Под влиянием массированной большевистской пропаганды в казачьей среде наметился раскол: часть станиц уклонялась от участия в гражданской войне, другая часть открыто выступила на стороне большевиков. Позднее, придя на Терек, командование Добровольческой армии было сильно разочаровано местным казачеством, в котором оно рассчитывало найти себе надежную опору (хотя «в боевом и политическом отношении» их ценили выше, чем кубанцев). «Никакой сплоченности между станицами, да и в самих станицах нет, – отмечалось в сводке разведотделения штаба Главнокомандования ВСЮР в 1919 г. – Никого не слушают, никого не уважают, самолюбивы, сильно заражены большевизмом»531. Отмечалось отсутствие у казаков политического самосознания, благодаря чему они легко склонялись на сторону большевиков и борьбу, начатую в середине 1918 г., вели не против советской власти и большевизма в целом, а против отдельных большевистских лидеров.
Драматическая история терского казачества в Гражданской войне еще ждет своего вдумчивого исследователя, готового выявить и осмыслить огромный архивный и мемуарный материал по теме. Сейчас же можно с полной уверенностью сказать, что казачество не было готово к восстанию против большевиков и к войне с горцами, что обрекло восстание на неудачу и провал.
Большевистских сил первоначально также было немного. Согласно сообщению военного руководителя вновь образованного Северо-Кавказского военного округа А.Е. Снесарева, «войск имеется: во Владикавказе три батальона (около 1500 человек) с 8 пулеметами, один эскадрон, две полевые батареи, 4 – 48-[лин.] гаубицы; в Георгиевске два батальона (около 1000 человек) с четырьмя пулеметами и одна полевая батарея; в Моздоке полроты пехоты и гаубичная батарея (4 гаубицы); в Пятигорске два батальона пехоты и 6 орудий; в Грозном два батальона (1000 человек) и 6 орудий; летучий железнодорожный отряд – одна рота; один бронированный поезд и еще один оборудуется. Всего войск около 5000 человек»532.
По словам А.Г. Шляпникова, «Красная армия создавалась из иногородних, бывших солдат, частично и казаков, но не по-казачьи»533. Налет партизанщины в красных частях был еще очень силен. По словам прибывших летом 1918 г. комиссаров из центра, «здесь о декретах о всеобщем обучении воинскому искусству и создании Красной армии слышали и знают очень мало»534. Дисциплина в частях была еще слабой – «до 50 % в бою разбегаются»535.
Общая апатия, усталость от войны, раздражение властью, господствовавшие в среде рядового казачества, дополнялись острой политической борьбой в его верхушке. Начало восстания только усилило его.
Упомянутый выше Казачье-Крестьянский съезд, созванный в Моздоке 20 июня 1918 г., утвердил командующим войсками Терской области Генерального штаба полковника Белогорцева, однако практически сразу же, по настоянию Г.Ф. Бичерахова, который «как добрый социалист» опасался усиления военных, на эту должность был избран генерал-майор Э.А. Мистулов536. Считалось, что Мистулов чужд политики и будет податлив воле социалистического руководства Совета[10]. Вообще, по наблюдению Д.С. Писаренко, Казачье-Крестьянский совет «постоянно боялся усиления авторитета командующего войсками. Ему мерещился во всем заговор военных и возможность военной диктатуры. В совете открыто говорили, что лучше большевики, чем диктатура генерала»537. Уже через пять дней после начала восстания генерал Мистулов был тяжело ранен и его место занял его помощник полковник Н.К. Федюшкин, а начальником штаба стал полковник Белогорцев. С этого момента отношения между Бичераховым и военным командованием значительно ухудшились. С начала восстания ставка командующего находилась в Прохладной, откуда Федюшкин категорически отказывался ее переместить в Моздок, «под крыло» Казачье-Крестьянского совета..
Казаков поддержал Осетинский народный совет, также приступивший к формированию армии и объявивший призыв нескольких возрастов. Близость осетин с казаками объяснялась конфессиональной общностью, застарелыми поземельными спорами с ингушами, давней традицией осетин служить в казачьих войсках. Командующим осетинской армией (которая, впрочем, так и не была сформирована) был назначен генерал-лейтенант А.П. Фидаров, недавно прибывший из Персии, где он командовал 1-й Туркестанской казачьей дивизией, а начальником его штаба – полковник Т. Гуцунаев. Созванный правым крылом Осетинского народного совета 8-й съезд осетинского народа в первых числах августа 1918 г. официально объявил войну СНК и совдепам Терской республики538.
