Негромкие переговаривания у костров
– А не опасен ли этот запах
Из радиоактивных зон?
– Менее опасен, чем в лапах
Очнуться у партизан.
– Поменьше бы растабарывали,
Блюли б
свой долг…
– Пораньше бы капитулировали:
Тогда б
был толк.
Голос пьяной женщины, вдалеке
Бусы мои чистые,
Кровь осатанелая,
Стан молодой!
Пестовали красные,
Чествовали белые,
Жмет
любой.
Шпана, слоняясь с гармошкой по пустырям
Господа-товарищи,
Не хнычь
по теплу:
Вон – на пожарище
Ляг
в золу!
Стен больше нету,
Любись,
где лежишь:
Впоказ белу свету,
Гол,
как шиш.
Проститутка
Улица-обочина
Бомбой разворочена,
Да мне-то
что?
В воронке обласкаю
Хоть – трех,
хоть стаю,
Хоть -
все
сто.
Еще женщина – визгливым голосом
Я милого-хорошего
Изрезала на крошево
Да в печь
молодца.
Любил борщок с ветчинкою,
Да сам стал мертвечинкою,
Вкусней
холодца.
Хохот, трехпалый свист.
Трое из катакомб, быстро проходя
– Чудовищно. – Да, но мелко.
– А я осуждать не берусь:
Они ли виновны, коль Велга
Взвихрила дурную Русь?
Приглушенные Голоса мальчишек
– Братва! по сигналу – бунтом?
– Мост выгорел… Вброд, Серьга!
– Не видишь – вон капитан там?
– Уж я-то устерегу…
– И – треснем по оккупантам!
– За р-родину! месть врагу!
Отряд завоевателей, маршируя среди времянок
Великою кровью отстранены
От мира горшие беды:
Грозившие сделаться явью
сны
Лжеправды и лжесвободы.
Недаром преодолевали мы шквал
Атлантикой и Средиземьем,
И жертву принес, кто в битве не пал,
Душою,
раной,
безумьем.
Женщина-мать
Что мне до ваших посул и расплат?
Что до бездушных держав?
Первенец, сын мой, отрада, мой плод,
Мог бы и нынче быть жив!
Другая
Глянь-ка в обугленный этот сарай:
Видишь? Молчишь?
Понял, Иуда, что всякий ваш рай -
В крови до крыш?
Третья
Все по частям собрала, стерегу,
Складываю на песочке:
Правую ножку найти не могу,
В синем носочке.
Еще женщина
Был бы не лживой легендой Христос,
Мой бы супруг не погиб:
Он бы впивал аромат моих кос,
Дрожь моих губ…
Молодой архитектор
Рыдают о людях. Но люди бессмертны.
А вот гениальное зодчество?…
А фрески Рублева? Боже, безмерны
Отчаянье и одиночество.
Молиться – кому?…
О, проклясть бы грозы,
Лобзать бы неутолимо
Ту пыль, что вчера была каменной розой
Кремля… Акрополя… Рима…
Пожилой интеллигент
Над остывшим пеплом России
Лишь беснуются черти вскачь…
Упади на камни святые,
Если ты человек, и плачь.
Вспоминай легкокрылые зданья,
Холст шедевров и звон поэм,
Ты, кому в погибших созданьях
Брезжил Китеж, Олимп, Эдем.
Старый ученый
Удар был вычислен четко:
Да: прямо в душу страны.
С какой сатанинской чуткостью
Нашли ее с вышины!
В бесценные книгохранилища -
Мне свят даже этот звук -
В излюбленные обиталища
Культуры – искусств – наук.
Человек трезвых взглядов
О чем распустили нюни-то?
Не вашей наукой разве
Сто тысяч чертей переплюнуто?
Все человечество – в язве?
Ученый
Позвольте: виной – не народы ли?
Наука-то здесь при чем?
– При том, что вы ее продали,
Струсив пред палачом.
Ученого окружает группа Беспризорных
– Дяденька, дай сухарик.
– К сожаленью, мой милый, нету…
– Врешь ты! Видать по харе,
Что утром сосал конфету!
