Читать интересную книгу Шальные Кэрью - Марта Остенсо

Она вздохнула и нагнулась, чтобы поднять съежившуюся астру с усеянной листьями земли у своих ног.

– Вы слишком устали вчера вечером, – сказала Эльза. – Вы и мама сделали почти всю работу.

– Нет, нет, дитя мое, – возразила Хилдред. – Для чего и существуют старые девы, как не для того, чтобы делать грязную работу! Нет, дело не в этом…

– Значит… что-то произошло? – быстро спросила Эльза.

– Рано или поздно, дитя мое, – продолжала Хилдред, – вы узнаете, что быть Кэрью – нелегкая задача. Я именно от этого устала сегодня. Совсем измучилась!

Эльза посмотрела на нее. Куда исчез дикий, неукротимый дух, светившийся в ее глазах в прошлую ночь? Она нежно положила руку на тонкие хрупкие пальцы, сжимавшие ее локоть.

– Пустяки, пустяки! – поспешно воскликнула Хилдред. – Это не имеет к вам отношения и не может вас огорчить. – Она быстро оглянулась в сторону дома, как будто желая удостовериться, что они одни. – Тут была сцена между Майклом и Нелли, когда они вернулись ночью домой. Майкл вчера вечером исчез куда-то на полчаса, когда они были у вас. Нелли говорит, что он был не один, и я верю ей. Майкл отказался сказать, где он был, отказался вообще говорить об этом. Сегодня утром Нелли взяла детей и уехала к своей матери.

– Как? Она уехала? – изумленно спросила Эльза.

– Да, сразу после утреннего чая. Нелли и двое младших детей. Маленький Мики остался здесь – вы бы посмотрели на него! Это прелестный мальчуган с вьющимися волосами – настоящий Кэрью! Он стал прямо против Нелли, заложил за спину руки, высоко подняв голову, и заявил: «Я не поеду, мать! Мне не нравятся Блоки, они слишком грубые!». Можете себе это представить? Нелли – она ведь мягкосердечная дура – залилась слезами, но все-таки уехала, без Мики. Она уехала, проклиная весь этот дом. Жизнь ее здесь не принадлежала ей, муж тоже ей не принадлежал, а теперь и дети не принадлежат ей, и так далее в том же роде.

– И… вы думаете, она там и останется, у матери? – спросила Эльза.

– Ф-фу! Она вернется. Через два, самое большее три дня. Она уже пробовала это раньше, два раза. И возвращалась опять. Она всегда так делает. Видите ли, моя дорогая, женщины Кэрью бесповоротно влюбляются в своих мужей. Раз это случилось, кончено: для них надежд нет – для женщин, я хочу сказать.

Она повернула свое бледное лицо к Эльзе, и на мгновение прежний пламень вспыхнул в ее глазах.

– Я надеюсь, что у вас хватило смысла не влюбиться в Бэлиса Кэрью, – сухо заметила она.

Эльза отвернула лицо, чтобы скрыть свое смущение.

– Разве нельзя влюбиться без… – начала она неуверенным голосом, но Хилдред прервала ее:

– Без того, чтобы всю жизнь потом жалеть об этом? Может быть, некоторые женщины и могли так сделать… Но они не вышли замуж за Кэрью.

Они ходили по круговой дорожке между рядами оголенных цветочных гряд. Эльза вспомнила другой час, который она провела с Хилдред здесь летом, когда все так буйно цвело кругом. На настроении Хилдред, казалось, отразилась эта резкая перемена, происшедшая в ее саду.

– Очевидно, я становлюсь слишком стара, чтобы возиться с этим, – продолжала Хилдред. – Все это утомляет меня, во мне уже не осталось прежнего огня. Было время, когда я пыталась все сглаживать – ради семьи. Теперь мне почти безразлично, вернется Нелли или нет. Вернется, конечно.

Они спустились по дорожке к небольшому пруду, откуда послышались резкие крики и хлопанье крыльев, поднятые законными обитателями этого места при приближении пары заблудившихся диких уток. Высоко над прудом длинным пером нависло легкое белое облачко, а на противоположном берегу ярко-красные и золотые листья все еще украшали рощу. Всегда, думала Эльза, на владениях Кэрью лежит отпечаток богатства, довольства и спокойствия, но там, позади – на большом доме лежит тень измен, ревности и ссор.

– Я дошла до того периода жизни, когда хочется только покоя, – продолжала Хилдред, – Кажется, меня уже ничего не может взволновать. Вот, например, эта новая затея в Техасе… Майкл думает, что это дело превратит его в миллионера. Может быть, и так. А может быть, они просто на пути к новому падению. Не знаю, что выйдет из этого в действительности, и, пожалуй, не очень интересуюсь, Майкл говорит, что они намерены открыть широкий прием денежных вкладов от посторонних. Должно быть, он уже сговорился об этом вчера вечером с молодым Уитни и Мэгнюсонами. Даже жалкая Фанни Ипсмиллер просила меня рассказать ей, в чем дело. Мейлон Брин приедет окончательно сговариваться с Майклом и Сетом. Я сказала им утром, что они заходят слишком далеко. Но Майкл в ответ только усмехнулся и заявил, что он лишь оказывает благодеяние каждому, разрешая принять участие в их деле. А потом мне стала совершенно безразлична вся эта история. Очевидно, я совсем конченый человек.

