Читать интересную книгу В окружении Гитлера - Мариан Подковиньский

Спустя 30 лет бумаги Гроскурта наконец-то оказались там, где им надлежит быть, и теперь они стали доступны для ученых. В изданном томе документов содержатся тексты двух дневников Гроскурта (личного и служебного, относящегося к 1935–1940 гг. и к 1939–1940 гг.), отчет о поездке в Судеты в ноябре 1938 года, письма к генералу Людвигу Беку и другие материалы, связанные с деятельностью оппозиции. Кроме того, письма Гроскурта к брату Рейнхарду 1940–1943 годов, донесения о расстрелах евреев в Белой церкви в августе 1941 года, а также письмо к Карлу Гёрделеру. Все эти документы до сих пор были либо не известны совсем, либо мало известны. Как пишет в упоминавшейся уже работе проф. Дойч, «личный дневник Гельмута Гроскурта — открытие, неожиданное даже для знатоков истории немецкой оппозиции против Гитлера».

Для польского читателя наибольший интерес представляют отрывки из личного дневника Гроскурта, относящиеся к периоду, непосредственно предшествовавшему агрессии 1939 года и сентябрьской кампании. Будучи офицером связи абвера при командовании германских вооруженных сил, Гроскурт ежедневно делал записи служебного характера о происходящем в Польше, а одновременно, как бы на полях отчетов об официальных мерах, он делал пометки для самого себя. Мы впервые встречаемся с критическим (хотя и умеренно) отношением высокопоставленного офицера гитлеровского абвера к поведению немцев в подвергшейся агрессии стране. Главную вину он, разумеется, возлагает на СС. Нет, однако, недостатка и в фактах, свидетельствующих вопреки намерению автора о неприглядной роли вермахта. Дневник официальных занятий велся для Канариса. Но и в нем содержится немало фактов, которые напрасно было бы искать в других официальных документах того времени. А в личном дневнике мы находим сведения, о которых даже Гроскурт не отважился на бумаге сообщить друзьям.

Вот отдельные выдержки из дневников Гроскурта.[33]

24 августа 1939 г.

Доклад у Франкенберга [подполковник, руководитель центрального управления абвера],[34] затем у шефа, Канариса, потом у генерала Типпельскирха [начальник IV отдела генерального штаба]. Начинается война с Польшей. Шеф показал мне свои записи, сделанные на совещании командующих у фюрера, и краткое изложение его выступления. Я удручен. Все чистейшая ложь и обман. Нет и тени правды. Можно с полным правом сказать: «Ни грана нравственности».

26 августа.

Утром снова в Берлине. Те же кавардак и интриги. Гиммлер и Гейдрих планируют покушение на генералов. Надо быстро действовать и наконец заставить этих бандитов ответить за все то, во что они нас втянули. У вермахта камень свалился бы с сердца, если бы фюрер сделал это [Гроскурт тогда еще наивно верил в то, что все зло идет от двух господ Г.].

28 августа.

Генерал Томас [начальник тыла] заявил, что боеприпасов у нас всего на шесть недель. Нехватка боеприпасов особенно ощутима в авиации. Военно-морской флот в хорошем положении. Обязательный 4-месячный срок нигде не соблюдается. Запасов топлива в лучшем случае хватит на 2 месяца. Потом не обойтись без рационирования. Рассказ о секретном совещании у Гитлера. Никого из офицеров не пригласили. Были: Гиммлер, Гейдрих, Геббельс, Вольф и Борман, гауляйтеры и другие шишки из НСДАП. Слова Гитлера: Положение серьезное. Он полон решимости так или иначе покончить с восточным вопросом. Если Гендерсон не привезет из Лондона согласие на Гданьск и коридор, войны не избежать. Он так же, как и Фридрих Великий, полон решимости все поставить на одну карту. И готов сражаться на передовой всюду, где будет особенно жарко. Война будет тяжелой, быть может, даже безнадежной, тогда следует идти ко дну с честью, ни в коем случае не капитулировать. Кто считает, что им не руководит любовь к Германии, может его убить. И он ждет верности и послушания. Аплодисменты жидкие.

29 августа.

Фюрер, в числе прочего, сказал Риббентропу, Гиммлеру и Боденшатцу [генерал, адъютант Геринга]: «Сегодня ночью я придумаю для поляков что-нибудь такое дьявольское, что они околеют».

31 августа.

Польша условия отвергла. Больше ничего разузнать не удается. Война нервов продолжается, но она идет к концу. Все напряжены и возбуждены. По доверительным сведениям, итальянцы настроены против нас. В 17.00 отдан приказ о выступлении в 4.30!!!

Так начинается безумие.

3 сентября.

Войска [немецкие] встречают сильное сопротивление, особенно на участке 8-й армии и в Восточной Пруссии.

