собой небольшим мячом - и довольно быстро втянувших в свою забаву и всех остальных...
- Здорово было!..
Ближе к полудню любители водных игр выползли на прибрежную травку, обессилевшие, но безмерно довольные. Переоделись в сухое, собрались под матерчатым пологом и дружно забурчали голодными животами.
- Ваня, на тебе дрова.
Средний брат государя-наследника тут же подхватился и потопал к синему шатру - вроде как там позади стопок со сменными штанами и рубахами был небольшой топорик?
- Федя. Вон там вчера постельничие немного камней натаскали - выложи из них костровище.
Проследив, где надо "оформить" каменный круг, самый младший в царской семье энергично принялся за дело.
- Дуня. Набери мелких сухих веточек на растопку.
Царевна, довольно подпрыгивая, тут же убежала вслед за братом Иваном.
- Аглая.
Две бывших селянки на удивление дружно сделали шаг вперед и покосились друг на друга - на что синеглазый рюрикович как-то неопределенно хмыкнул. А затем протянул руку и необидно подергал за русую косу:
- Ты будешь Аглая Белая.
Сильные пальцы легко огладили седую прядь.
- А ты, ученица, скоро вернешь себе прежний цвет волос - иссиня-черный, как вороново крыло.
Осчастливив слегка растерявшихся девиц довольно необременительными поручениями, сам государь-наследник ненадолго скрылся в "мальчиковом" шатре - чтобы вернуться к костровищу с двумя большими корзинами. Пока притащивший кучу хвороста Иван складывал из сучьев и сухой травы "шалашик", заодно переругиваясь с обидевшейся на него сестрой (подумаешь, ветки сплошь зеленые - зато их много!), Домна пристроила наполненный водой котелок на треногу, которую установили совместными усилиями Федора, и обоих Аглай.
- А где огниво, Мить?..
Недолго покопавшись во внутренностях сначала одной, а затем и второй корзины, наследник вытащил на всеобщее обозрение маленькую шкатулочку. Откровенно некрасивую, к тому же еще и склеенную из обычной толстой бумаги.
Чирк-ффыр!
Открывший было рот для вопроса, царевич Иван тут же его закрыл, с большим интересом разглядывая очередную братнину придумку - которую тот медленно потушил.
- Вот этой головкой чиркни о вот эту полоску на боку коробка - спичка и загорится.
Чирк-ффыр!
- И я хочу!..
Дождавшись, пока по хворосту поползут дымные язычки пламени, шкатулочку с деревянными палочками попыталась отобрать Евдокия - однако потерпела быстрое и сокрушительное поражение.
- Митя, ну скажи ему!!!
Усмехнувшись, любимый брат достал из корзины еще несколько коробков - и пока тонкие палочки горели, в котелке начала побулькивать подсоленая вода. Дальнейшее напоминало какую-то алхимию: в пустые миски из одного кулечка посыпались мелкие кусочки чего-то, пахнущего копченой курицей; из другого настоящая смесь из зеленого лука и вареного яйца; из третьего золотистые нити непонятно чего, ломающиеся в руках с легким хрустом... А затем все это обильно залили кипящей водой.
- Куда! А руки помыть?
Сглатывающая обильную слюну толпа шустро сбегала к урезу воды, затем к шатрам за мылом, потом опять к урезу воды - а по возвращении их уже ждали пшеничные лепешки, большой кувшин кваса и мисочки с чем-то умопомрачительно вкусным.