– Ребятки, я голоден сам…
– А ну, пацаны, наляг-ка!
– Полосни его по глазам!
– Отрежь ему зад. Вот мягко!
Ученого убивают. Некоторые части его организма идут в пищу.
Церковники, подглядывая из-за угла
– Господи, воля Твоя… Докатились!
Довоспитались
по лагерям!
– Вот уж и вправду – духовный сифилис
Этой безбожной морали… Срам.
– Но ведь и мы согрешили… В безверье,
В блуде ослепли… Вошли в соблазн…
– Недоглядели, как в блеске и буре
Зверь Велиара вышел из бездн!
Сектанты
Естественно. Ложное христианство.
Все вы – антихристовы рабы!
Смотрите на нас: не курим, не пьянствуем,
Не крестим лбы.
Другие
Именно в этом и грех! Необъятна
Пред человечеством наша вина.
Лишь покаяньем смоются пятна
С нашего праздничного полотна…
Возгласы в толпе
– Мало, оказывается, страдали.
– Мало томились в рабьей юдоли.
– Господу будто бы не порадели!
– Ироду будто бы не покадили!
Миссионеры
С этими нужен новый язык:
Одичали, бедные нехристи.
Ложь сатанинскую их владык
Как из сознаний выскрести?
Один из бывших посетителей крипты
А как все молились, Господи,
Там, в глухих катакомбах,
Когда на великом деспоте
Свет разливался в нимбах!
Неужто теперь нам кланяться
Демонам царств железных,
Чтобы хоть серая конница
Велгу втоптала в бездну!
Внутренний голос
А ты не предвидел? не знал?
Не ждал м войну, и смуту?
Из двух величайших зол
Не выбрал ли все-таки это?
Взвизги, истошный вой. Поножовщина.
Девушка и Молодой интеллигент из крипты – теперь Сотрудник Экклезиаста – пробираются между бараками.
Девушка
Он говорит, что сейчас – герой,
Кто нянчит детей и подростков.
Но ведь и у взрослых остался порой
От личности – только остов.
Кто мог бы в ребят наследье веков
И правду внедрять, изведав
Кругом – визг женщин, мат стариков,
Стеклянный взор людоедов?
Нет, в самую гущу!
к подонкам!
в шпану!
Я только об этом стражду:
Внушать им отвращенье ко дну,
Будить духовную жажду!
Девушка убыстряет шаг.
Сотрудник Экклезиаста
Каждый по-своему чувствует долг.
Я – соберу ребят.
Но страшно за вас: щупальца Велг
Замучат вас, затеребят.
Девушка
Пускай. Моя путеводная нить
Не оборвется при спуске.
Волка бояться – в лес не ходить,
Любят говаривать русские.
Сотрудник Экклезиаста сворачивает к кострам, у которых греются бездомные дети. Девушка – к бараку; сквозь его закрытую дверь слышится треньканье балалайки. Когда Девушка распахивает ее, входя, вырывается
пронзительный речитатив частушки:
…Мой миленок хоть не лает,
А устроен, как урод:
По-людски он не желает,
А желает только…
Дверь захлопывается.
На улице появляется процессия кающихся.
Идущий впереди, прикрыв лицо руками
…Наш преступный зов витийственный
К новым войнам, новым винам,
Клич борьбы братоубийственной -
Хор
– Господи, прости нам!
Идущий впереди
День победы, тьму и блеск его,
Посвист вьюги по руинам,
Жар напалма в очи детские -
Хор
– Господи! Прости нам!
В промежутках пения – из барака, где скрылась Девушка, доносится ее
голос, но слов разобрать невозможно.
Идущий впереди
Сил – поднять наш искупительный
Крест забот о стане вражьем,
Свет и жар любви целительной -
Хор
– Господи, подаждь нам… -
Идущий впереди
Сил – нести отраду множествам,
Одичавшим, буйным, бражным,
По ночным тропам порожистым -
Хор
– Господи! Подаждь нам! -
Процессия сворачивает к кострам.