Читать интересную книгу Учебник по химии (СИ) - Ключников Анатолий

Его интонация стала уже откровенно-намекающей «а не пора ли Вам домой?».

— Я уточню свой вопрос. Где у вас можно добывать серу и фосфор в больших количествах? А также «земляное масло»? Известь ту же самую?

Пока мы с Ведит таскались по лесам, я из любопытства всё-таки выведал у неё кое-что об ингредиентах для «адских смесей» и теперь накидал собеседнику умные вопросы.

Хозяин умолк, подумал, потом приподнялся, подошёл не спеша к шкафу, открыл дверцу, звякнул стеклом:

— На такие вопросы я Вам сходу не отвечу. Тут подумать надо…

«Думали» мы основательно. Уговорили несколько бутылок отличного вина (я такое пробовал раз в несколько лет, не чаще). Если вкратце, то суть нашего разговора состояла в следующем.

Аптекарь знал, что вулканические кратерные озёра Божегории богаты сероносными илами, из которых получают опалитовую серную руду. Лично ему сера тоже требовалась, для изготовления лекарств для лечения воспалительных заболеваний — отсюда и нужные знания.

Известняки и «земляное масло» в местных горах тоже не являлись редкостью.

А вот фосфор получается из апатитов в результате их взаимодействия с каменным углём и кремнезёмом при очень и очень высоких температурах. Раньше его получали примитивно: сначала человеческую мочу отстаивали в течение нескольких дней, пока не исчезнет неприятный запах, а затем кипятили до клейкого состояния. Нагревая эту пасту до высоких температур и доводя до появления пузырьков, после нескольких часов интенсивных кипячений получали крупицы белого воскоподобного вещества, которое очень ярко горело и к тому же мерцало в темноте. Но обеспечить целую армию таким способом очень трудно. Это ж солдаты в мирное время только и будут заниматься тем, что мочиться в вёдра, а потом рубить дрова для костров. И что такая армия потом навоюет? — так, смех один.

Впрочем, сухая «адская смесь» и сейчас изготовляется на основе старого доброго фекального способа. Для начала процесса кучи из смеси навоза (и других перегнивающих компонентов) с известняком и прочим известняковым материалом с прослойками из соломы или хвороста накрывались дерном для удерживания образующихся газов. При гниении навоза образовывался аммиак, который, накапливаясь в прослойках из соломы, превращался в азотную кислоту.

Я с изумлением узнал, что аптекарь, кроме травяных настоек, использует для лечения и соли фосфора: с известью — для улучшения роста детишек, без извести — для снятия усталости, неврозов и переутомления взрослых людей. («Ну-ну, знаем мы эти надуманные болезни богатеев про чрезмерную усталость… Лишь бы деньги бухнуть, а потом хвастаться друг перед другом, сколько на здоровье золота потрачено.»)

В конце-концов, гостеприимный хозяин назвал примерную область, где могла быть эта чёртова лаборатория: все нужные месторождения располагались в относительной близости. В этом районе располагалось несколько фамильных замков, но я про себя на первое место поставил тот, который принадлежал королю Божегории: Его Величество в эту горную глушь, наверное, ни разу в жизни не совался и не собирается, а для такого дела вполне может один замок и пожертвовать, и не нужно законного владельца потеснять/выгонять.

Я, слегка качаясь, вышел из аптеки, прижимая к груди пахучий шёлковый мешочек с каким-то порошком. Завтра нужно снова собираться в путь.

Туда и обратно

Чалка застоялась и поэтому, довольная, трусила по дороге весьма резво. Я в разведку оделся обычным горожанином, не имевшим ничего, кроме ножа, и чувствовал себя словно голым.

Дорога, петляя, поднималась всё выше и выше, оставив позади возделанные поля. Я попал в край сосновых лесов, становившихся всё более редкими; камней же видел всё больше и больше. Стада коров на равнине сменили отары овец, пасшихся даже на крутых горных склонах; виднелись и чёрные фигурки пастухов с плащ-палатками из тонкого войлока на плечах и в бараньих шапках.

