– Постой! – Марфа словно проснулась. Она встрепенулась и крепко стиснула его руку повыше запястья, словно удерживая на месте. – Кому ты скажешь? Милиции? С ума сошел?
– Почему? Они должны знать все, если мы хотим, чтобы Люда нашлась! Кто этот старый знакомый? Может, он был заинтересован в том, чтобы Люда исчезла? Боялся, что она достанет деньги? Узнал, что она купила участок, и испугался!
– Участок купил ты! – Марфа вся дрожала, и эта дрожь передавалась ему. – Тогда и ты должен исчезнуть! И вообще, что ты болтаешь! Давно она узнала о захоронке? В детстве? Так с тех пор она могла сто раз проболтаться! Что ж этому типу – пол-Москвы убирать?! Сам бы давно достал этот клад! Если уже не достал!
Последние слова она почти выкрикнула и окончательно пришла в себя. Дима тоже как будто опомнился. Мысль о том, что денег в захоронке может не оказаться, никогда не приходила ему в голову. Люда так уверенно о них говорила…
– Если этот третий не Бельский, то, может, Бельский его знает? А может, мама Люды вспомнит ее старых друзей? – возбужденно заговорила Марфа, вскакивая с диванчика и наливая себе воды. Стакан она осушила залпом, словно ее мучила жестокая жажда. – Не вздумай говорить об этом в милиции, слышишь? Ничего страшного с ней не случилось!
– Опять предчувствие? – съязвил он. – Слушай, а что ты так загорелась? Ты-то не имеешь к этому делу никакого отношения. Мы с ней – пайщики и все делим пополам – и риск, и расходы, и доходы… Если они будут. Третьего мы не возьмем.
– Ты не скажешь об этом милиции, – бормотала она, судорожно сжимая кулаки. В этот миг Марфа в самом деле была похожа на одержимую. – При чем тут милиция? Сколько эти деньги там пролежали?
– Четыреста тридцать лет с лишним.
– И ты уверен, что никто их не нашел? А где они конкретно? – Она подошла к нему и присела на корточки, заглядывая ему в лицо снизу вверх. – Они в сундуке? Закопаны, да? Ну конечно, закопаны. А кто видел их в последний раз? Только не говори, что никто, что это просто легенда! Из-за легенды квартир и дач не продают!
– В общем-то, первым о кладе узнал тот самый старый знакомый Люды.
– Значит, не так давно? Почему же он сам ничего не взял? Почему решил, что клад такой старый? Откуда знает, что его спрятал Фуников? – засыпала его вопросами Марфа. Он поднял ее и встал сам:
– Сейчас я тебе кое-что покажу, и ты поймешь. Ты читаешь по старославянски?
– Что? – изумилась Марфа. – Нет, откуда?
– И я нет. И Люда тоже. Но ты знаешь, какая она упорная. Разобралась в древнем тексте с помощью учебника для вузов – на это у нее ушел чуть ли не месяц. Взгляни – это перевод.
Он принес из прихожей куртку, достал из кармана паспорт, а из-под его обложки извлек сложенный лист бумаги, который вот уже месяц носил с собой.
– Подлинник остался у Люды. Он сам по себе стоит больших денег – документ времен Ивана! Да еще писанный исторической личностью! Читай – тут ясно сказано, что это за захоронка и кем спрятана.
Марфа вырвала у него бумагу и судорожно прочитала ее, шевеля губами, как будто стараясь запомнить каждую букву. Слегка задыхаясь, подняла глаза от записки:
– А где спрятано – не говорится!
– Ясно, где-то там же. Записка – часть клада.
– Что ж он – записку взял, а клад не тронул?
– Они в разных местах, он нашел только записку, да и ту прочесть не смог! – закричал Дима. – Он даже не понял, что именно нашел, – это Людка разобралась! Чего он будет искать клад, если не подозревает о нем?! Говорю же – темный мужик! Хорошо, что он эту записку в сортире на гвоздик не повесил!
– Господи! – Марфа снова изменилась в лице. – Повезло же! А клад-то как найти?
– Как! Первый шаг мы сделали – землю купили. А дальше будем искать, как сумеем. Наше от нас не уйдет – он где-то на участке! В записке прямо сказано – «здесь схоронено добро казначея Фуникова и его жены и добра князя Афанасия Вяземского частица малая». Это брат Фуниковой, он тоже был любимцем Ивана, царь только из его рук лекарства принимал. Тоже казнен в тот год. «Здесь схоронено» – точный перевод. Значит, совсем рядом. Во всяком случае, Люда знала, что делала, покупая именно этот участок. Говорю тебе – она знала точно, только, по-моему, не все мне говорила!
– Гениально, – прошептала Марфа, не в силах выпустить из рук клочок бумаги. Дима отнял его и спрятал под обложку паспорта. – Вот этот Бельский съест жабу, когда узнает, что продал на самом деле… Он же на такие деньги мог спиваться одним французским коньяком столетней выдержки! Значит, Фуников спрятал свои деньги в Александровой слободе? Мог бы найти и другое место! Это же получается – под носом у царя!
– А нос у него был длинный! – подхватил Дима и вдруг осекся. Ему сделалось не по себе, и он не мог понять, откуда пришло это ледяное дуновение, погасившее охватившее его возбуждение. Они говорили о том, что напрямую касалось пропавшей Люды, они смеялись, острили… И кто из них по-настоящему думал о ней? Он сам? Марфа? Дима взглянул на нее – та самозабвенно замерла, уйдя в какие-то радужные мечты. Наверняка о кладе – о чем же еще? «Она уже мысленно считает эти деньги, по лицу видно. Вот это хватка!» Он признался еще и потому, что ему очень хотелось посмотреть на реакцию Марфы. Все-таки она успешная карьеристка, а значит, не склонна к химерам и не должна верить в сказки. И вот – поверила, даже ни разу не усомнилась.
– Я согласна с тобой – этот ее старый знакомый не Бельский. Иначе бы тот не продал дом! – заявила женщина, опомнившись от своего сладкого оцепенения. – Ну и что ты теперь будешь делать без Люды?
– То же, что и с ней. Найду клад. Средства у меня есть – двадцать пять тысяч долларов. Более чем достаточно. Владелец – я один. Могу делать с участком все, что захочу.
– Возьми меня в долю! – Марфа говорила напористо и твердо – она почти приказывала. – Ты не представляешь, что тебя ждет! Могут потребоваться дополнительные расходы! Черт, просто из порядочности возьми, в конце концов, я с тобой сплю!
– Очень порядочно, нечего сказать! – фыркнул он. – Особенно по отношению к Люде! Я возьму тебя только в том случае, если она согласится!
– О черт! – снова выругалась она. – У тебя же с ней все кончено! Вы просто деловые партнеры! В конце концов… Дом-то твой! Ты ее можешь попросту выпнуть, если она сунется с претензиями! А я выплачу ей ее долю! Сколько? Двадцать пять? Хоть сейчас!
Ее глаза горели лихорадочным блеском, губы подрагивали – она даже говорила прерывисто, нечетко. Диму снова обдал неприятный скользкий холодок, на этот раз он знал, что тому причиной. ТАКОЙ Марфа ему категорически не нравилась.
– Давай обсудим это, когда Люда вернется, – сухо сказал он, открывая дверь ванной. – Куда ты? За мной? Я собираюсь принять душ и лечь спать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});