– Как ты скачешь. Сначала ко мне, потом к Халиду, теперь снова ко мне. Или…
– Я умею подстраиваться.
Улыбаюсь мягко и флиртующие, я умею это. Помню, пусть сто лет не использовала. Как понравиться мужчине, завлечь. Пусть он ненавидит меня, но всё равно захочет…
– Ада.
– Дашь мне шанс проявить себя, - взмахнуть ресницами, я знаю, это Луке всегда нравилось. Мне нужно просто сейчас отвлечь его от мыслей "убить всех вокруг Халида". – Тебе понравится.
– Удиви меня.
Лука позволяет прикоснуться к нему, а меня начинает колотить. Внутри, снаружи только обаятельная улыбка и готовность услужить. Не могу прикасаться к другому мужчине. Смотреть на него.
На мне будто метка Халида, не подпускающая никого другого.
– О, - провожу пальцами по вздымающейся груди, прижимаюсь сильнее. Лука слабее Халида, меньше. Он – другой. – Я постараюсь.
Пальцы дёргают пряжку его ремня, хотя мне хочется ругаться. Поглаживаю бедра мужчины, видя интерес в его глазах. Тянусь наверх, всего один поцелуй.
Я умею выживать, любым способом. Чего бы мне это не стоило.
И сейчас…
Тоже выживу.
– Сука!
Лука держится за нос, который я, к сожалению, не сломала. Но четкий удар, поставленный и тренированный. Левой рукой, отвлекая. Сбить с толку, запутать.
Чтобы в правой ладони сжать пистолет мужчины.
– Какого хуя, Ада?!
– Большого и толстого. Не делай резких движений, я попаду. Умрет Халид – умрешь и ты. Достаточно удивила?
– Ада!
– Стоять, - боевая поза, рука не дрожит. Сделать шаг к стене, чтобы никто не напал. – Дай отмашку своим врачам, чтобы не чудили. Ты в любом случае не получишь управление. Ясно?!
– Ну стреляй. Его прикончат тогда.
– Халида и так прикончат, разве нет?
На губах расцветает ядовитая улыбка, когда я поглаживаю ствол. Миллион лет не держала в руках оружие, но словно и не выпускала никогда. Часть меня.
Мне не нужно прицеливаться или прикидывать калибр или ещё что-то.
Всё на автомате.
Повернуть руку, нажать на курок. Мимолетная отдача вместе с громким хлопком. Лука матерится, сжимая стаканчик. Кофе расплескивается на мраморный пол уродливым пятном.
А вот дыра в стене – прекрасна.
– Сука, ты охерела?!
– А это новость? Я слышала писк того аппарата, что сердце остановилось, - и прошло больше минуты, это ничего не решит. Не спасёт. – Либо реши это, либо отправляйся в ад.
– Сумасшедшая сука, Ада, вот ты кто, - сбоку голос Кемаля, но я не дергаюсь. В этой комнате доверяю ему сильнее, чем Луке. – Опусти оружие.
– Лука знает условие.
– Да блядь, повелся на красивую мордашку...
Мужчина медленно двигается к стене, и дуло пистолета следует за ним. Цепко слежу за каждым движением, боковым зрением контролирую Кемаля. Хотя мне хочется выпустить всю обойму.
Какого черта, Халид?!
Просто, какого черта?
Он не мог умереть. Не мог. Мог.
Это звучит нереально. Где-то в глубине души я была уверена, что Халид всегда останется неуязвимым. Столько нападений, шрамов, возможностей. И он выживал, всегда.
И сейчас должен был…
Я ведь его пленница, какое мне освобождение? Стоило рассказывать за Янара, если у сына теперь нет отца? Не будет.
– Ребят, - Лука нажимает кнопку на переговорном устройстве. – Вколите психованной что-то, пока она не разнесла дом.
– Психи, Лука, - мой голос такой спокойный, словно могильным холодом окутанный. Всё не могло закончится, просто не могло. Как же… Я же не смогу… – Непредсказуемы и непоследовательны. А я действую согласно инструкций.
– Каким?
– На насилие отвечать двойной силой. Как говорил Халид.
Во мне словно что-то умирает внутри, обрывается. Не верю, что действительно могла потерять Халида. Я ненавижу его. Я люблю. Я… Хотела его убить, но точно не позволю сделать это кому-то ещё.
