— Тонь, что случилось? — участливо спросил мужчина, осторожно потрогав женщину за руку.
— Я ее знаю… — пролепетала она плохо слушающимися губами.
— Еще по одной? — спросил Кир, Ангелина только кивнула. Они оба были уже порядочно пьяны, но не торопились останавливаться, потому что прекратить, значит вернуться к своим проблемам и тяжелым мыслям, а у обоих их было достаточно.
— Выпьем за мою загубленную молодость… да и жизнь за одно! — заявила женщина, подумала немного и добавила, — и за твою тоже… — они не стали чокаться и синхронно выпили свой коньяк.
Ангелина еще немного посидела, уставившись в одну единственную точку, а потом вдруг уронила голову на руки и замолчала.
— Тебе плохо? — обеспокоено осведомился Кир.
— Да нет… мне хорошо, — тихо ответила женщина, — просто нет у меня ни дома, ни мужа, ни сестры… только один какой-то сплошной обман. Хорошо, что и обмана теперь нет… Можно начать новую честную жизнь… Только не поздно ли?
— Никогда не поздно, — возразил он, хотя сам очень слабо верил в это.
— Хорошо… — пробормотала она, не поднимая головы, — тогда завтра же… обязательно… Господи, только подумать… — она соизволила наконец-то посмотреть на него, правда после их времяпровождения она была растрепанной и выглядела совсем помятой, — я столько лет прожила с человеком, которого не люблю!
— С кем не бывает, — пожал плечами он, — слушай… подожди минутку, я позвоню, — она снова кивнула, и сама плеснула себе коньяка в опустевшую рюмку.
Он закрыл дверь комнаты, потому что ему совсем не хотелось, чтобы она слышала с кем и о чем он будет разговаривать. Наверняка ему предстоит выслушать огромное количество теплых слов от Людмилы, наверняка она даже не даст ему поговорить с Наташей. Ну и пусть, он будет хотя бы знать, что она дошла домой. Впрочем, плевать на Наташу. Он просто хотел услышать Люсин голос, пусть, в последний раз…
Неужели так легко упустить свой самый последний шанс? — он зажег сигарету, набрал номер и подошел к окну. Дождь становился слабее, небо светлело, только тучи вокруг его сознания продолжали сгущаться, обещая рано или поздно неотвратимо превратиться в маленький Апокалипсис.
Он долго слушал длинные гудки и был готов слушать их вечность. Он неторопливо затянулся сигаретой, потом еще раз, выпустил дым в приоткрытую форточку, откуда пахло дождем и заливом.
Он набрал снова, но все равно не дождался ответа. Ему совсем не хотелось думать о том, куда они обе могли исчезнуть и что с ними случилось. Но бежать сейчас и искать их под этим вечным дождем в лабиринтах спящего города было бессмысленно.
Он набрал в третий раз и снова не получил ответа.
Он потушил сигарету и вернулся на кухню, к дожидавшейся там Ангелине.
— Нужно выпить за новую жизнь, — сказал он, женщина только заторможено кивнула.
— Ты думаешь у нас что-то получится? — спросила она после некоторой паузы, — погляди на нас! — она нервно хохотнула, — да мы же неудачники! Разве у таких неудачников может получится начать все с начала? Может мы и начнем, но ошибки все равно будем совершать прежние…
— Ты права, — спокойно согласился Кир и предложил, — тогда может сразу застрелимся?
— Нет, — помотала головой Ангелина и волосы хлестнули ее по щекам, — как же я хочу, Боже, выпить вместо коньяка какое-нибудь волшебное снадобье, которое отобьет мне память и на утро, я не буду помнить даже своего имени! И тогда все точно будет иначе….
— Такое снадобье вполне можно достать, — зачем-то сказал мужчина и тяжело вздохнул, — оно называется клофелин. Но разве это выход?
— Нет… Да выхода вообще нет, нет! — вырвалось у нее криком, который больно обжег горло.
Все будет точно также, как прежде. Каждый из них будет дальше обманывать себя, забудет об этой ночи. Она снова будет улыбаться мужу, любовь к которому угасла, беспокоиться о сестре, которой желает только смерти и ждать чего-то, что никогда не произойдет. Он снова будет делать вид, что ему абсолютно на все плевать, вернется к имиджу Казановы, будет считать случайные связи и отшучиваться, если кто-то случайно назовет это забытое и опасное слово — любовь.
— Слушай, — Ангелину осенила бредовая идея, которой она поспешила поделиться, — а ты не мог бы соблазнить ту женщину, которую любит мой муж, чтобы ему было досадно? — Кира аж перекосило от этих слов, ему стало обидно, что его принимают за настолько легкомысленного человека, но он понял, что сам сделал себя таким в глазах других, и здесь нечему удивляться.
— Месть не самое лучшее… — начал он, но осекся, вдруг осознав простую истину, — раз ты хочешь ему отомстить… он тебе не безразличен.
— Черт, — вырвалось у Ангелины, она даже стукнула себя по лбу, отбросив назад светлую челку, — ты прав. Так давай напьемся, как следует, чтобы завтра утром все и всех забыть? Я своего чертового мужа, а ты свою девчонку… — она потянулась в пачку за сигаретой, закурила, давясь горьким едким дымом, от которого у нее кружилась и без того уже не совсем светлая голова. — И все будет хорошо. Нужно только научиться забывать.
Этот дождь никогда не закончится, — решила Наташа. Она вышла из автобуса за пару остановок до своего дома и теперь бесцельно слонялась под ледяными струями по малознакомым улицам, которые она видела только днем, а ночью они выглядели совсем другими.
Ей было холодно и грустно. Что-то скользкое, словно змея пробралось внутрь и теперь раздирало ее в клочья. Нужно было совершить над собой усилие и вырвать это, но она не могла…
Ей хотелось навсегда исчезнуть, раствориться в этом пахнущем свежестью воздухе. Она куталась в легкую куртку, но все равно не могла согреться. Домой идти было страшно и стыдно. Снова слышать упреки Люси? Причем еще и правдивые…
— Как он мог… да как он мог!!? — вырвалось у нее, она даже остановилась, топнула ногой по асфальту и снова заплакала и слезы на лице смешались с дождевыми каплями.
Как он мог? Легко. Да зачем ему она вообще сдалась? Глупая бесполезная девчонка, не очень красивая, не очень умная, да еще и несовершеннолетняя! Не удивительно, что его окружают другие женщины, и он не обделяет их вниманием… Ведь она всего лишь развлечение, всего лишь эксперимент! И как она теперь будет смотреть в глаза Люсе, когда та оказалась права, а Наташа ненавидела ее за это?
Ей было так холодно, что невозможно было терпеть это, и она решила пойти куда-нибудь погреться, только не домой, это точно. Ее взгляд быстро уперся в возвышающийся среди других девятиэтажный дом, она вспомнила, что в точно таком же живут Миша с его мамой и сестрой и подумала, что ей может повезти, и дверь здесь также всегда сломана, как и у них. И она не ошиблась — дорога в подъезд была открыта. На грязном обшарпанном лифте она поднялась на последний этаж, а чтобы ее не выгнали жильцы вышла на небольшой балкончик, где находилась пожарная лестница.