Удивленная, Ханна проследила за направлением его взгляда и в ужасе вскрикнула. Юбка была с одной стороны разорвана от бедра до самого подола, и сквозь прореху проглядывало соблазнительно белое тело. Скорее всего она разорвала юбку в ту самую ночь, когда убегала от Крида. Пытаясь закрыть прореху одной рукой, она другой старалась удержать котелок с кофе, игнорируя циничные взгляды Крида.
– Моя… моя юбка порвалась, когда я упала с обрыва, – с достоинством проговорила она.
– Это уж точно, – с иронией произнес он. После паузы снова заговорил: – Ты бы сняла ее. Что в ней, что без нее. Разницы нет.
Ханна метнула в него гневный взгляд:
– Спасибо за совет!
Крид вздохнул и предложил ей надеть его запасные брюки.
– Они у меня не лишние, но так уж и быть, отдам их тебе. По крайней мере приличнее, чем эта, с позволения сказать, юбка.
Ханна замерла и ответила ледяным тоном:
– Я не виновата!
– Неужели это я заставил тебя бегать ночью по лесу? Последний идиот не сделал бы такого!
– На что это вы намекаете?
– Так, ни на что, – произнес он невинным тоном и с лукавым видом опустил глаза.
Ханна с трудом сдержалась, чтобы не выплеснуть содержимое котелка прямо ему на голову.
– Я вовсе не собираюсь выслушивать все ваши оскорбления… – начала было она, но Крид дернул ее за юбку, и девушка упала на одеяло рядом с ним.
– А я и не собираюсь ссориться с тобой, Ханна. Я только хотел сказать кое-что насчет прошлой ночи…
– Нет! – Ханна отпрянула от него и опрокинула котелок прямо на одеяло. Крид схватил се за руку, чтобы не сбежала, и лицо его посуровело. – Я не желаю обсуждать прошлую ночь, – заявила Ханна. – Скорей бы ее забыть…
– Так ты и в самом деле убегаешь от реальности, крошка? – догадался наконец Крид, не выпуская ее руки.
Он смерил ее презрительным взглядом, потом привлек к себе. Она задрожала. Крид понимающе улыбнулся и обнял ее гораздо нежнее.
– Что касается прошлой ночи, Ханна: не думай, что все изменилось.
– Ах, ну конечно, – бодро сказала она, борясь с разочарованием, хлынувшим в ее душу после его слов. – Я и не ждала ничего такого. Ведь это всего лишь эпизод в твоей жизни. Я понимаю: не будет ни роз, ни вина, ни уж тем более венчального пения…
– Ханна, – раздраженно прервал се Крид.
– Да не волнуйтесь вы так, мистер Брэттон! – воскликнула Ханна, и ее словно прорвало: – Я хорошо все знаю. Вы не поступите благородно, и уж тем более не станете отвечать за свои поступки. Вы этого боитесь как черт ладана…
– Ханна! – вскричал он. – Я вовсе не это имел в виду. Я думал… проклятие! Да лучше бы я ослеп, чем обидел тебя!
– Ну конечно! И ваш намек на прошлую ночь тоже не оскорбление?
– Да я не то хотел сказать, – примирительно произнес он. – И ты это знаешь.
– Да уж, знаю, конечно. Я всего лишь кроткая овечка, зараженная особого рода лихорадкой, не так ли? И теперь ты хочешь сказать, что жизнь продолжается, верно?
– Нет, не верно! Просто я не хочу обещать тебе спокойную семейную жизнь, сараи с домашними животными за свежевыкрашенным забором. Вот и все.
– О, хватит с меня! Будьте хотя бы чуточку снисходительны к моим чувствам, мистер Брэттон! Скажите на милость, неужели я выгляжу такой простушкой, такой дешевкой? Нет, мне не нужны такие простые вещи. Мне нужны жемчуга, бриллиантовые диадемы, сокровища, золото… Неужели непонятно, насколько я прагматичная особа, мистер Брэттон? – Она сорвалась на крик. По лицу катились слезы. Плечи вздрагивали. – Ты мне ясно дал понять, что не собираешься менять образ жизни. Но я и не надеялась на это. Просто я проиграла… Я проиграла, проиграл мой отец… Господь…
– О, ради Бога, перестань! – раздраженно прервал ее Крид. – Ты ничего не проиграла, Ханна! Вину за случившееся я полностью беру на себя. Только не вини себя во всех смертных грехах! Ради самого Господа! Ведь это в природе человека… Он должен хотеть…
– Не тебе судить о том, что грешно, а что нет, – печально промолвила она. – Как ты можешь с такой легкость относиться к тому, что между нами произошло? Или ты бродишь по лесам, соблазняешь девственниц, а потом бросаешь их на произвол судьбы и счастливый едешь дальше?
– Соблазняю? Можно подумать, что я самый коварный мужчина на свете, – сказал он, бросив на нее лукавый взгляд.
– Прости. Тебя, конечно, не волнует ничто земное и грешное, ты же у нас безгрешный. Крид гневно сжал губы:
– Послушай, я только хотел сказать, что между нами ничего не изменилось. Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты сама не попросишь меня об этом.
– Благодарю, это так благородно, так деликатно с твоей стороны. Но где же было твое благородство в прошлую ночь? – с горечью спросила Ханна.
Крид не ответил. Лишь укоризненно посмотрел на нее. И Ханне стало стыдно. Ведь она сама виновата в случившемся. А обвиняет Крида. Это несправедливо. Опять только черный и белый цвет. И полное отсутствие серого. Впервые она поняла, как в древности люди мучились сознанием собственных грехов и надевали власяницы, чтобы помнить об этом каждый миг. Это было не только искупление грехов, это было справедливо. Даже если окружающие и не знали твоих грехов, их нельзя было скрыть от Бога.
Крид Брэттон тоже носил с собой своего рода власяницу – шерстяную рубашку, но раскаяние было ему чуждо.
Ханна хотела все ему объяснить, сказать, что не права, но он вдруг вскочил на ноги и ушел.
Ханна посмотрела наДжессику. Девочка сидела на одеяле, озабоченно глядя на нее.
– Почему вы ссорились? – спросила девочка с присущей ей прямотой.
Немного подумав, Ханна ответила:
– Мы с мистером Брэттоном не сходимся в одном вопросе, Джессика. Ничего особенного. Я случайно пролила кофе. Давай приберемся, а потом разбудим остальных.
Через два дня Ребекка полностью выздоровела. За это время между Кридом и Ханной произошла не одна стычка. Она не хотела принимать его подарок – запасные брюки. Ей было стыдно. Пришлось также надеть мокасины, потому что один ботинок потерялся в ту злополучную ночь.
– Я выгляжу убого, – пробормотала она, на что Крид заметил, что она похожа на деревенского парнишку, довольно смазливого к тому же.
Обиженная, Ханна молчала весь остаток дня, явно игнорируя Крида. В ту ночь он вряд ли думал о ней как о парнишке. Пусть и смазливом. Тогда он восхищался ее женственностью!
Крид наблюдал за ней с легкой улыбкой: Ханне очень шли брюки, обтягивающие ее изящную фигурку. Стройные ножки выглядели еще соблазнительнее. Не хватало лишь фетровой шляпы и ремня с пистолетами, как у заправского бандита. По выражению лица девушки Крид догадался, что она чувствует свою вину, и подумал, как хорошо, что он умеет загонять совесть в тайники души.