социальных групп, из различных социальных групп482. Группы 1–2 – это «профессионалы», 3–4 – менеджеры, 5 – собственники, 6 – клерки, остальные группы – лица физического труда.
Мобильность из отцовской группы в другие социальные группы
Происхождение членов социальных групп в зависимости от социальной группы отца
Насколько можно судить по этим данным, сыновья представителей всех элитных групп (1–5) в подавляющем большинстве случаев (60–75 %) оставались в пределах одной из них, а среди лиц физического труда были представлены обычно лишь менее, чем четвертью. Сами же эти группы вместе взятые комплектовались из этих же групп или более, чем наполовину, или примерно на 40 % (в этих случаях в их состав входило от 10 до 24 % выходцев из фермеров). Эта тенденция прослеживалась и ранее (например, в 1930 г. 3/4 инженеров были детьми профессионалов, менеджеров, собственников и фермеров483).
Обобщенный показатель мобильности между профессиями физического и нефизического труда авторы определили в 34 %, отметив, что он выше, чем в других странах (самый близкий показатель – Германия с 31 %). Что касается восходящей социальной мобильности – детей рабочих в «белые воротнички» (37 %), то она оказалась выше только во Франции – 39 % и Швейцарии – 45 % (хотя швейцарские данные не базировались на репрезентативной выборке); если же брать данные по другим странам иных исследователей, то в США она самая высокая в мире)484.
Мобильность в элиту485 в разных странах в начале 1960-х гг.
В Испании в 60—80-е гг. от 40 до 60 % рабочих были выходцами из других слоев, и не только крестьян. В начале 80-х гг. примерно половина родившихся в буржуазных и зажиточных мелкобуржуазных семьях занимали более низкие позиции, чем отцы, но 57,6 % детей неквалифицированных рабочих и 29,1 % детей квалифицированных рабочих продвинулись по социальной лестнице выше своих отцов486. В Японии среди всего населения на 1955 г. оставались в том же статусе, что их отцы: рабочих – 62 %, «белых воротничков» – 19 %, мелких предпринимателей – 6 %, менеджеров и собственников, крупных бизнесменов – 45 %, профессионалов – 46 %, фермеров – 71 %, в среднем по населению – 65 %. Если считать от поколения 1920 г., то только 1,6 % детей помещиков опустилось в группы фермеров или рабочих; 81 % детей бизнесменов остались в том же качестве, 9 % стали крупными менеджерами, 6,4 % – мелкими бизнесменами, 2,1 % – «белыми воротничками» или помещиками; 21,1 % детей крупных менеджеров стали чиновниками и 15,8 % – профессионалами; 30,6 % детей чиновников остались ими, 33 % стали крупными менеджерами, 11,1 % – собственниками и 8,3 % – профессионалами; 47,2 % детей профессионалов остались ими же, 28,3 % стали крупными бизнесменами или менеджерами, 24,5 % – помещиками, фермерами, «белыми воротничками» или мелкими предпринимателями; 53 % детей «белых воротничков» стали мелкими и крупными бизнесменами и чиновниками; большинство детей мелких предпринимателей остались в той же группе, но 31,2 % стали бизнесменами или чиновниками, и 6 % – «белыми воротничками»; 56 % детей рабочих переместились в более высокие социальные группы487.
В 70-х гг. по обобщенным показателям социальной мобильности между поколениями (от отца к сыновьям) – от физического труда к умственному наиболее высокий коэффициент отмечался в США – 30,8; в социалистических странах Европы он был ниже: в Польше 16,9, Болгарии – 13,5. Наиболее гомогенной оставалась группа рабочих: в ФРГ, в частности, среди вступивших в рабочие было только 15 % выходцев из других социальных слоев488.
По ряду стран есть данные о происхождении отдельных групп лиц умственного труда. В Англии в 1945–1946 гг. около трети начавших конторскими служащими осталась клерками, еще треть перешла на другую нефизическую работу (в основном с повышением), а треть стала рабочими. В то же время часть рабочих, прежде всего квалифицированных, стала служащими. За 1953–1963 гг. 8,2 % лиц нефизического труда стали рабочими, а в «белые воротнички» к 1963 г. перешла часть рабочих, равная 21,9 % числа служащих в 1953 г. Если в последней четверти XIX в. клерками правительственных учреждений бывали сыновья священников, офицеров, медиков и др., но не сыновья лавочников и даже в 30-х гг. XX в. около половины служащих-мужчин «Вестминстер Бэнк» были выпускниками рнЬНе schools, то затем их происхождение стало более простым. В 60-х гг. около 60 % клерков происходило из рабочих (в т. ч. мастеров), 5–6 % – из высших слоев (бизнесменов, менеджеров, профессионалов), остальные – из средних и низших служащих. Около 40 % учителей и 35 % учительниц в государственных школах происходили из рабочих, чуть больше 50 % – из средних и низших служащих. В 1960 г. из рабочих (в т. ч. мастеров) происходило свыше 70 % чертежников и техников, при этом 43 % их начало рабочими. По другому исследованию из рабочих происходило 52 % лиц умственного труда средней квалификации489. Браки профессионалов (выпускников 1961 г. к 1966 г.) были достаточно однородны: 45 % мужей и жен принадлежали по происхождению к тому же социальному классу, в 72 % случаев они имели одинаковое образование, в 40 % случаев достигнутый социальный класс и происхождение совпадали, в 78 % супруг имел высшее образование, в 70 % случаев достигнутый супругом социальный класс был тем же. У мужчин только 3 % жен принадлежали к лицам физического труда, у женщин – 4 % (а 91 % были профессионалами)490.
Но ряд массовых элитных групп, прежде всего офицерский корпус, как и в конце XIX в., более, чем на 90 % комплектовались из самих этих групп, частично даже из аристократической среды. После Первой мировой войны доля аристократии и дворянства среди офицеров резко снизилась (с половины и более), но на 1930 г. еще составляла 11 %, на 1939 г. – 8 %, на 1952 г. – 5 %491. В мирное время почти все офицеры выходили из училищ Сандхерста (в 1918–1939 гг. давал 75 % всех офицеров) и Вулвича. Выходцы из низшего социального слоя (лиц физического труда) среди них полностью отсутствовали, и только в военные годы (1917 и 1939 гг.) доля выходцев из «среднего низшего» класса составляла около 10 %. Происхождение лиц, принятых в военные училища показано ниже492:
В Германии после революции 1918 г. (по закону 16.3.1919) с целью «демократизации» в офицеры было произведено около 1 000 унтер-офицеров, и социал-демократы требовали постоянной квоты на их производство (на флоте – до половины, но реально в 1920 г. их там было только 10 %). Но среди кадетов военных училищ 86 % составляли выходцы из элитных групп:
Доля дворян среди офицеров составляла в эти годы около четверти: из произведенных за 1922 г. она составила 21,6 %, потом снижалась, но с