Я внимательно следила за всем, что происходило, и не видела в этом ничего волшебного. Каждый раз по окончании молитвы, впадения в транс, и завываний простых рабов и граждан, работающих на объектах, очередной Посвященный Духовник, подходил к механизму, включал его… и начиналась работа… или выключал его… и работа заканчивалась.
Бедные люди… они до такой степени слепо верят в то, что сам дух Божий запускает станки, аккамустанции, насосы, да и вообще все виды технологического оборудования….
Вилен сказал, что никто, кроме Посвященного Духовника, произведшего определенный ритуал, ничего не сможет сделать, и, что ходят предания о том, что грешники, посмевшие-таки что-то сделать, потом умирают не своей смертью.
Почему?
Я два дня ломала себе голову, и нашла ответ…
— Все гениальное — просто. На них находятся чипы допуска.
Рэд смотрит на меня в шоке:
— Это как?
— Вот послушай, я внимательно изучила в библиотеке принцип возведения духовника в Посвященного. Помимо разной ритуальной, ничего не значащей, чепухи, обнаружилась одна очень интересная деталь… В конце возведения, Настоятель одевает на шею каждого Посвященного цепь с массивным кулоном. На что спорим, что в этом кулоне спрятан чип доступа?
Вилен смотрит на меня с пониманием:
— Бэмби, ты — гений! Точно, по-другому же и быть не может. Настоятель, точнее не он, а кто-то из изначальных Первых Настоятелей, получили в свое распоряжение эти охранные системы, которые использовали в наше с Рэдом… в нашем с Рэдом родном королевстве на военных и стратегических объектах. Сами чипы были помещены в кулоны, а в непосредственной близости от пусковых механизмов были установлены считывающие устройства для этих чипов. Считывающее устройство не видит чип — запуск не происходит, видит — и процесс активируется. Блин, да они же всю систему благодаря этому замкнули на себе, чтобы поставить ее в полную зависимость от их религии.
— Вот-вот, добавь к этому поддержание низкого интеллектуального уровня нации и получишь, в результате, послушное легкоуправляемое стадо.
— Да-а-а, и что делать будем?
Закончив обсуждение, мы подводим итоги: Рэд (я говорю: «Нет, лучше Вилен — у него с намеками отношения более тесные»), тонко намекает Настоятелю на то, что не будет конфисковывать у Посвященных их кулоны, а взамен мы получаем под свой контроль систему образования (мне удалось убедить ребят, что надо начинать с причины, а не со следствия: «Рэд, Вилен, поймите, корень зла как раз в том, что люди не разбираются в элементарных явлениях физики, в простейших процессах химии»), и только лишь после того, как появятся первые наши плоды (в виде выпускников со светским, а не с духовным образованием), мы будем решать куда нам двигаться дальше.
Мой деверь поднимает шутливый тост:
— За нашу Приму и Министра Образования в одном лице!
Я отвечаю ему в тон:
— Спасибо за оказанное доверие и за то, что на этот раз не обозвал меня Серым Кардиналом.
Плюхаюсь рядом с Виленом на диван, и, откинувшись на спинку, устало прикрываю глаза…
Я что, умудрилась задремать? Если и так, то буквально на пять минут, не больше. Из дремоты меня вывел, вскочивший на ноги, и умчавшийся вон из комнаты, Вилен. Как он дернул — такое ощущение, что у него расстройство, и его вдруг резко прихватило в туалет.
Я сонно прищуриваюсь и встречаюсь взглядом с Рэдом. Он коротко мне улыбается:
— Я сейчас, — и выходит вслед за братом.
Может, Вилену действительно нехорошо, и Рэд пошел ему помочь?
Вслед за этими мыслями, мне показалось, что в соседней комнате упало что-то из мебели… Нет, мне не показалось… Да что там происходит?…
— Вилен, сиди и не дергайся. Рэд, пожалуйста, оставь нас.
Это я повторяю уже не в первый раз с тех пор, как, войдя в комнату, увидела избивающего Вилена Рэда. Мне не хочется думать о том, чем бы все могло закончиться, не вмешайся я вовремя…
— Я никуда не уйду.
В который раз отвечает Рэд.
— Тогда уйдем мы, ясно?
Все, он меня достал… Точнее, меня достало его неумение, как подобает взрослому человеку, управлять своими эмоциями…
Мой муж изменился в лице, и я сразу почувствовала в горле комок из-за жалости к нему… усилием воли заставила взять себя в руки: Бэмби, с Рэдом расставишь точки над i после, сейчас же главное — разрулить ситуацию с Виленом.
Рэд говорит:
— Хорошо, я буду у нас.
Чего это, его «у нас» звучит так неуверенно? С чего вдруг? Бэмби… после, сначала — Вилен.
Я закончила делать последний шов возле надбровной дуги Вилена. Нос ему я тоже вправила неплохо. Аккуратно обхватываю его лицо руками, и вожу большими пальцами по его гематомам (я не удивляюсь скорости заживления ран на Вилене, потому что уже знаю, что им с Рэдом сделали операцию по генетической корректировке регенерации):
— Вил, ты уверен, что обошлось без сотрясения? Он же лупил тебя как боксерскую грушу…
Мой деверь кивает и благодарит:
— Бэмби, спасибо, со мной все будет в порядке и… иди к Рэду — ты нужна ему.
— Дорогой мой человек, а позволь мне спросить тебя вот о чем… С какой стати ты позволяешь своему брату распускать руки, а? Только не говори мне, что Рэд — сильнее тебя. Никогда не поверю, потому что не раз наблюдала за вами во время ваших тренировок в спортзале — вы с ним в единоборствах смотритесь практически на равных.
Вилен снимает мои руки со своего лица, целует мне пальчики, и говорит:
— Это неважно.
— Нет, важно. И я хочу знать…
Он выпускает мои руки:
— Бэмби, я очень виноват перед братом… Я так виноват… И поэтому не могу дать ему сдачи…
— Вил, что-то мне не очень…
Он проговаривает, глотая слова:
— Это я заставил его сделать ту операцию, это мой эгоизм взял верх над здравым смыслом, это моя жадность и тщеславие сделали из моего брата бездушное… бесчувственное… нечто. Его же и человеком-то можно было назвать с большой натяжкой… до того, как ты появилась в его жизни… Бэмби, я — последний подонок, понимаешь?… Мы с братом очень тяжело переживали гибель родителей, но Рэд особенно. Он так сильно тосковал по ним… Он каждый день рассматривал их фотографии, заставлял меня говорить с ним о маме с папой… Тогда, я использовал непростительный прием, чтобы уговорить его пойти на эту операцию… Бэмби, я сказал, что после нее, он не будет скучать по родителям… И Рэд сразу согласился…