Ручейки пота текли по спине под рубашкой.
— Итак, — начал король, — принцессу зовут Алисия. Кем она приходится королю Оберону?
Уйма искоса глянул на меня.
— Никем, — ответила я честно. — Она принцесса, дочь короля далёких стран. Однажды постучалась в Королевство босая, с узелком на плече, а в узелке грамота, удостоверяющая личность.
Король и Принц-саламандра переглянулись.
— У короля был сын, — объяснила я. — То есть не был, а… Он и сейчас есть, но он женат.
Повисло молчание. Наверное, я что-то не так сказала. Уйма осуждающе сморщил переносицу.
— Принцесс пять, — сказала я с трудом. — Но среди них Алисия — самая прекрасная.
К моему удивлению, Король-саламандра улыбнулся с облегчением:
— Примерно так я и думал. Вы выдаёте замуж не одну принцессу, а полдесятка.
— Я никого не выдаю замуж, — запротестовала я. — Я посол короля Оберона, и он…
Я запнулась. Принц пришёл мне на помощь.
— Разве есть какая-то разница, сколько принцесс находится на выданье? — проговорил он, будто бы сам себе. — Ведь рыжеволосая среди них — одна?
— Одна, — подтвердила я истово. — У неё огненные волосы. Просто огненные.
Принц улыбнулся. Его зелёные глаза вспыхнули ярче. Он понравится Алисии, подумала я с неожиданной грустью. Он такой симпатичный. Он и мне тоже нравится.
Я опустила глаза. Ну почему так несправедливо всё устроено? Почему принцессы сидят у себя во дворце, спят, едят, развлекаются и всё чего-то требуют, а выполнять их капризы должна я? Они сидят и ждут, и ставят условия, дожидаются и дождутся в конце концов: им принесут принцев на тарелочке, зеленоглазых милых принцев. А я мечусь, то мёрзну, то жарюсь, устаю как собака, вожусь с людоедами и некромантами и почти всё время чего-то боюсь. Я что, хуже их? Недостойная? Или просто характер слабый? Отчим любит повторять: «Кто везёт, того и погоняют».
— Я согласен, — сказал Принц-саламандра. — Я поеду с вами и возьму Алисию в жены.
Мне бы обрадоваться, а я только хмуро покосилась на него, такого красивого. В этот момент меня взяло зло и на себя, и на Оберона, и на Гарольда, и на Уйму…
Уйма издал предостерегающий звук — не то кашлянул, не то зарычал.
— Одну минуту, — сказала я через силу. — Мы благодарны вам, ваше высочество, за это решение, но…
Язык не поворачивался говорить дальше. Уйма уставил на меня жёлтые яростные глаза.
— Есть одно условие, — выговорила я, стискивая посох. — Приданое.
— Приданое?
Король и принц снова переглянулись. Король нахмурился:
— Приданое готовят невесты!
— Калым, — сказала я и покраснела. Слово «калым» означало что-то совсем другое, оно было из другой жизни и другой сказки, я попала впросак, а Уйма и не думал помогать мне.
— Не понимаю, — сказал принц.
— Мастер-Генерал! — рявкнул Уйма, и от его голоса даже пламя в камине испуганно взметнулось. — Вы отдаёте нам Мастер-Генерала, такое наше условие!
Тёмные стены зала сдвинулись, кажется, и духота сгустилась. Пот катился по мне градом, я вся была, как оплывающая свечка. Король-саламандра свёл брови, его лицо сделалось ещё суше и тоньше:
— Откуда вам известно, что в нашем замке покоится Мастер-Генерал?
— Это всем известно, — грохнул Уйма, прежде чем я вставила хоть слово.
— Он принадлежит стране вулканов, — сказал король так холодно, что у меня даже пот на мгновение высох.
— Пусть принц возьмёт его с собой, а потом, возвращаясь с молодой женой, вернёт на место, — не сдавался Уйма. — Страна вулканов получит его обратно. А если вы не согласитесь, то Алисию мы отдадим кому-нибудь другому, а принцу в жёны достанется чёрноволосая злобная жена!
Принц в ужасе взглянул на отца. Я только теперь поняла, что он в самом деле очень хочет жениться на Алисии. Он не видел её ни разу, но успел создать её в своём воображении и влюбиться без памяти. Бедный Принц-саламандра!
— Нет, — сказал король, и слово прозвучало, как удар камнем о камень. — Я смотрел в огонь, и мне было видение… Вы, двое, убирайтесь из страны вулканов немедленно, сию секунду. Вы не получите ничего.
Глава 21
Гмурры
Я даже не расстроилась, честное слово. Даже не разозлилась на Уйму. Внутри меня было пусто-пусто: короткие гудки. Как в телефоне.
Нас опять провели по лестнице, полной пара, и от духоты я едва не грохнулась в обморок. Зато когда очутилась наконец под небом — воздух показался очень холодным, и меня стало трясти.
