— Наверно. Повезло установить причину смерти?
— Обычно требуется полное вскрытие, чтобы определить пострадала жертва от инсульта или от инфаркта. К счастью, или к несчастью, в данном случае в этом не было необходимости, — доктор Блэйк говорил мрачно. — То, что было вначале предположением, теперь стало определенностью. То, что было бы естественной причиной где угодно, здесь совершенно неестественно. Джон Финлэйсон был убит.
— Как? Иначе, чем просто вышвырнут на улицу?
— Ни одним из ваших обычных способов. Его лишили сознания и оставили умирать от холода. Судя по тому, что на нем было надето при такой ненормально низкой температуре, я бы сказал, что его сердце остановилось меньше чем через минуту.
— Почему он оказался без сознания?
— Ударили мешком с песком. Классический удар у основания черепа. Знаток. Вы можете заметить небольшой синяк и шероховатость вот здесь. Синяк может означать только то, что после удара продолжалась циркуляция крови, то-есть, он был жив. Его убил холод.
— Где в этой насквозь промерзшей дыре можно найти песок?
Блэйк улыбнулся. Демотт предпочел бы, чтобы он этого не делал: длинные узкие зубы подчеркнули сходство с черепом.
— Если вы не склонны к тошноте, можете понюхать то, что они использовали.
Демотт наклонился над телом и сразу же выпрямился.
— Соль.
Блэйк кивнул.
— Возможно, немного намокшая. Более эффективно, чем песок.
— Этому учат на медицинском факультете?
— Я был судебным экспертом когда-то. Если я подготовлю и подпишу свидетельство о смерти, вы не откажетесь прихватить его с собой в Анкоридж?
— Конечно.
Большой, толстый, румяный и поразительно добродушный Джон Фолкис походил больше на богатого фермера, чем на жесткого, опытного полицейского высокого ранга. Он достал бутылку виски, два стакана и улыбнулся Демотту.
— Учитывая этот их нелепый сухой закон в Прудхо-Бейе, можно здесь немного расслабиться.
— Мой босс одобрил бы ваш подход. Мы, надо признать, не слишком там страдаем. Мистер Брэди утверждает, что у него лучший портативный бар за Полярным Кругом. Так или нет, но нам хватает.
— Тогда просто, чтобы стереть память о полете. Не думаю, что он был очень приятным.
— Воздушные ямы, отсутствие хорошеньких стюардесс и сознание, что в багажном отделении лежат три трупа, не способствуют ощущению комфорта.
Улыбка исчезла с лица Фолкиса.
— Да, трое убитых. Не только трагедия, но и очень неприятное дело. Я получил рапорт от моих собственных людей, и от ФБР, не могли бы вы что-то добавить со своей стороны?
— Сомневаюсь. Мистер Моррисон произвел на меня впечатление очень опытного офицера.
— Это совершенная правда. К тому же мы друзья, но, тем не менее, попробуйте. — Отчет Демотта был кратким, но полным. Выслушав его, Фолкис сказал: — Совпадает почти полностью с тем, что у меня есть. Никаких явных улик?
— Подозрения есть, твердых улик нет.
— Таким образом, отпечатки, снятые в телефонных кабинах, единственная ниточка? — Демотт кивнул, и Фолкис достал из стола пухлую папку. — Они все здесь. Некоторые смазаны, но есть и очень четкие. Вы в этом разбираетесь?
— Могу с помощью лупы и удачи разобрать, но специалистом себя назвать не могу.
— У меня здесь есть молодой парнишка, первоклассный знаток. Хотите арендовать его на один-два дня?
— Вы очень добры, но я не хочу наступать на пятки мистеру Моррисону: у него есть свой человек, — сказал, колеблясь, Демотт.
— Его человек не идет ни в какое сравнение с нашим Дэвидом Хендри. Мистер Моррисон не будет возражать. — Он нажал клавишу на устройстве внутренней связи и отдал распоряжение.
Дэвид Хендри оказался кудряв, улыбчив и юн настолько, что казалось невероятным, что он уже офицер полиции. После представления Фолкис сказал:
— Ну, счастливчик, хочешь отдохнуть в стране зимних чудес?
— В какой стране чудес, сэр? — Хендри посмотрел настороженно.
— В Прудхо-Бейе.
— Бог мой!
— Рад, что ты рад. Значит, договорились. Упакуй свои причиндалы и, конечно, одежду. Три парки — это то, что надо. Надеваются одна на другую. Когда ваш рейс, мистер Демотт?
— Через два часа.
— Дэвид, ты должен здесь быть через час. — Дэвид открыл дверь, чтобы выйти, и посторонился, пропуская в кабинет человека, худого и белобородого, как проповедник Ветхого Завета.
— Прости, Джон, прости. Ты не мог выбрать худшего времени в этот худший из дней, чтобы меня вызвать. Два слушания в суде, два самоубийства — люди с каждым днем становятся безумней.
— Сочувствую тебе, Чарльз, и могу только надеяться, что ты ответишь мне тем же. Доктор Паркер — Мистер Демотт.
— Ха! — Паркер взглянул на Демотта, не скрывая всякое отсутствие энтузиазма. — Вы тот, кто явился, чтобы увеличить груз моих забот?
— Не по моему собственному желанию, доктор. А забот станет больше на три, если быть точным.
— Боюсь, что сегодня у меня не будет на них времени, мистер Демотт. Завал, полный завал. Очень может быть, что и завтра я не смогу ими заняться. Как непрофессионально!
— Что именно?
— Два моих ассистента завалились с гриппом в самое трудное время. Это молодое поколение…
— Полагаю, это от них не зависит.
— Хлюпики. Ладно, что с тремя вашими?
— Двоих вы наверняка знаете. Они оказались вблизи взрыва, а потом еще и нефть загорелась. Страшное зрелище. Было бы достаточно только дыма, чтобы их прикончить.
— Но с ними уже было покончено. Так. Взрыв, огонь, удушье. Ничего не остается для моей ножовки, так?
— Каждый из них имеет по пуле где-то вблизи основания черепа, — сказал Демотт.
— Ха! Так вы хотите их получить, так?
— Не я, доктор Паркер, полиция штата и ФБР. Я не полицейский, я только расследую случаи саботажа на производстве.
Паркер состроил кислую мину:
— Надеюсь, мои труды не пропадут всуе, как это обычно случается.
Фолкис улыбнулся.
— Каковы шансы, мистер Демотт?
— Миллион к одному, что труды будут напрасны. Этот пистолет почти наверняка был выброшен из вертолета где-нибудь над грядой Брукса.
— Я, тем не менее, вынужден попросить тебя, Чарльз, — сказал Фолкис.
Доктор Паркер не поддался.
— А что случилось с третьим?
— Это Джон Финлэйсон, BP/SOHIO, начальник производства, Прудхо-Бей.
— Бог мой! Прекрасно его знаю. Вернее, знал.
— Да. — Демотт кивнул на стол Фулкиса. — Вон свидетельство о его смерти.
Паркер взял бумагу, надел пенсне и прочитал отчет.
— Необычно, — сказал он. — Это четкое медицинское заключение. Нет никакой необходимости производить вскрытие. — Он посмотрел на Демотта. — Судя по выражению вашего лица, вы со мной не согласны?