- приподняли к нему голову. Парень остановился по правую отсутствующую руку. По насмешливому прищуру единственного глаза понял о допущенной оплошности.
-Ты мне нравишься.
На признание фигурка в кресле замерла. Буквально на мгновение. После чего вернулась к разбору и сортировке покупок.
-Ты боишься меня, парень, - напомнила Окалисс. Задумалась, разглядывая светло-сиреневый камушек с фалангу большого пальца. Не заметила в лавке скол. Обидно, мог испортиться. Все зависит от того, где откололся кусок. Если в лавке, не беда. А если во время сбора материала, то камень будет бесполезен.
-Неправда, - упрямство мигом дало о себе знать. Отрицал очевидное буквально назло.
-Да неужели? – фыркнула авантюристка. Со вздохом откинула камушек в камин. – Ну, удиви меня.
Если это не было предложением, то он сильно влип в неприятности. По удивленному взгляду одноглазой авантюристки понял, что с выводами поспешил. Губы все еще хранили тепло чужого тела.
-Удивил, - запустив руку в волосы, Окалисс оперлась о спинку кресла. Элес продолжал стоять с правой стороны, поэтому ей пришлось повернуться всем корпусом, чтобы его видеть.
Его рассматривали с головы до ног. Странное чувство, что видит насквозь. Причем видит что-то, чего он не знает. Наконец, Окалисс наклонилась к полу и отложила материалы вместе с сумкой к лежащему там же букету. Поднялась с кресла на ноги. Его поманили за собой.
-Идем, - Окалисс отошла к еще одной двери, что вела куда-то вглубь дома. Элес туда прежде не заглядывал. Шарить по чужим домам было идеей глупой, за которую он уже поплатился.
Дверь вела в темноту. Не больше метра едва освещенного пола. И тот пропал, погрузившись во мрак, едва Окалисс закрыла дверь за ним. Рука ощутила чужое тепло, его провели чуть вперед.
Постепенно глаза привыкали к практически полному мраку. В комнате было окно. Но оно было занавешено так, что не пропускало ни лучика света, на улице день в самом разгаре. Ткань похожа на ту, что используется в изготовлении доспех. Явно не самая простая.
Кровать. Грохнулся, испугавшись на краткий миг. Не очень-то приятно падать в неизвестность.
Его губы нашли чужие. Элес с удовольствием ответил. В темноте не видно покалеченного тела, так что страха, как такового не возникало. Лишь неловкость, когда случайно касался правого плеча. Не знал, как себя вести и терялся.
Окалисс была опытной любовницей, с богатым жизненным опытом. Может быть, только поэтому ему ни за что не пришлось краснеть. И все равно странно это. Он не понимал происходящего.
-Тебе что-нибудь нужно дать? – голос в темноте прозвучал неожиданно. Они минут десять лежали в тишине. Элерсерас ощущал теплый бок авантюристки, чужую руку.
-Дать мне? Зачем? – не сообразил Элес. Все его думы были о том, что в темную комнату его привели неспроста. Чтобы не видел, значит. Во мраке шрамы на теле кажутся простыми неровностями кожи. А так ли он ее боится, если подумать?
-Чтобы смог похвастаться перед дружками, что сумел завалить меня в койку. Или с кем ты там спорил?
-Что?.. Ты..
-Брось, я прекрасно знаю, что спать со мной в здравом уме ты не станешь. Слишком красив. К тому же молод. Зачем тебе потрепанная авантюристка? Но! Все было довольно неплохо, никаких претензий. Честно.
Гадкое чувство. Элерсерас скрипнул зубами и сел в кровати. Нащупал одежду и принялся натягивать на себя. Только бы не сорваться. Покинул комнату молча, его не останавливали. Как дошел до входных дверей, сам не понял. Машинально, наверное.
Все-таки не сдержался. Дверь за его спиной захлопнулась с жутким грохотом. От удара слетела с петель и отвалилась, сиганув с крыльца в заросли кустарника. Так и застыла ни туда, ни сюда с немым укором взирая облепившейся бледно-бордовой краской к небу. Будто бы оно могло ей чем-то помочь.
Ноги его не будет в этом чертовой доме у этой чертовой авантюристки! Нашла себе игрушку. Да, ему было не по себе от происходящего, но дело не во времени, проведенном вместе. Сам факт интереса к одноглазой авантюристке не имел никакого смысла. Но он был. А с ним поиграли, как с куклой. Третьего раза не будет, так, что ли?
Охота потеряла все краски, отражая сумятицу, творившуюся на душе. Ходил к вратам, смотрел на группы. К нему часто подходили с предложениями, но он все отказывался. Не тянуло, настроения нет.
Вместо охоты проводил время в лавке. Полученный здесь опыт в изучении оружия и доспех помогал улучшать навыки, так необходимые для того, чтобы стать мастером, как его отец. Без охоты тоже никуда, конечно. Это он знал. Не хотел. Потом как-нибудь, когда остынет.
-Элес, - веселая веснушчатая мордашка заглянула в подсобку, где он собирался переодеваться. Рабочий день был окончен. Устал.
-Нет его, ушел домой, - машинально отозвался Элерсерас. Ворота рубашки не расстегнул, ждал, пока любопытный нос скроется за дверью. Тот не торопился этого делать.
-Еще не ушел, я же вижу. Слушай, Элес, - протянули просящим тоном. – Подмени меня еще на полчасика, а? Ну, пожалуйста!
-Ты только пришла, и опять куда-то намылилась?
-Мне весь вечер дежурить, Элес, а я пообедать не успела. Буквально полчасика. Я перекушу здесь рядом и обратно. Честное слово! Одна нога здесь, другая там.
-Лучше она там, а другая здесь, - фыркнул Элерсерас. Кивнул, соглашаясь. Полчаса погоды не сделают. Мама вряд ли заметит, что задержался. До ужина время есть. – Беги. Подменю.
-Спасибо, Элес! Я тебя обожаю! – нос уже давно пропал за дверью, голос звучал приглушенно и явно удаляясь.
Элерсерас хмыкнул, застегнул расстегнутые две верхние пуговицы. Поправил костюм и вернулся в главный зал. Здесь было все хорошо, покупателей почти нет. Подтянутся позже, как всегда.
-Элес, помоги с оружием, - осторожно шепнул ему проходящий мимо парень.
-А?..
-Он где-то задерживается, - виновато развел руками высокий парень с ежиком светло-каштановых волос. Знал, что сам Элес должен был уйти домой после смены, но выбора не было. Клиенты не должны быть недовольны из-за неурядиц у обслуживающего персонала.
-Принял, - кивнул Элес, вышел в соседнюю залу, заставленную стеллажами с оружием.
Здесь было бы совсем пусто, если бы не одинокая фигура напротив стены, увешенной разнообразными посохами. Вероятно, речь шла о ней. Оставлять покупателей один на один в их лавке не полагалось. Только в том случае, если люди сами просят не мешать с муками выбора.
Темно-серый плащ не сразу колыхнул что-то в памяти. Лишь когда к нему повернулась голова, укрытая капюшоном, понял, кто перед ним. Он