Завтра — эвакуация населения из красной [находящейся под угрозой] зоны на западе, включая города Саарбрюкен, Саарлойтерн и Фёльклинген. 130 тысяч человек уже пустились в паническое бегство. Полумиллиону человек придется покинуть свои дома. Франция и Англия в состоянии войны с нами. Я был прав, мой пессимизм оказался обоснованным. Страшно!

В Польше армия столкнулась с еще более упорным сопротивлением. Мы несем серьезные потери. У меня задание штаба: сравнить военные сводки — польские и немецкие.

4 сентября.

Хорошее продвижение на Востоке. Тишина на Западе. Только пропагандистские налеты. Донесения о потерях не подтверждаются. Майор Радке [армейская разведка] сообщает о необыкновенно малых потерях. Один полк 8-й армии потерял 100 человек убитыми и 240 ранеными. Министерство иностранных дел срочно требует свидетельства о пограничных стычках, а прежде всего о нападении на радиостанцию в Гливицах. Армия ничего об этом не знает. Любопытно, что и гестапо твердит то же самое…

Польские банды в тылах. Командир танковой бригады тяжело ранен, адъютант убит. Банды прячутся в лесах.

5 сентября.

Катовице занят специальными диверсионными подразделениями из Бреслау [Вроцлава], насчитывающими 400 человек, еще до подхода вермахта [сведения неверны — Катовице был занят регулярными частями, а уличные бои продолжались еще несколько дней].

В промышленном округе Силезия много повстанцев. Массовые расстрелы.

11 сентября.

Неразбериха. Радке [майор абвера] говорит, что вчера 10-я армия получила приказ Гитлера о бомбежке Варшавы. Браухич поначалу выходил из себя, потом в очень мягких тонах вел разговор с Герингом. Полк войск СС «Германия» плохо воевал на фронте, зато без передышки расстреливал евреев. Собственные потери до настоящего времени — 3 тысячи убитыми. Однако положение продолжает оставаться тяжелым, несмотря на успехи армии. Невообразимый балаган в пропаганде. У нас уже по меньшей мере 12 инстанций, не считая отдельных министров.

12 сентября.

Браухич и адмирал Канарис вызваны в ставку фюрера. Речь там шла о разделе Польши и судьбах ее населения. Конфискация списков членов польских союзов [имеются в виду участники восстаний в Силезии, Польше и др. ] на территориях, отошедших после третьего раздела Польши к Пруссии.

13 сентября.

Изданное главнокомандующим сухопутных сил Браухичем воззвание к полякам о суровых репрессиях за оказание сопротивления. Взятые и оккупированные территории—это не фронт. Военврач немец в армейском госпитале сорвал с раненых поляков бинты и застрелил их! Известие о ранении второго сына фон Вейцзекера не подтвердилось. хМать неправильно информировали. Он — адъютант графа Брокдорфа, командира 23-й дивизии [после войны долгое время был депутатом бундестага от ХДС].

23 сентября.

Адмирал делится своими впечатлениями о посещении штаба 14-й армии. Удручающее впечатление о деятельности «айнзатцкоммандо» [Войрша] «Молодые люди, вместо того чтобы сражаться на фронте, — пишет в донесении Канарису майор Шмидт-Рихберг, — выказывают свою храбрость перед лицом безоружных». Полковник Вагнер [из генерального штаба, после неудавшегося покушения 20 июля 1944 г. покончил с собой] рассказывал нам потом, что он требовал отзыва Войрши. Гестапо обещало откомандировать его [Войрша перевели в Катовице]. Генерал Лист тоже доносит «о неприязненном отношении армии к тем, кто носит мундир СС».

29 сентября.

Я получил политический меморандум генерала Бека «О военной ситуации после завершения польской кампании». Бек пишет: «Германия стоит на пороге мировой войны. Крах Польши ни в малейшей степени не опровергает этого. Имевшая рождение еще перед первой мировой войной теория о том, что в современных условиях война может быть заменена рассчитанной угрозой войны или же блефом, оказалась в основе своей ложной. Покорение Польши следует рассматривать лишь как эпизод пролога. То, что немецко-польская кампания столь неудачно сложилась для Антанты, конечно же, было для нее неприятным фактом. Судя по опыту предыдущей мировой войны, это поражение только укрепит упорство Антанты в осуществлении ее военных целей…» Оценивая военные возможности Гитлера, Бек не скрывает своего пессимизма, обращая внимание на мощь Советского Союза, а также на возрастающие возможности западных держав. «Чем дольше продлится война, тем больше шансов окажется у противников Германии». [Экземпляр меморандума Бека из архива Гроскурта испещрен язвительными пометками генерала Типпельскирха. В конце он пишет: «Кто автор этого текста, англичанин или немец? В последнем случае он уже вполне дозрел до концентрационного лагеря». Я уже упоминал, что Типпельскирха в Бонне считают критиком военной стратегии Гитлера!]