помню, сто восемьдесят какой-то – тоже был – ну, будет – скандал с разовой высылкой хреновой тучи латинян, успевших уже заделаться римскими гражданами. В том числе и с уже прошедших лет, кстати.
– А как их выявлять будут?
– Да по спискам из их родных латинских городов – как раз они-то и настучат в римский сенат на утечку призывного контингента.
– Ну так ты же не латинянин и даже не италик. На тебя-то кто список подаст?
– Я не уверен, что и прочую «лимиту» заодно не подчистят. Пусть и в меньших масштабах, поэтому у Ливия не отразится – может ведь такое быть? На хрен, на хрен, не хочу зря рисковать. Надо «прописываться», пока до тех скандалов ещё далеко.
– Да ладно тебе! Ну, заставят поклясться – так поклянёшься. Ты ж не суеверный римлянин, которому боязно до усрачки прогневить богов.
– Володя, ну при чём тут боги? Разве по самим нашим рожам и нашему акценту не ясно, что мы – «лимита»?
– А при чём тут мы? Речь вообще-то о тебе.
– И о моей семье заодно. А следом – и о вас с вашими семьями. До эдикта того Каракаллы ещё не одно столетие, и за это время любого из ваших потомков тысячу раз в раба обратить успеют, если не повезёт. Оно вам надо, спрашивается, такой риск?
– Ну, если с этой колокольни… Но способ ты выбрал, мля…
– Какой есть, такой и выбрал. Если его с умом применять, то самый быстрый и надёжный, кстати говоря. Брезгующих им ты видел на дороге и в воротах лагеря. Как ты думаешь, СЕЙЧАС я им завидую или они мне?
– Ну, ясный хрен, им не позавидуешь! Если так рассуждать…
– А как иначе? Или ты всерьёз рассчитываешь тупо забить на этих римлян хрен и отбиться от них, когда им это не понравится? Ганнибал – не нам с тобой чета – с Римом не справился, а мы – такие крутые, что каким-то чудом с ним справимся? С этим Римом – только мирным путём проблемы разруливать. Ага, предвидя их все заранее и разруливая заблаговременно. Si vis pacem, para bellum.
– А это ты к чему? К принципу миролюбия?
– К тому, что и латынь ещё надо зубрить. Какие из нас с тобой в звезду римские граждане, когда мы латынью ни хрена не владеем?
– И потеть под летним солнцем в пятиметровой шерстяной тоге?
– Дык, мёртвые не потеют! А рабы – очень даже потеют, хоть и не носят тогу. Я уж лучше в тоге попотею – только я же хитрожопый и тогу для себя закажу облегчённую, поменьше размером и не шерстяную. И радуйся, что это всё-таки тога, а не современный пиджачный костюм, с которым не очень-то и схитрожопишь…
– Ага, с застёгнутой наглухо рубашкой и этой грёбаной удавкой на шее!
– Вот именно! В средиземноморскую летнюю жару и без кондиционера!
Уже на палубе сплавлявшегося вниз по Бетису торгового судна мы продолжили зубоскальство.
– Наверное, у твоего римлянина никогда ещё не было такого раба! – прикололся Васкес. – Побогаче его самого и имеющего собственных рабов побольше, чем у него!
– Ну, я его не спрашивал, чем он владеет и сколько у него рабов, но похоже на то, – согласился я. – Видели бы вы только, как у него глаза загорелись, когда я шёлк перед ним развернул.
– А разве он недостаточно взяток набрал за два-то годичных срока? – усомнился Володя. – Ну, понятно, что поменьше претора, но тоже ведь себя не забывал. Казначей же как-никак. Помните ведь анекдот про еврея? «Не надо мне вашей зарплаты, посадите меня только на управление финансовыми потоками, и я сам себе заработаю».
– Это-то само собой, но кто он такой по сравнению с претором? Так бы прямо и позволил ему кто брать не по чину! Да и поделиться в Риме он много с кем должен будет. Кто-то ему избраться квестором в самом начале помог, кто-то его и в Дальнюю Испанию направил, и концы связей дал, кто-то позаботился, чтобы ему по истечении первого года не прислали с новым претором смены и продлили полномочия ещё на год – такая помощь ведь не просто так оказывается, – поделился я своими соображениями. – Так что деньги он зарабатывал не только для себя, а больше для этих своих благодетелей из сципионовской группировки. Да и большинство подношений ведь, скорее всего, не ему лично шло, а для Сципиона – как его представителю. Может быть, на шёлковые тряпки он себе в принципе и заработал, но жаба задавила бы покупать, а тут – на халяву…
– Ты для Миликона-то и его семейства, надеюсь, не забыл? – поинтересовался спецназер, которому как раз с этим нашим «прикормленным» вождём и предстояло тесно и плодотворно сотрудничать.
– Ага, забудешь тут, мля! Хрен я теперь позволю кому себя раздеть! – это я, конечно, утрировал – на самом деле только запасную шёлковую тунику пришлось в тот раз прежнему претору подарить. – Да, держи, кстати, тролль ты наш доморощенный, пока в натуре не забыл, – я протянул ему выхлопотанную у нового квестора «ксиву». – Вроде бы при Сципионе Назике проблем особых быть не должно, но – на всякий пожарный.
– О, вот это дело! – обрадовался Володя. – В тот раз я тебе с той твоей крутой «малявой» обзавидовался!
– Ну, владей. Только ты смотри, не засвечивай её без крайней нужды перед кем попало. Этому козырю место – в рукаве, – я намекал на очень непростую и неоднозначную дружбу миликоновских турдетан с римлянами. В теории-то друзья, а вот на практике, если совсем уж честно, то таких друзей – за хрен, да в музей…
– Ну уж, таким-то азам техники безопасности меня не учи, – хмыкнул тот.
– Считай это очередным плановым инструктажем в начале квартала. Не гребёт, что ты знаешь и так, расписаться в журнале инструктажа один хрен обязан. И вспоминай, чего я тебе ещё не дал. Компас дал? Трубу дал?
– Ага, свою старую – с кривыми линзами. В которую голых баб разглядывать не рекомендуется во избежание импотенции.
– Ну уж извини – тебе на десятки или сотни метров кусты впереди осматривать, а нам с Хренио в открытом море кончики мачт на горизонте не проворонить…
– Не парься, шутю – всё же понимаю. В «зелёнке» видимость один хрен такая, что редко когда та труба и понадобится – не те там дистанции. Вот компас – другое дело, хороший компас – это вещь!
– Ты только не сильно доверяйся ему в горах. Месторождений железа там до хренища, и