Читать интересную книгу Сказители - Лао Шэ

С месяц дела шли успешно. Между представлениями Баоцин и Сюлянь бесплатно выступали в пользу Организации по сопротивлению Японии, собирали пожертвования для раненных на фронте солдат. В газетах вскоре появилась информация о благотворительных концертах. Их имена каждый день появлялись в газетах. Баоцин почувствовал, что и в самом деле стал известным и уважаемым человеком и что может на равных держаться с актерами нового театра.

Однажды вечером, взяв с собой Сюлянь, он зашел в маленький ресторанчик и стад рассказывать ей, каким образом думает в ближайшее время добиться успехов. Он подчеркнул:

– Год назад в это время ты еще ничего собой не представляла. А теперь ты тоже стала знаменитостью, и твое положение стало намного выше, чем у Циньчжу. Ты должна радоваться этому.

Она промолчала.

– Ну как? – спросил он. – Что ты думаешь по этому поводу?

Она с трудом выдавила улыбку.

– Тебе кажется, если я и дальше буду разучивать новые сказы, то смогу стать такой же уважаемой, как н те актеры? – Она мечтала вырваться из своего унизительного положения актрисы, чтобы не становиться больше на колени перед госпожой командующего Вана и не быть проданной кому-нибудь в качестве наложницы.

– Конечно, – сказал Баоцин. – Чем образованней ты будешь, тем больше люди будут тебя уважать. – Он почувствовал, что не следовало так говорить.

Больше он ничего не добавил. Почти до самого дома Сюлянь также не проронила ни слова и сразу же отправилась спать. Это очень огорчило Баоцина. В последние дни она была замкнута, немногословна и чем-то озабочена.

На следующий день утром явился Тан Сые. Баоцин, едва глянув на его вороватый вид, сразу понял, что тот пришел по делу.

– Баоцин, – начал Тан Сые. – Я пришел по поручению дочери просить у вас длительный отпуск для нее.

Баоцин засмеялся:

– Появилась другая высокая должность?

Тан Сые буквально сиял от радости, он готов был пуститься в пляс.

 – Да, у меня теперь образовалась собственная труппа.

Я нашел несколько девушек, которые умеют петь, и думаю их подрядить.

Теперь Баоцин был готов подпрыгнуть от радости. В последнее время из Шанхая и Нанкина прибыло немало рассказчиков. Каждый день к нему приходили одна-две девушки и упрашивали взять их в труппу. Он этого не хотел, потому что большинство из них нелегально занимались проституцией. Да пой они лучше волшебных фей, он все равно не согласился бы выходить с ними на одну сцену. Пусть Тан Сые берет их к себе, пусть и Циньчжу катится подальше.

– Поздравляю, – сказал он, – и желаю успехов.

Тан Сые был крайне щедр и великодушен.

– Добрый Баоцин, – сказал он. – Когда мы только прибыли в Чунцин, вы нам помогали, и я этого никогда не забуду. Вы меня знаете, я человек широкой натуры, понимаю и ценю благородство. И если я кому-то обязан, то не могу не воздать ему должное. Я говорил своей половине: что бы ни случилось, мы прежде всего должны иметь в виду нашего большого друга – хозяина Фана. Поэтому я решил вот как поступить. – Он помедлил, его передние, как у зайца, зубы выступали наружу, а маленькие черные глазки внимательно уставились на Баоцина. – Мы приглашаем вас и Сюлянь выступать вместе с нами. Ну как? Конечно, среди актеров-мужчин вы идете первым номером. Что же до Сюлянь – э, голос у нее слабоват, она пойдет четвертой.

Какая наглость! Баоцин попытался выдавить улыбку, но у него ничего не получилось.

– Не пойдет, – отпарировал он. – У меня своя труппа, у вас – своя.

Тан Сые поднял брови:

– Но вы должны понимать, добрый брат, отныне Сяо Лю уже не сможет вам аккомпанировать. Он будет нужен мне самому.

Баоцин готов был избить Тан Сые, дать ему оплеуху, пнуть ногой. Старая дрянь! Проходимец!

– Сые, – руки его чесались, он злился, что не может тут же надавать ему тумаков. Но, сдержав себя, он спокойно сказал: – Вы понапрасну тратите усилия. Наши представления и ваши – это не одно и то же. Опять-таки, найти аккомпаниатора на трехструнке не так уж и трудно.