Была ночь. Я понятия не имела, который час. Небо, подёрнутое дымкой, ничем не могло мне помочь: глухой чёрный купол над головой, и всё. В отдалении едва-едва краснел наш огненный шар. Хоть одна хорошая новость: Максимилиан не угнал его, значит, мы сможем вернуться, откуда прилетели.
Я представила, как выбираюсь из-за Печати в кабинете Гарольда. И как встречаюсь глазами с Обероном. И что его величество мне говорит… Хотя, скорее всего, ничего не говорит. Он просто посмотрит, и я немедленно уберусь домой, поскуливая как побитая собачонка.
Уйма шёл впереди. От его неслышных шагов взлетали в воздух тучи пепла, я закашлялась и постаралась нагнать его. Идти за людоедом по этому плато — всё равно что гнаться на велосипеде за чихающим старым автобусом…
Максимилиан сидел, всё так же привалившись спиной к летающему костяку.
— Поесть чего-нибудь принесли? — спросил он вместо «Здравствуйте». Я в раздражении хлопнула себя по колену: сами-то мы наелись, а о некроманте забыли.
— Обойдёшься, — сообщил Уйма. — Давай ищи палку какую-нибудь, камни там, чтобы этих тварей разозлить и…
И вдруг оборвал себя. Замер, прислушиваясь.
Ничего не было слышно. Даже ветра не было. Молча тянулись в небо серые и белые дымы.
Уйма повернулся и, ни слова не говоря, потрусил обратно. Пепел взлетал всё выше, и людоед скоро скрылся в облаке.
— За бутербродом побежал, — пробормотала я устало. На самом деле у меня и догадки не было, за чем побежал Уйма. Не хватало ещё и людоеда потерять.
Некромант молчал.
— Как ты тут? Видел чего-нибудь?
Некромант молчал.
— Что же ты даже не спросишь, как с нами обошёлся Принц-саламандра?
— А как все обходятся, так и обошёлся, — сверкнул глазами Максимилиан. — От Принца-деспота еле ноги унесли. Принц-пленник всё равно что тень: то ли он есть, то ли его нет. Принц-саламандра послал вас подальше, даже и спрашивать не надо. Достаточно один раз на тебя взглянуть.
Я подняла посох:
— А если я тебя побью?
— А если я дам сдачи?
— А если я Уйме всё скажу?
— А если…
Он замолчал. Я тоже услышала: шаги, голоса, кашель. Вроде бы звуки борьбы. Пепел на плато взметнулся так высоко, что не стало видно отдалённых дымов.
Я глянула на некроманта. Не хотелось, поворачиваясь к этой новой напасти, оставлять мальчишку за спиной. Зачем мы вообще его с собой тащили?!
Из зависшей в воздухе мути вырвались… я сразу и не поняла, кто это такие. Один, чёрный с головы до ног, тащил на плече другого, белого. И вслед за ними бежали и орали двое — погоня? Потом один из бегущих остановился и как врежет другому в подбородок! Тот зашатался и орать перестал, повернулся и припустил назад, и сразу же пропал за клубами пепла.
Я узнала Уйму, только когда он подбежал вплотную. И вовремя: у меня в животе уже собрался твёрдый горячий комок, ещё секунда — и он хлынул бы вверх, в грудь, через левую руку — в посох и на врага. Уйма был аспидно-чёрный: это пепел прилип к мокрому голому телу. А тот, кто лежал у него на плече, бессильно болтал руками. А тот, что прибежал вслед за Уймой…
Принц-саламандра!
— Я решился, — сказал мне принц. — Отец не прав. Стране вулканов не нужен Мастер-Генерал, к нам ни один враг не сунется, мы его лавой зальём. А мне нужна жена. Рыжеволосая. Я столько раз смотрел в огонь, и мне было видение…
Я перевела взгляд на того, что болтался у Уймы на плече. Людоед сгрузил его на землю, вернее на камень. Я увидела стеклянные глаза, чуть запорошённые пеплом, стальную спицу в груди…
— Полетели! — заревел над моим ухом людоед. — Макс, камнями в этих тварей, быстро! Все ругательства, какие знаешь, громко! Пошёл!
Некромант послушно подхватил с земли камень и кинул его в шар довольно метко. Я испугалась, что прорвётся оболочка, но она только мягко прогнулась, по шару пробежали волны, и тусклый красный свет на секунду сделался ярче.
— Скорее, — прошептал Принц-саламандра. — Сейчас прибежит стража.
Я вскинула посох, но побоялась ударить: что если лучом прорву оболочку? Вдалеке уже слышались топот и лязг металла, а шар был все ещё холодный, тяжёлый, единственная цепь, привязывавшая его к земле, грузно провисла.
Уйма швырял в огнекусов целые глыбы и ругался на диком островном языке. Максимилиан растопырил два пальца наподобие рогатки и, бормоча заклинания, расстреливал шар тускло светящимися шариками величиной с грецкий орех. Я про себя отметила: скверный мальчишка, он так опасен, а мы терпим его рядом с собой, да ещё и со свободными руками… Принц-саламандра стоял, замерев, уставившись зелёными глазами в ночь, откуда приближалась погоня.