— А что будешь делать ты, Ротрам? — окликнула его в последний момент Гверна.
— Жить. А сейчас поговорю с людьми и попробую развернуть их гнев и страх на благое дело. За сохранность таверны не ручаюсь, но попробовать стоит.
Он вышел, и они услышали с улицы его окрепший голос:
— Вечер добрый, дорогие мои братья и сестры!..
— Никогда не предполагал, что он умеет произносить речи, — заметил Хейзит. — Мам, что ты делаешь?
Гверна ходила между еще увитыми пожухлым плющом колоннами и гасила одну за другой неизвестно кем и когда зажженные свечи. Зала погружалась в вечерний полумрак. Вместе с хозяевами скоро отсюда уйдет и последнее тепло, и плющ замерзнет и погибнет.
— Тангай, запри для порядку дверь, — вместо ответа скомандовала Гверна. — Велла, отворяй окно на сторону амбаров. Народу там пока не видать. Вот через него и уйдем, пока Ротрам старается.
— Куда пойдем-то? — шепнул Хейзиту на ухо Тангай, когда они благополучно выбрались через узкий проем на улицу и головой вперед вытащили окончательно потерявшего дар речи пленника. — Ко мне можно, но далековато.
— Да есть у меня одна задумка, — с наигранной уверенностью отозвался Хейзит, осекся, задумался и потянул за рукав присевшую на корточки Веллу. — Ты веревки прихватила?
— А ты говорил?
— Нет, но ты должна понимать.
— Хейзит…
— Я взяла, — остановила вот-вот готовый вспыхнуть скандал Гверна. — Два мотка. Тебе хватит?
— Молодец, мам! Ну, все! Пошли теперь за мной.
Он двинулся первым, пригнувшись под весом мешка и стараясь придерживаться тускнеющих теней. За ним на своих ногах и налегке поспешал Гийс, которого для надежности держал за свободный конец наручных пут Тангай. Топор дровосек предусмотрительно сунул за пояс, а в другой руке сжимал перевязь перекинутого через плечо мешка. Очевидно, самого тяжелого из четырех. За ним след в след семенила Велла, стараясь всецело отдаться новому приключению, чтобы хоть как-то отогнать донимающие ее все это время тоскливые мысли. В хвосте шла Гверна, за внешней отрешенностью которой скрывалась борьба с желанием в последний раз оглянуться на родной дом. Когда борьба была проиграна и она таки оглянулась, вокруг уже были только чужие, занесенные снегом избы.
Хейзит вел процессию к колодцу. Тому самому, из которого в свое время помогал вместе с неожиданно подоспевшим Мадлохом, сводным братом толстяка Исли, выбираться чуть не задохнувшемуся при пожаре старому Харлину и сопровождавшему его арбалетчику Фейли, раненному в ногу при побеге с их уничтоженной заставы. Как будто целая жизнь с тех пор прошла! Где-то они сейчас? Живы ли? Помнят ли его? Переход через Пограничье свел их и даже сдружил, как, например, его и Исли, однако тогда стояло теплое лето, а теперь кругом снег, холод и целые сугробы тревог и новых забот.
«Ты нащупываешь свой путь в жизни, так не теряй следа, и тропинка обязательно выведет тебя на широкую дорогу», — вспомнились ему последние слова Ротрама. От кого-то он еще раньше слышал, что если следовать внутреннему голосу, то со временем обстоятельства будут складываться вокруг тебя самым подходящим образом. Сейчас внутренний голос подсказывал, что наступил именно тот случай, когда нужно к нему прислушаться и поступить пусть даже вопреки здравому смыслу. А почему, собственно, вопреки? Разве есть у них еще какие-нибудь варианты? Не прятаться же у Тангая в избушке, представлявшейся Хейзиту убогим шалашом на продуваемой всеми ветрами опушке Пограничья! Интересно, как он там умудряется жить, имея по соседству племена лесных дикарей, которые даже сейчас казались Хейзиту более страшными, чем разъяренные мерги и сверы? Нет, туда им путь заказан. Тем более с матерью и Веллой. Один он бы, может, рискнул. А мать у него и в самом деле молодец! Он никогда не подозревал, что она способна с такой легкостью отказаться от всего, что собирала целую жизнь, и вот так просто взять и сняться с места, чтобы в минуту опасности быть ближе к детям. Тем самым она развязывала ему руки. Если бы она пожелала остаться дома, привязанная к таверне и своим кастрюлям, он бы наверняка действовал теперь с оглядкой и все переживал, как она там, одна или с Веллой, тем более с Веллой. Сестренка тоже молодчина. Если бы не Гийс… С ним еще предстоит разобраться.
Ротрам откровенно дал понять, что он предатель и враг. Но он же, по сути, спас его от занесенного топора Тангая. «Эх, Гийс, Гийс, зачем ты так странно себя ведешь, почему не сопротивляешься, не оправдываешься, почему, если все знал наперед, не отвадил от себя мою несмышленую сестру? Или в душе ты тешил себя надеждой на то, что сможешь в конце концов воспользоваться положением победителя и получить все? Нет, не хочу и не могу в это верить. У меня ведь есть внутренний голос. И он все это время молчал. Твое поведение на карьере и твои слова не зародили во мне ни тени сомнения. До сих пор ты был мне настоящим другом. Или теперь, после всего этого, ты считаешь предателем меня? Но ведь я еще в таверне пытался вызвать тебя на честный разговор. Почему? Почему?..»
— Ты уверен, что мы правильно идем? — послышался сзади голос сестры.
Хейзит оглянулся и цыкнул на нее, призывая не поднимать лишний шум. Если им навстречу до сих пор не попался никто из соседей, то это просто большое везение, да и кто знает, может, кто-нибудь наблюдает сейчас за ними из-за прикрытых ставен вон той или вон той избы. Любопытства вабонам было не занимать. Тем более зимой, когда многие предпочитали без нужды не выходить на улицу, а отсиживались дома.
В том, куда они идут, Хейзит был совершенно уверен. После того злополучного случая на пожаре он неоднократно возвращался и к пепелищу на месте дома Харлина, и к колодцу, в который все хотел, но никак не решался спуститься. Первое время ему мешала выставленная здесь охрана. Люди из замка довольно долго что-то искали среди головешек и пепла, но потом явно плюнули и занялись более полезными делами. Колодец же вообще мало кого интересовал, кроме местных жителей. Которые в силу привычки не обращали внимания на то примечательное обстоятельство, что он, в отличие от других, сложен из камней, а не из бревен. Обстоятельство, которое в свое время бросилось Хейзиту в глаза и невольно привело к целому ряду интересных выводов. Впоследствии он обшарил округу и убедился в том, что все остальные колодцы в пределах Стреляных стен — деревянные. Еще на один каменный колодец он случайно наткнулся далеко-далеко отсюда, если выйти через ворота, а потом долго ехать в сторону Пограничья, короче говоря, почти на подступах к Обители Матерей. Хейзиту приходилось как-то ездить туда по делам. Не в саму Обитель, разумеется, а по соседству, к одному хорошему портному, который в итоге сшил прекрасные прочные мешки, точнее, рукава для переноски из карьера глины. Эх, где-то они теперь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});