Читать интересную книгу Трон и плаха леди Джейн - Элисон Уир

Отчего такая спешка? Почему она так хочет, чтобы Мэри убралась с глаз долой? Я не могу не почувствовать возмущения за свою невинную сестру.

— Позвольте ей еще немного поиграть, сударыня, — прошу я.

— Почему ты вечно мне прекословишь? — шипит миледи. — Даже по такому пустяку, как этот?

Я выдерживаю ее холодный взгляд. Впервые я не опускаю глаз.

— Спать, я сказала, — с угрозой повторяет она. Затем, поскольку я медлю, собираясь с духом, чтобы ей возразить, она дергает меня за ухо. — Я заставлю тебя слушаться, Джейн, чего бы это мне ни стоило.

— Разве я непослушная? — взрываюсь я. — Или все это оттого, что я не сын, которого вы хотели?

Это было непростительно, но я не могла ничего с собой поделать.

— Да как ты смеешь! — кричит матушка и больно щиплет меня за нежную кожу на руке.

Завтра в этом месте будет синяк, как и много раз прежде. Но мне все равно. Я слишком тороплюсь выплеснуть свои долго копившиеся обиды и гнев.

— Вы наказываете меня за малейшие проступки, даже за то, чего я не совершала! — кричу я. — Ладно я была бы дурным ребенком, но я не такая! Я очень стараюсь хорошо себя вести и держаться с почтением, но вам ведь не угодишь! Будь я мальчиком, вы бы наверняка лучше со мной обращались. Но, увы, я не мальчик. Я всего лишь нежеланная девочка.

Я потрясена собственной вспышкой, да и матушка тоже. Впервые она лишается дара речи. Но быстро приходит в себя.

— Ты, должно быть, заболела или сошла с ума, что говоришь мне такие слова, — шипит она. — Отправляйся в свою комнату. Ты будешь сидеть там на хлебе и воде, пока не раскаешься и не попросишь прощения.

Я выдерживаю два дня заключения. Со мной никто не разговаривает. Миссис Эллен, с трагическим лицом, приносит мне мою скудную порцию, но молчит, явно опасаясь вызвать гнев матушки. Наконец, я смиряюсь; я совершила поступок, достойный такого наказания. И все же почему меня надо наказывать за то, что я сказала правду?

Я не могу больше этого выносить. Я отправляюсь в комнату миледи, становлюсь на колени и прошу простить меня. Она сдержанно кивает, поджав губы, и отпускает меня. Несколько дней спустя она снова снизойдет до разговоров со мной.

Я, кажется, прощена.

— Что творится при дворе! — кричит матушка. — Генри! Джейн! Кэтрин! Вы только послушайте!

Мы спешим вслед за ней в большую комнату, где она оборачивается к нам с раскрасневшимся от возбуждения лицом и объявляет:

— Лорд-адмирал женился на королеве! Леди Хартфорд пишет, что адмирал сообщил об этом регенту, и тот ужасно разгневался. Однако ему ничего не оставалось, как только уведомить о браке совет да выразить свое осуждение, поскольку закона они не нарушали.

— Новость уже обнародовали? — спрашивает батюшка.

— Да. Люди недовольны. Общественное мнение против этого брака.

— Ничего удивительного, — замечает он. — Так скоро после смерти короля!

— Я всегда говорила, что она ничем не лучше других, — фыркает матушка. Я хмурюсь: совсем недавно она почитала за честь быть в числе друзей королевы. — По крайней мере, она не нагуляла себе пуза. Вот это был бы настоящий скандал!

— Надо думать, брак был освящен, как полагается, в присутствии свидетелей? — спрашивает батюшка. — И нет никаких подтверждений прелюбодеяния?

— Разумеется. Но кто может сказать, что там было до венчания? По-моему, такая поспешность совершенно возмутительна. Неужели нельзя было выждать положенное время? Мой бедный дядя еще не остыл в своей могиле.

Батюшка улыбается:

— Сомневаюсь, что герцогиня Сомерсетская обрадовалась этому событию. Теперь ей придется подвинуться, чтобы дать место жене своего презренного деверя. Как это для нее унизительно!

— Что меня удивляет, так это поведение короля, — говорит миледи. — Он сам написал вдовствующей королеве и поздравил ее со вступлением в брак. Но вопреки пожеланиям совета. А леди Мария страшно обиделась. Она написала лорд-адмиралу уничижительное письмо.

— Сомневаюсь, что после этого они с королевой останутся друзьями, — замечает батюшка.

— Она ожесточившаяся старая дева, — говорит матушка. — И ничего не смыслит в мужчинах и в любви.

Батюшка снова улыбается:

— Помнишь, как королю Генриху нравилось оскорблять ее невинность и как он заставлял сэра Фрэнсиса Брайана говорить при ней вольности? А она не понимала, о чем идет речь.