Эльза посмотрела вниз на пруд и сжала губы. Ее охватило какое-то зловещее предчувствие. Какое право имел Мейлон Брин и Майкл Кэрью впутывать жителей Балки в свои спекуляции? Это возмутительно, да, возмутительно, все равно – закончится дело успехом или неудачей!

Хилдред заговорила вновь:

– Иногда мне кажется, что я потеряла вкус к борьбе с тех пор, как умер Питер. Мы не всегда чувствуем сразу, как на нас отражается то или иное событие.

– А как Грэс? Чувствует себя лучше? – спросила Эльза. – Бэлис говорил, что она не совсем здорова.

Хилдред покачала головой.

– С ней, кажется, нельзя рассчитывать на что-нибудь утешительное. Она говорит, что охвачена мистическим настроением. Она просто сходит с ума, если не сошла уже. Она видит дух Питера – иногда говорит с ним, когда мы все сидим с ней в комнате. В последнее время она стала нас в чем-то подозревать. Я еще вчера слышала, как она жаловалась Питеру, что мы плохо обращаемся с ней. Будь у нее дети, все могло бы пойти иначе. И она упрекает за это и Питера… О дорогая моя, я не знаю, прямо не знаю… Пойдемте назад, дорогая.

Голос ее стал серым и беззвучным. Повернувшись, чтобы идти обратно, она тяжело оперлась на руку Эльзы, и Эльза, боязливо взглянув на нее, увидела, что глаза ее закрыты.

– Мне хотелось бы, чтобы вы приехали на несколько дней к нам, предложила Эльза. – Вам необходимо переменить обстановку и хорошенько отдохнуть.

– Не обращайте на меня внимания сегодня, дитя мое, – ответила Хилдред. – Я почувствовала облегчение уже благодаря тому, что могу поговорить с вами. Как вы думаете, достаточно ли тепло, чтобы позавтракать нам с вами на веранде? Дом меня сегодня буквально давит.

– Конечно! Сейчас – совсем как летом!

– Пойдемте в таком случае, поищем чего-нибудь съестного, и я попробую стать немного веселее. Мне следовало бы стыдиться впадать в меланхолию в такой чудный день. Я просто – хнычущая старая дева. Вот если бы у меня был муж, который бы мне изменял, и вообще что-нибудь действительно стоящее беспокойства и волнения, – тогда я чувствовала бы себя лучше! Не сомневаюсь в этом.

«Бедная Хилдред Кэрью, – думала Эльза, когда они шли обратно по тропинке среди оголенных цветочных гряд, – она бежит в конце концов с поля сражения и ищет теперь только покоя, представляя жизни идти мимо нее».

Поздно вечером в тот же день сгорел дотла дом Акселя Фосберга. Эльза и Бэлис были в это время на верхушке Горы и смотрели на север через Балку, дикую и черную, наполненную в эту минуту призраками карликовых дубов и приземистых ив, разыгрывавшими какие-то сверхъестественные шарады в сгущающейся темноте. Вспоминая об этом потом, Эльза удивилась, как они не заметили сразу мрачного отблеска пламени над темневшей за Балкой степью.

– Это, должно быть, новый дом Акселя Фосберга, – сказал Бэлис. – Только он и стоит в той стороне.

Эльза почувствовала, что ее ноги приросли к земле. Зубы ее начали неудержимо стучать, и Бэлис поддержал ее, обняв за талию.

– Тебя знобит, – отрывисто сказал он. – Иди домой! А я побегу и позвоню в Сендауэр. Может быть, что-нибудь удастся сделать.

Когда Эльза дошла до дома, Бэлис уже вывел автомобиль и звал Горхэма, который с заходом солнца ушел в поле куда-то к югу. Не получив ответа, он подъехал к крыльцу, где остановилась Эльза, и задержался, чтобы рассказать ей все, что узнал: новый дом Акселя сгорел почти дотла, однако еще надеются спасти гумно и пристройки. Все соседи собрались там, чтобы помочь, он сам вернется, как только можно будет, а пока Горхэм может вернуться каждую минуту и будет дома. Затем он уехал, а Эльза стояла, как будто окаменев, и смотрела, как автомобиль стремительно выехал на большую дорогу, повернул к северу и исчез в Балке.

Бедняга Аксель Фосберг! Он работал, как вол, целый год, откладывая каждый грош, чтобы построить этот дом для Лили Флетчер! Что он теперь будет делать? Что может сделать для него Бэлис? Что могут все соседи сделать для человека, которого судьба избрала жертвой своих жестоких шуток, о самой жестокой из которых он еще узнает со временем? Слезы подступили к глазам Эльзы, когда она медленно повернулась и вошла в дом.