мая 1927 г. не падала ниже 20 %, а из произведенных в 1931–1932 гг. – 36 %; среди всех офицеров на 1932 г. она составила 23,8 %
493. Среди карьерных чиновников высшего и среднего звена на 1918 г. дворян было 55,5 %, но к 1937 г. их доля упала до 8,7 %494. В Испании состав офицерского корпуса, кроме авиации, был преимущественно дворянским: в пехоте – на 85–90 %, в кавалерии до 100 %495.
Во Франции в инженерно-административном руководстве промышленностью частного сектора более 50 % персонала происходило из инженеров и лиц свободных профессий, 4 % из рабочих, крестьян и ремесленников, среди инженеров среднего звена – 40 % из землевладельцев, промышленников и высших кадров и 10 % из рабочих496; во второй половине 70-х гг. среди технического персонала почти половина была выходцами из мелких служащих и рабочих, подавляющее большинство чиновников местного управления происходили из мелкой буржуазии; 49 % мэров были сыновьями и внуками лиц, избиравшихся в местные органы, на 1975 г. из более 36 тыс. мэров 781 был рабочим и 954 – служащими497.
В Италии к 1959 г. среди окончивших с 1947 по 1955 г. инженерные факультеты Милана и Турина 37,4 % происходили из предпринимателей и лиц свободных профессий, 28 % – из менеджеров и служащих, самостоятельных работников – 20,1 %, рабочих – 3 %, прочих – 11 %, экономические – соответственно 26,0 % – 26,8 % – 24,9 % – 9,3 % и 13 %; среди выпускников Болонского университета 1953–1959 гг. из рабочих происходило более 20 %. Среди окончивших университеты в 60-е гг. дети лиц физического труда составляли 10–11 %, а среди учителей неполных средних школ – 33 %. Среди учителей-женщин преобладали дочери предпринимателей, лиц свободных профессий, управляющих и служащих, а среди мужчин значительную часть составляли дети рабочих. В середине 60-х гг. из рабочих, крестьян, ремесленников и мелких служащих происходили 22,2 % чиновников 1-й категории. Среди профессионалов достаточно ясно проявлялась тенденция к наследованию профессии и статуса: во 2-й половине 50-х гг. почти 60 % мальчиков из интеллигентных семей заняли профессию отца (среди рабочих 50–80 % не хотели наследовать отцам); из выпускников 1961 г. профессию отца избрали 30–60 % детей лиц с высшим образованием, в конце 60-х гг. дети отцов с высшим образованием в возрасте 19–28 лет в 80 % случаев учились в университетах498.
Таким образом, в развитых странах более половины состава массовых элитных групп комплектовались из среды этих же (вместе взятых) групп, из лиц физического труда – в пределах 10 %, а порядка трети происходили из т. н. средних слоев, то есть в основном из низших слоев лиц умственного труда («белых воротничков»). Сами же эти слои от трети до более, чем половины, происходили из лиц физического труда, в очень небольшой мере – из членов массовых элитных групп, а в остальном – из своей собственной среды. Следовательно, вертикальная социальная мобильность для большинства представителей низших социальных групп осуществлялась «поэтапно»: более значительная часть перемещалась сначала в «белые воротнички» (низшие слои лиц умственного труда), а в следующем поколении – в массовые элитные группы, и лишь меньшая – непосредственно в эти группы.
В странах «третьего мира» состав массовых элитных групп по происхождению мог сильно отличаться для разных групп и в зависимости от традиций страны. В 60-х гг. различные виды правящих групп развивающихся стран выходили в основном из средних слоев, в значительно меньшей степени из крупных земельных собственников и буржуа и в ничтожной степени из рабочих и крестьян. Значительная доля – особенно администраторов пополнялась из их собственной среды. В Латинской Америке – в основном из новых средних слоев, в Азии – в значительной доле из традиционных, здесь меньше, чем в Африке, они пополнялись из нижних групп средних слоев города. В Индии технократы происходили из более широких слоев, чем администраторы «классических» госучреждений, в Турции руководители государственных экономических организаций – из более привилегированных слоев, чем чиновники МВД, на Филиппинах администраторы были более низкого происхождения, чем политики499.
По различным странам картина выглядела довольно разнообразно. В Тунисе середины 60-х гг. специалисты высшей категории (666 опрошенных) происходили на 66,9 % из землевладельцев, предпринимателей, лиц свободных профессий, и чиновников, на 26,3 % – из специалистов среднего звена и служащих, на 4,5 % рабочих и работников сферы обслуживания, на 1,8 % – сельскохозяйственных рабочих, на 0,5 % – безработных и лиц неопределенных занятий500. В Афганистане к 1978 г. инженерно-техническая интеллигенция вышла из средних городских слоев и неимущих классов, учителя – в большинстве из лавочников, ремесленников, мелких служащих, разночинной интеллигенции, рабочих и крестьян, преподаватели вузов и врачи – из привилегированных слоев501. В ряде случаев заметная разница была и в зависимости от региона одной и той же страны, так, во Вьетнаме на севере промышленники выходили из подрядчиков и из торговцев-компрадоров, на юге – из крупных земельных собственников, чиновников и интеллигентов. Лишь единицы из крупных предпринимателей 20-х гг. вышли из ремесленников и иных бедных семей502.
В странах Юго-Восточной Азии довольно заметную роль в комплектовании профессионалов и чиновников играли выходцы из самой служилой среды, а офицерский корпус обычно в качестве ядра включал детей офицеров, хотя среди чиновников и младших офицеров в 60—70-х гг. было много представителей состоятельного крестьянства. В Камбодже в 1963 г. среди офицеров сухопутных войск было 2 % выходцев из высших чиновников, 11 % из офицеров, 3 % из лиц свободных профессий, 16 % из служащих, 15 % из предпринимателей, 53 % из крестьян, происхождение офицеров ВВС и ВМФ было более высоким, там выходцы из этих групп составили 17,1 %, 6 %, 4 %, 30 %, 15,5 % и 23,6 % соответственно, и еще 3,5 % принадлежали к членам королевской семьи503. В Таиланде в 1963 г. среди чиновников, поступивших до 1932 г., 19 % происходили из чиновников, 33 % из буржуазии, 5 % из интеллигенции, 43 % из крестьян. До начала 30-х гг. 87 % офицеров происходили из аристократических семей. В 1960–1964 гг. среди принятых в военные училища 63,8 % вышли из мелкой буржуазии. В 1969 г. среди младших офицеров было 12,8 % выходцев из крупной и средней буржуазии, 44,6 % из мелкой буржуазии, 27 % из крупных земельных собственников, 15,3 % из офицеров и чиновников. С 1949 по 1969 г. доля выходцев из мелкой буржуазии выросла с 36,7 до 44,6 %, а аристократии и крупных земельных собственников – снизилась с 34,6 до 27 %. На 1962 г. в училище ВМФ из военных семей было 30 %, училище ВВС – 42 %, в училище сухопутных войск – 27 %, в университетах – 8 %504. Как явствует из данных об учащихся вузов, профессионалы комплектовались из буржуазии и чиновников в большей степени, чем офицеры. На 1965 г. состав учащихся (%) выглядел следующим образом:505
В Эфиопии в 1960 г. среди