Хотя в этих краях я ни разу не бывал, но благодаря войнам карту Божегории выучил наизусть и в подсказках почти не нуждался. Доехал до места за пару дней без приключений, что читателю может и не понравится, но выдумывать я их всё равно не буду: совесть не позволяет. Если получить приключение в чужой стране, то тут уж у тебя останется только одна цель — поскорее унести оттуда ноги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Привязав Чалку, я издали занялся наблюдением за воротами королевского замка. Никакой романтики и острых ощущений: просто весь день нужно пялиться в одну точку, — хоть лёжа, хоть стоя, хоть сидя. А я два дня так просидел, с перерывом на еду и сон, конечно. И ночевал тут же, под соснами, безо всякого комфорта. Вода не являялась проблемой: никто ведь не будет строить дворец или замок там, где нет источника — вот и я пил из той же горной речки, шумно гремевшей среди камней. Только лошадь поить было трудно: сначала нужно подогреть котелок, иначе ледяная вода убьет её наповал, а она его выпивала за один дух — давай беги другой подогревай.

Я видел, как в замок привезли десяток бочонков с чёрными пятнами — явно земляное масло: кому нужно столько дёгтя??? А ещё в ворота въехало пять возков с соломой, которая для корма скотине не годится (разве что ну в очень голодное время), а королю почивать на ней совсем невместно. Думаю, что и его прислуга ночует вовсе не на соломе. Т. е., в замок везли то, что там для обычной королевской жизни совсем не нужно.

И ко всему этому — постоянно дымящие трубы на его территории. Я никогда не видел, чтобы над «дворянскими гнёздами» клубилось бы столько дыма, да ещё зачастую с нездоровым оттенком, — как будто там жгут ненужный хлам или дрянные дрова, причём с утра до вечера.

На третий день я выследил телегу, вывозившую мусор, до самой свалки и невольно присвистнул. Что обычно жилой дом выбрасывает на помойку? Глиняные черепки, недоеденную тухлую еду, гнилые овощи и очистки. Ну, труп дохлого домашнего животного вполне может быть. А я увидел разноцветные горы явно химических отходов! Очень-очень интересный такой домишко у Его Величества в Божегории…

Едва-едва дождавшись, пока угрюмый мусоровоз отбудет восвояси, я бросился замерять размеры отходов. Исходил вдоль и поперёк, морщась от неароматных запахов, и зубря про себя цифры полученных размеров. Ещё бы пробы мусора взять с собой из разных точек, но не стал: наглеть не надо.

Собственно, делать тут было больше решительно нечего, кроме как любоваться горными пейзажами. Я, довольный жизнью и собой, весело зашагал к Чалке.

Возле неё стоял весёлый горец. Колоритный такой: затасканный и засаленный сатиновый чёрный архалык, перехваченный поясом из полоски кожи, на котором закреплён непременный кинжал в чехле из почернённого серебра тонкой чеканки. Как и у приснопамятного божегорского скупщика лошадей, он имел такие же чёрные практичные штаны и кожаные сапоги. Чёрные яркие глаза, чёрная борода — стандартный набор. Расслабленная поза, держит Чалку за поводья, гладит по морде, а она, проститутка эдакая, даже же мяукнула: эй, хозяин, тут чужак рядом, он тебе знаком или как? Всё-таки баба — она баба и есть: когда рядом появляется эдакий ценитель женской красоты — она тает и совершенно теряет голову со всем своим недалёким умишком. А уж если такой фрукт даст ей кусочек сахара — и вовсе делай с ней всё, что хочешь. И это ведь БОЕВАЯ лошадь! В безжалостных рубках побывавшая…

Всё-таки правду люди говорят: горцы слово особое знают, по которому им любая лошадь сразу подчиняется, и идёт за ними тихо и покорно. Впрочем, эдакое слово и конокрады (пардон, теперь они честные скупщики коней для армии Его Величества) знают тоже, хотя их народность живёт совсем не в горах и предпочитает совсем другую музыку и пляски.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ай, хорошая у тебя лошадка, дарагой, давно себе такой хачу! Почём продашь, э? — балшие дэньги дам, да…

Я, не дожидаясь окончания его отвлекающей болтовни, волком зыркнул взглядом вправо-влево. Так и есть: на меня из-за деревьев бесшумно бросились сразу двое. Ещё бы миг промедления — и они вцепились бы в меня, как голодные волки. А так я успел на полуобороте согнуть свою левую руку в локте и отвести тянувшиеся ко мне руки влево, и потом правой впечатать встречный удар прямо в лицо нападавшего. Получилось очень неплохо: будь горец полегче весом — я бы увидел взлёт его пяток выше головы, а так он просто брыкнулся навзничь, звучно хлопнушись спиной и затылком о землю и раскинув руки-ноги буквой Х.