За Г.Ф. Бичераховым последовали многие влиятельные в казачье-осетинских кругах боевые генералы и офицеры. Кроме Э.А. Мистулова, А.П. Фидарова, Т. Гуцунаева следует упомянуть полковников К.К. Агоева, Г.С. Хутиева, Д. Кибирова, Г. Кибирова.
Анализ взаимных требований и хода событий ясно показывает, что борьба носила межнациональный характер. Г.Ф. Бичерахов соглашался прекратить огонь под гарантию его неприкосновенности со стороны чеченцев и ингушей. Он также требовал, чтобы с орудий броневых поездов Красной армии были сняты замки, которые должны были быть переданы на хранение кабардинской и осетинской делегациям.
Последнюю из них он называл «братской по духу». Одновременно оттачивалось и укреплялось горско-большевистское единство (именовавшееся оппонентами «блоком большевиков с «дикими»), в котором каждая из сторон преследовала собственные цели. Такой союз имел тактический характер и был жизнеспособен, пока велась борьба с казачеством.
На 4-м съезде трудовых народов Терека, открывшемся во Владикавказе 23 июля 1918 г., казачья фракция во главе с Г.Ф. Бичераховым и правые социалисты потребовали ликвидации большевистских совдепов. Прибывшие на съезд представители центральной власти чрезвычайный комиссар Юга России Г.К. Орджоникидзе и народный комиссар труда А.Г. Шляпников вели себя подчеркнуто агрессивно, допускали грубые нападки на казаков. Если на 2-м съезде С.М. Киров призывал казаков «навсегда покончить с точкой зрения огульных обвинений целого народа»539, то теперь уже Орджоникидзе, призывая к войне, заявлял: «Мне все равно, все ли казачество принимает участие в контрреволюционном мятеже или только часть его.»540 24 июля А.Г. Шляпников лично выезжал в станицу Котляревскую для ведения переговоров с Г.Ф. Бичераховым. Несмотря на то что переговоры шли весь день, по существу, они не сдвинулись с начальной точки: ни одна из сторон не желала признавать над собой верховной власти другой стороны. С иных позиций стороны вести переговоры отказывались. Бичерахов предложил Шляпникову ночлег, с тем чтобы утром продолжить переговоры, но тот предпочел ночью покинуть Котляревскую на собственном поезде, не испытывая судьбу541.
6 августа продолжавший свою работу съезд был сорван нападением на город казачьих отрядов, к которым присоединились многие осетинские села и даже осетины из числа делегатов съезда. На момент нападения во Владикавказе находились лишь незначительные красные силы: 1-й полк Владикавказского совета, бойцы Китайского революционного отряда, отряды осетинской окружной организации РКП(б) и несколько рабочих отрядов542. После двенадцатидневных упорных боев
Владикавказ был очищен от казачье-осетинских отрядов. В этот момент большевики заручились поддержкой ингушей, которые фактически спасли советскую власть во Владикавказе. Г.К. Орджоникидзе позже сказал в связи с этим, что, «когда мы висели на волоске., когда за нами не шли., маленький ингушский народ пошел за нами, не оглядываясь»543. 18 августа 4-й съезд возобновил свою работу и предоставил СНК Терской республики чрезвычайные полномочия в борьбе с контрреволюцией.
Вместе с казаками из Владикавказа в Моздок ушел Исполнительный комитет (бывшее войсковое правительство), где он был пополнен новыми членами, избранными Казачье-Крестьянским советом: Н.А. Букановским, В.А. Вертеповым, И.П. Звягиным. Тогда же комитет был переименован во Временное народное правительство Терской республики.
12 сентября в Моздоке был созван чрезвычайный Казачье-Крестьянский съезд, который призвал «поднять оружие против изменников», под которыми разумел узурпировавших власть большевиков. Против советской власти и социалистического государственного строя Казачье-Крестьянский совет не возражал. Любопытно, что съезд одновременно приветствовал «вступление на казачье-крестьянскую территорию Добровольческой армии генерала Алексеева и партизанского отряда войскового старшины Бичерахова, вливающих в Терский край новых бойцов для объединения с Казачье-Крестьянской народной армией в деле борьбы за истинную народную власть»544.
Съезд закончил свою работу 19 сентября избранием членов Казачье-Крестьянского совета: Н.А. Букановский, К.Н. Сапронов, Н.Ф. Рощупкин, О.П. Фролов, Н.В. Белоусов и др. (всего 17 членов) и членов Временного правительства… Председателем правительства был избран Г.Ф. Бичерахов. Также в его состав вошли И. Семенов (товарищ председателя), В.А. Вертепов, О. Полюхов, С. Темирханов, И. Яковенко и Л. Орлов.