фиксированной цене с возможностью пролонгации. А цена была три рубля за квадрат. Смешная. Такая беспредельная наглость возмутила даже научного работника, который полным идиотом не был, и калейдоскоп цен в магазинах видел. Он показал гостям на дверь, а те ему показали, на что способен хороший кастет. Профессор впечатлился не на шутку. Судя по всему, его раньше вообще никто и никогда не бил, и полученные знания были в новинку.
— Значит так, Геннадий Константинович, — сказал я после небольшого раздумья. — Дело принимает скверный оборот. Вас ведь убивали по-настоящему. Вы сами это понимаете?
— Н-нет! — с нарастающим ужасом посмотрел на меня профессор, а Ленка сзади сдавленно всхлипнула. — Но за что?
— За деньги, — любезно пояснил я. — И выкрутиться у вас не получится. Все эти НИИ — слишком лакомые куски, чтобы позволить такому, как вы… Прошу прощения за грубость… ими распоряжаться. Вас непременно убьют. Причем сделают это напоказ, чтобы потом договориться с вашим замом или кого там назначат вместо вас. Он после этого подпишет вообще все что угодно.
Это я еще не стал пугать вариантом, когда Лену просто встретят после смены и затолкнут в машину. Потом ее пустят по кругу и дадут позвонить родакам.
— Что же делать? — профессор начал приходить в себя и осознавал, что рациональное зерно в моих словах есть. — Говорят, что Ельцин скоро указ выпустит о свободной торговле. Вот для чего им корпуса! Они что-то про вещевой рынок говорили. У нас же земля еще…
Догнал! Надо же, как трепанация черепа позитивно влияет на финансовую грамотность. Да и реальный взгляд на жизнь появляется. Полезная штука кастет, если правильно им пользоваться.
— А еще коммерческая недвижимость в центре столицы, — подсказал я. — Очень скоро ваши сотрудники окажутся на этих рынках в качестве продавцов, а их места займут коммерсанты. Потому как нужны офисы и юридические адреса. А бизнес-центров в Москве пока нет.
В этот момент все на меня посмотрели, как на пророка. Тут такими понятиями пока не оперировали. Бизнес-центр? Юрадрес? Нет, не знаем, — было написано на лицах.
— Значит, — горько усмехнулся профессор, — мне все-таки нужна крыша. Как они и предлагали.
— И прямо сейчас, — кивнул я. — Скорее всего, вас убьют или здесь, или сразу после выхода из больницы. Это неизбежность.
— Что же делать? — закусил губу Геннадий Константинович. — Вы сможете мне помочь?
— Смогу первое время, — кивнул я. — Я оставлю здесь ребят, которые будут вас караулить круглосуточно. Но это не может продолжаться вечно. Потом кто-то должен будет заявить права на ваш НИИ. И тогда остальные отстанут, а все разборки пойдут уже мимо вас, на уровне крыши. Это работает именно так. Увы.
— Вы вроде бы культурный молодой человек, — вздохнул профессор. — И как вас занесло на эту стезю! Давайте так. Я уже все понял и все сделаю, как вы скажете. Я боюсь за свою жизнь и за жизнь дочери.
— Они что, угрожали ей? — напрягся я. Вот как чуял — будет жопа.
— Они вскользь упомянули о ней, — невесело усмехнулся профессор. — А это одно и то же. Я же не дурак. Все понимаю.
Значит, ребятки пошли ва-банк. А это даже хорошо. Так работают дилетанты. Профессионалы сделали бы все тихо.
— Тогда вы готовы сдать небольшое помещение ТОО…. скажем… «Геопром»? — назвал я первое слово, что пришло в голову. — Тогда мы будем держать руку на пульсе и вовремя вмешаемся.
— Но почему «Геопром»? — растерялся тот.
— А чтобы никто не догадался, — ответил я. — Шутка. И вот еще что. Вопрос с корпусами непраздный. Его придется решать. Большие люди захотят получать свою долю за защиту, и поверьте, они ее получат. С тех людей, или с других. Им все равно.
— Я все понял, Сергей, — понурился светоч отечественной науки. — Давайте я выйду из больницы, и мы все решим.
— Вот и славно, — похлопал я его по плечу и позвал Штыря. — Тогда вот этот милый парень останется с вами. Его зовут Пахом. Завтра его сменят.
— Лена, ты подожди меня внизу, — мягко сказал я, повернувшись к девушке, которая перестала плакать. В ее огромных глазах появилась робкая надежда. — Я спущусь через десять минут.
— Слушай, Серый, — уважительно сказал Штырь, провожая тугую Ленкину задницу, обтянутую белым халатом, пристальным взглядом. — Я сначала напрягся немного. Подумал, что ты нас из-за телки на чужие пики толкаешь. А тут вон какие дела заворачиваются! Это не наша возня мышиная. Своя недвига! Мы ведь сами ее и сдадим коммерсам. Это же такие деньжищи!..
— За них еще повоевать придется, — опустил я его на землю, оглядывая парней. — У нас очень мало времени. Несколько недель, не больше. Нужны люди и стволы. Но если мы заберем этот НИИ под себя, то выйдем сразу в первую лигу, минуя вторую и третью. Теперь самое главное. Если кто-то попробует наехать, делаешь морду кирпичом, даешь от ворот поворот и звонишь мне. Стрельбы тут не будет. Не те люди, побоятся. Сявки наглые, судя по всему. Убивать они его не хотели, так, попугали и перестарались малость.
— Нормально тогда ты на терпилу жуть погнал, — хохотнул Вовка. — Вот он загрузился. И даже я поверил!
— Ты Штыря завтра меняешь, — перебил его я. — Переночевать есть где?
— К тетке заеду, — кивнул Вовка. — Полчаса на метро. Завтра утром как штык. Или как Штырь. Гы-гы.
— Расходимся! — скомандовал я. — Вечером звонок в девять ноль-нуль. Без опозданий.
— Есть, босс! — совершенно серьезно сказал Штырь.
Пахом пошел в палату, Вовка — на метро, а я спустился в приемное, где Ленка, которая уже сняла халатик, стояла у двери в пальто и прижимала к груди сумочку. В ее глазах чувство вины смешалось с испугом и смятением. Она явно не понимала, как будут строиться наши отношения дальше. Да я и сам не понимал пока, если честно.
— Я так благодарна тебе. Если хочешь…
— Не хочу, — резко ответил я. — Мне твоя благодарность не нужна, Лен. Ты же не шлюха, чтобы платить телом.
— Дурак! Какой же ты дурак! — из ее глаз брызнули бессильные слезы, и Ленка выбежала, оставив