Тан Сые опустил глаза, поморгал и удалился.

Вслед за ним появилась тетушка Тан. Баоцин знал, что предстоит хорошая перепалка. В руках она держала жухлый цветок, похоже, подобранный на помойке. Она подала его Сюлянь и затрещала:

– Милая Сюлянь, я так торопилась, хочу попросить тебя о помощи. Ты сможешь помочь, ты девушка с добрым сердцем.

Баоцин тоже был на высоте. Он тепло встретил тетушку и непрерывно складывал руки в почтении, будто принимал знаменитость.

– Тетушка, поздравляю, поздравляю! Я обязательно пришлю вам в подарок красивый свиток на прекрасном шелке с пожеланиями счастья. Сегодня поистине наш общий большой праздник.

Тетушка Тан внезапно разразилась громоподобным смехом, как будто в животе у нее разорвалась огромная хлопушка.

– Я буду очень рада, если это произойдет именно так. Главное впереди! Как вы не догадываетесь? Цнньчжу и Сяо Лю собираются пожениться. Конечно, пора уже! Теперь он привязан, верно? Мы, люди, занимающиеся искусством, придаем этому большое значение. – Она кудахтала как курица, раскачивала полное лицо перед Баоцином, который испытывал чувство бедняка, случайно нашедшего на улице деньги.

– Прекрасно. – Он с трудом изобразил на лице мученическую улыбку. – Поистине двойное счастье у ворот! Наступит день, и вся наша семья обязательно придет вас поздравить.

После ухода старой ведьмы хлопоты Баоцина еще не кончились. Следующую сцену задала ему жена. У тетушки был свой взгляд на то, как нужно управлять труппой. Она попрекала Баоцина, считая, что теперь все кончено. Во всем виноват он. Ему ни в коем случае не надо было разучивать эти новые сказы. Опять-таки, почему он не нанял новых девиц-сказительниц? Почему дал их перехватить семье Тан? Вот ненормальный!

Баоцин, кипя от злости, вышел из дома и отравился на поиски Сяо Лю. Принимая поздравления, Сяо Лю краснел как рак.

– Извините, старший брат, – бормотал он, смутившись. – Я так перед вами виноват.

– Чего же тут извиняться? – спросил Баоцин ласково. – Мы с тобой стали назваными братьями, поклонившись небу и земле, поклялись трудиться вместе всю жизнь. Твоя свадьба с Цнньчжу никак не касается наших с тобой театральных дел.

На Сяо Лю было жалко смотреть.

– Но яобещал семье Тан, что после свадьбы не буду больше вам аккомпанировать. Так записано в свадебном договоре, старший брат.

Баоцину очень хотелось плюнуть ему в лицо, но он ответил слабой улыбкой.

– Ладно, брат, Я не обижаюсь, не переживай.

Баоцин летел обратно в Наньвэньцюань, будто за ним гнались черти. Он нашел Тюфяка.

– Послушай, брат, – сказал Тюфяк. – Еще получили два новых текста. Написал господин Мэн. Послушай!

– Отложи-ка их в сторону, – сказал Баоцин. – На этот раз, кажется, нам несдобровать. – Он подробно рассказал обо всем случившемся Тюфяку. Потом спросил: – Как быть, брат? Ты должен помочь нам бороться с семьей Тан.

– Ив самом деле проблемка, – ответил Тюфяк. Он понял, что, скорее всего, ему придется работать. И его охватил озноб.

– Что за твари, – зло произнес Баоцин. – Когда это я был к ним несправедлив? Даже Сяо Лю из-за этой вонючей потаскушки не желает теперь знаться с нами. Вот потаскуха! Чтоб ей всю жизнь прожить черепахой! – Видя, что Тюфяк прикидывается, будто дело это его не касается, он строго произнес: – Столько лет ты был на моем иждивении, мог бы хоть доброе слово сказать, а не стоять пнем и играть в молчанку!

Тюфяк вздохнул. На его глаза навернулись слезы. Он покачал головой и сказал:

– Не печалься, Баоцин, я с тобой – вот и ладно. Я ведь твой старший брат. Я буду аккомпанировать тебе не хуже этого маленького ублюдка. Однако ты должен мне создать рекламу. Должно быть написано: «Специально приглашенный музыкант господин Баосэн». Я не желаю быть простым аккомпаниатором, который зарабатывает на хлеб игрой на трехструнке.