Отвлекаюсь всего на секунду, непоправимая ошибка. Пока сосредоточена на Луке, огромная тень мелькает за спиной. Бьёт по запястью, заставляя выпустить оружие.
Только я не напуганная девочка, я агент ФСБ. Такая резкая боль – только подстегивает двигаться быстрее. Разворачиваюсь, надавливая на курок. Ещё немного и будет новый выстрел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Мне казалось, ты хотела сохранить мне жизнь, колючка.
Халид.
Живой, сукин сын.
Я смотрю на Халида и думаю, могу ли выпустить в него всю обойму? У меня в руках классическая Беретта, без наворотов. Значит, всего пятнадцать патронов. Один я выпустила, сколько потратил Лука?
В любом случае, мне хватит.
– Опусти ствол, Ада, - Халид не просит, как другие мужчины. Сразу отдаёт приказ. – Сейчас.
Я знаю, что нужно. Я могу быть смелой с другими, но факт прост – именно Халид всё решает. И сейчас лучше последовать приказу, выполнить то, чего хочет мужчина.
Но тело – застывшая сталь, со свинцом в венах, голове, сердце. Не двигаюсь, не дрожу. Полный покой, когда на самом деле мне хочется заорать. Халид молодец, как просто он смог вывести меня из равновесия.
Что это было? Проверка для меня? Для его людей? Посмотреть, кто и как будет реагировать на произошедшее? Или мужчине нужно было залечь на дно подобным способом?
Меня потряхивает, будто только что всю душу разворотили. На самом деле, так и было, без преуменьшения. У меня ощущение, что я только что потеряла всё.
Снова.
– Ада.
Мне жаль, что предохранитель в пистолете автоматический. Не будет щелчка, показательного движения большим пальцем. Чтобы напугать, заставить волноваться.
Как Халид меня.
Горло сдавливает пальцами, а в душе… Не пустота, бездна.
– Твой помощник облажался, - опускаю пистолет, поворачиваясь к Луке. Цепляю ткань его футболки, вытираю свои отпечатки. – Больше не теряй. Мне пора к Янару и…
– Ты останешься. Просьба, - Кемаль поднимает руки в ответ на суровый взгляд Халида. – Я присмотрю за мальчишкой, а что-то подсказывает… В общем, мы с Лукой удаляемся.
Я прислоняюсь спиной к стене, смотря перед собой. Не моргаю, потому что иначе расплачусь. а я не плачу, не умею. Забыла, что это такое и зачем нужно. Тем более, Халид не достоин моих слез.
Нет.
– Что ты устроила, колючка?
– Развлекалась, - сжимаю челюсть, пока зубы не начинают ныть от тупой боли. Лучше так, чем показать свою слабость. – Ты, очевидно, тоже.
– Ада, не еби мне мозг сейчас. У меня хватает других дел.
– Конечно, прости, что отвлекла.
Что я загибалась от боли, думая, что ты умираешь.
Сукин сын.
Ждал меня, наслаждался. Надеялся увидеть мои эмоции или сломать? Устроил проверку, чтобы понять, как я отреагирую? Что именно? Зачем?
Осматриваю мужчину, натягивая самое стервозное выражение лица. После меняю на безразличие. Мне плевать, Халид, видишь? Плевать, к чертям собачьим тебя!
А то, что я не была уверена, как без тебя дышать – пустяки, никому не стоит знать.
– Господин Халид, - один из врачей выглядывает. – Вам нужно вернуться, мы не закончили.
– Я сам знаю, что мне нужно.
– Швы разойдутся, если вы…
– Значит, херово у тебя руки растут, если разойдутся!
Врач бледнеет и я, кажется, тоже. Цепко осматриваю Халида, ищу любое изменение. Бледный? Лишь чуток, на загорелой коже и не видно особо. Уверенный, с прямой спиной и без следа чего-либо.
На мужчине обычная футболка, без следа крови. Ничего с ним не произошло. Но… Какие швы тогда? О чём говорит врач, которого начинает трясти от взгляда Халида?
Слабак.
– Я расскажу, что тут натворила, - предлагаю, сжимая пальцы в кулак за спиной, успокаиваюсь. – А ты доделаешь то, что необходимо.
– Решила ставить мне условия?
– Просто предложила, - Халид кивает мне на вход в операционную. – Там разве не стерильно? Я не…
– Не неси чушь, Ада. Обустроить стерильную комнату для операций даже мне не под силу. Слишком много мороки. Для этого есть больницы. Шагай.