и усажен в кресло.
— А теперь посмотрим-ка, что находится здесь, — сказал доктор, берясь за портфель, принесенный делла Кроче.
И доктор бережно понес портфель к столу. Расчистив стол, он встряхнул тяжелую, гладкую скатерть, расстелил ее и только после этого отпер портфель.
Заглянув в его нутро, он сказал:
— Ну вот, конечно же, как я и говорил... Но сначала, графиня, разрешите мне объяснить вам все, что требует объяснения.
И доктор снова запер портфель.
Синьор У го делла Кроче разразился потоком проклятий. Доктор не стал прислушиваться к его словам и подал знак Этьену. Тот вытащил из кармана большой черный платок, одного взгляда на который итальянцу хватило, чтоб умолкнуть. Тем не менее Этьен, рискуя целостью своих пальцев, засунул платок в рот связанного, дабы тот не мог прервать объяснений доктора.
Теперь все присутствующие, словно завороженные, смотрели на доктора. Доктор заговорил...
* * *
— Шестьсот тридцать шесть лет тому назад, — начал доктор, обращаясь, главным образом, к графине, — в Венеции высадился человек, совершивший множество чудесных деяний. Он прошел всю Азию, бывшую в те времена для европейцев сказочным краем, перевидел сотни различных народностей, научился чужим обычаям, завоевал доверие восточного деспота и в течение семнадцати лет пробыл его советником и наместником в одной из провинций Востока. Потом он возвратился на родину с огромным запасом знаний и рассказов и с несметными сокровищами. Путешественник ожидал, что его встретят с почестями, но, увы, его постигло глубокое разочарование.
Земляки не только не сочли нужным воздать должное знаниям и заслугам, но даже не поверили его интереснейшим рассказам; над ним потешались, его высмеивали, объявляли во всеуслышание лжецом и фантазером. Потом наградили кличкой, оставшейся за ним на всю жизнь: мессер Милльоне! Вот как Венеция отблагодарила одного из своих сыновей, столько сделавшего для ее славы! Легко представить, как это повлияло на Марко!
Он отправился на войну и сражался за Венецию, попал в плен и там написал свои мемуары — их он продиктовал сотоварищу по плену. Но ничто не могло изменить отношения к нему венецианцев. Они приняли его повествование как занимательный вымысел, и только.
Он женился, но и семья не дала ему счастья и покоя. Ни жена, ни остальные члены семьи не хотели или не могли понять эту пылкую натуру. Я говорю это, отнюдь не желая задеть присутствующих здесь потомков этого рода, — добавил доктор с легким поклоном.
Графиня задумчиво улыбнулась.
— Дальше, дальше, доктор! Не отвлекайтесь!
— Шестьсот лет спустя, — продолжил доктор, — примерно тридцать лет назад, случилось так, что один из потомков стал задумываться над судьбой своего славного предка.
Он начал изучать мемуары Марко Поло, и, по мере того как углублялся в изучение этих трудов, у него сложилась целая теория, основывавшаяся на том, что человек, столько выстрадавший от своих земляков и близких, нс мог не ожесточиться. И эта обида на всех была, очевидно, настолько сильной, что не могла не претвориться в действие.
Возможно, этот человек, на долю которого выпали презрение и насмешки близких, не захотел, чтобы эти близкие унаследовали его сокровища, собранные за долгие годы пребывания на Востоке. Подобное не представляется невероятным и не противоречит свойствам человеческой натуры. Но что в таком случае сделал он со своими сокровищами, о которых не раз упоминал в мемуарах, описывающих семнадцатилетнее пребывание на Востоке? Сохранилось завещание Марко Поло, но там ни о каких сокровищах не упоминалось. Также нет сведений о том, что он завещал большие суммы церкви, что в ту пору было весьма распространено. Потомок Марко Поло выстроил ряд предположений, но проверить их, за полным отсутствием каких-либо документов, не было возможности. С другой стороны, эти предположения, не оставлявшие его в покое, ни с чьей стороны не вызывали протеста, так что ему предоставлялась полная свобода теоретизировать. В течение ряда лет этот человек, покинув родину, скитался по Европе.
Графиня Сандра побледнела.
— Дальше, доктор, дальше!
— В один прекрасный день, — продолжал доктор, — нашему теоретику пришел на помощь случай. Он оказался в Страсбурге — этот город был тогда немецким — и занялся в библиотеке изучением различных изданий мемуаров своего предка. Он отмечал в них все то, что служило подтверждением его теории. Многие места, упоминающие о сокровищах, привезенных Марко Поло, отметила на полях его рука. Кстати, надо заметить, что все эти сокровища, которыми обладал Марко Поло, не отразились на образе его жизни в Венеции. И потомок путешественника не мог не думать о том, что сокровища были просто-напросто спрятаны.
Но все эти догадки и находки нисколько не приблизили любознательного потомка Марко к разрешению задачи. Нового материала он не находил, а старый уже был им изучен. Тщетно перерыл он все библиотеки Европы, тщетно перебирал груды томов, перелистывал мемуары современников предка. И вот однажды, в Страсбурге, ему посчастливилось наткнуться на то, что он так долго искал. Он нашел вот это.
И с этими словами доктор взял со столика маленькую, переплетенную в пергамент книгу — подняв ее над головой, доктор показал ее всем присутствующим.
Графиня и астролог удивленно смотрели на старинную рукопись, Шмидт многозначительно ухмылялся, а синьор делла Кроче метал на доктора взгляды, исполненные ненависти. Тщетно пытался он освободиться, узы, наложенные на него Этьеном, были весьма прочны. Видя тщету усилий, итальянец успокоился, и доктор продолжал:
— Ныне, для того чтобы ознакомиться с этой рукописью, библиотека Страсбурга требует поручительства двух известных ученых. Я с этим столкнулся лично и, назвав двух поручителей, дождался выполнения формальностей для получения манускрипта на руки. Но там же я узнал, что рукописью можно завладеть и без подобных сложностей, просто обладая достаточно проворными пальцами и быстрыми ногами... — Доктор глянул на Кроче, потом продолжал: — Не знаю, на каких условиях эта рукопись выдавалась двадцать лет назад, но потомок Марко Поло выполнил необходимые условности, и 23 октября книга была ему выдана. До закрытия библиотеки он успел просмотреть лишь половину рукописи. На следующий день граф предполагал вернуться в библиотеку и продолжить изыскания, но судьба распорядилась иначе. В тот вечер он встретил одного из своих земляков, и тот нанес ему смертельное оскорбление, которое могло быть смыто лишь кровью. По-видимому, оскорбитель рассчитывал, что граф ди Пассано не осмелится вызвать его на дуэль в стране, где дуэли запрещены и допускаются лишь в офицерской и корпорантской среде. Но граф, несмотря ни на что, вызвал своего обидчика, дуэль произошла на следующее утро, и граф