— Ну, она достаточно осведомлена в таких делах, чтобы беспокоиться о нравственности своей сестры Елизаветы и написала ей, советуя быстрее покинуть дом королевы. Будто это поможет. Малышка Елизавета и сама не глупа. Она знает, где ей лучше. Она поступит по своему разумению, и я держу пари, что она не уедет.

— Дурному ее там не научат! — усмехается батюшка. — Королева и адмирал сочетались законным браком и живут не во грехе. Разве что произошло это слишком скоро и она могла бы подыскать себе партию и получше, но теперь уже поздно сожалеть.

— Она его любит. — В голосе матушки сквозит презрение к подобной слабости. — Она давно на него глаз положила, еще до того, как мой дядя на ней женился. Теперь же она позволила своим чувствам взять верх над здравым смыслом. Я считала, что она мудрее.

— Что ж, они получили королевское благословение, так что к ним не придерешься. Я и не думал, что Сеймур в таком фаворе у короля. И, если задуматься, их союз может оказаться нам на руку. Вспомни о предложении адмирала. — Он поглядывает в мою сторону. — Пусть все уляжется, и тогда я пересмотрю свое решение. В конце концов, королева лучше кого бы то ни было годится на роль опекунши.

Я смутно осознаю, что разговор касается меня. Неужели адмирал предложил, чтобы я погостила у королевы в Челси? Если бы это было так и мои родители дали бы согласие, я стала бы самой счастливой девочкой на свете.

Королева Екатерина Парр

Челси, август 1547 года.

Сегодня мы ужинаем в компании милорда и леди Дорсет. Том был прав. Не успели мы объявить о нашей свадьбе, как милорд со всех ног бросился к нам с просьбой принять его дочь под нашу опеку. Он сам нас просит! И вот мы все сидим в гостиной, пьем пряное вино и обсуждаем условия сделки. Том полон воодушевления.

— Только вчера, — рассказывает он его светлости, — епископ Бейл, к мнению которого прислушивается король, сообщил мне по секрету, что он убежден: именно вашу дочь, леди Джейн, его величество желал бы взять в жены.

— А у самого короля вы спрашивали? — интересуется Дорсет.

В его глазах ясно читаются алчность и честолюбие. На мгновение я задумываюсь, куда это все нас заведет и стоит ли вообще ввязываться в столь хлопотное дело.

— Нет, но, как я уже сказал, я пользуюсь доверием тех, кто спрашивал, — витиевато ответствует Том. — Не бойтесь, милорд, его величество последует моему совету. Ему не по нраву невеста-католичка, которую ему навязывают. Обещаю, что будущий брачный союз Джейн вас полностью устроит, если вы пришлете ее к нам и назначите меня ее законным опекуном. Тогда я буду волен действовать в отношении нее по своей инициативе. А ее величество будет вашей дочери как мать.

— И с великим удовольствием, — улыбаюсь я. — Джейн — чудесное дитя. И если я смогу сделать ее хоть ненадолго счастливой, то мне будет проще смириться со своим участием в этой затее.

— Значит, вы готовы принять ее под свою опеку? — осторожно переспрашивает Дорсет, хотя едва может скрыть, как ему не терпится поскорее заключить это соглашение, которое сделает Тома законным опекуном Джейн, с правом распоряжаться всеми землями и доходом, которые она унаследует в случае смерти отца. Наверняка в мыслях он занят лихорадочными подсчетами.

— Да, готов, — говорит Том. — Назовите вашу цену.

— Две тысячи фунтов, — сразу говорит Дорсет, ни секунды не думая. — При условии, что вы устроите брак Джейн с королем и ни с кем другим.

Том притворяется, что поражен, хотя мы предполагали, что примерно такую сумму он и попросит.

— Крупная сумма, милорд.

— Но, поверьте, достойное вложение, которое пойдет во благо всем нам и нашему королевству.

— Воистину, — соглашается Том. — Скажем, пятьсот фунтов в рассрочку, пятьсот фунтов на помолвку Джейн, а остальное на ее свадьбу?

— По рукам, — говорит Дорсет, как будто речь идет о земельной сделке, а не о сумме, которую ему готовы уплатить за его дочь.

— Могу я предложить, чтобы Джейн переехала к нам после Рождества? — спрашиваю я.

— Тогда у нас будет время приготовить для нее новый гардероб, — отвечает леди Дорсет, явно довольная сделкой.

— Я уверена, что вам тяжело будет расстаться с ней, она еще так мала, — говорю я из чистой любезности, ведь я знаю, какой суровой бывает леди Дорсет со своей дочерью, — так что, пожалуйста, приезжайте навестить ее в любое время, когда захотите.