Говорили они по-немецки, да еще тихо, так¸ что я мог только понять, что обсуждают меня и Михаэля.
А тот, послушав бабок несколько минут, предложил пересесть на заднее сиденье, чтобы не больше не слышать эти разговоры.
Когда автобус остановился на нужной остановке, на часах не было и восьми утра. Поэтому до института мы шли, не особо торопясь. Вестибюль был полон абитуриентов. В основном школьников, хотя в толпе мелькали личности вроде меня и даже старше.
— Мы с тобой в разных группах, — разочарованно сказал Михаэль, изучив списки на стенде.
— Ничего, с такой шпорой, как у тебя ни один экзамен не страшен. — ободрил я его и отправился к нужной аудитории.
Там уже толкались взволнованные ребята и девушки. Многие, видимо, учились в одной школе, потому, что оживленно переговаривались, проверяя свои знания.
Я особого внимания не привлек, потому, что двум парням казахам на вид было вообще к тридцати годам.
Вскоре появились две преподавательницы, запустили нас в аудиторию и проверив списочный состав начали раскладывать экзаменационные билеты.
В этот момент я негромко хмыкнул. Накатило неожиданное веселье.
— Мало ты дурак экзаменов сдавал, раз еще хочешь повторить все это приключение, — говорил я сам себе .
— Вижу, молодой человек, вам весело, — заметила преподавательница лет семидесяти, высокая, сухая старуха, с седой длинной косой. — Тогда извольте взять первым билет и начинайте готовиться.
Когда я шел к столу, бывшие школьники провожали меня взглядами, как преступника, поднимающегося на эшафот. Как будто приговор вынесен и меня ждет смертная казнь.
Взяв билет, сообщил номер и отправился на свое место.
Читая экзаменационные вопросы, неожиданно понял, что знаю все ответы и вполне могу отвечать без подготовки.
Когда поднял руку, та же преподавательница раздраженно посмотрела на меня.
— Ну, что там у вас, молодой человек? Уже не смешно? Наверно хотите взять другой билет?
— Нет, я бы хотел ответить на билет без подготовки, — был мой ответ.
Бабка, скорчила рожу, как будто съела лимон.
— Хорошо, тогда пройдите ко мне с билетом, — сообщила она, потирая руки.
Так, как говорите ваша фамилия, — спросила она, проглядывая список.
— Александр Циммерман, — сообщил я.
Женщина глянула на меня, затем снова в список. На ее лице появилась понимающая гримаса с примесью брезгливости.
— Хорошо, я вас слушаю, Александр, — наконец, произнесла она, как бы соглашаясь с неизбежностью.
Через пятнадцать минут я вышел из аудитории с первой пятеркой в экзаменационной ведомости. Но больше всего мне понравилось озадаченное лицо доцента кафедры биологии Ольги Ивановны Дормидонтовой, когда она ставя пятерку думала, зачем Нелли Абрамовна Гольденберг просила отнестись с пониманием к абитуриенту Циммерману, при его таких выдающихся энциклопедических знаниях.
Глава 15
Выйдя на улицу из сумрачного вестибюля института, я зажмурился от яркого солнца, ведь на улице радовал горожан великолепный августовский день. Под стать ему поднялось и мое настроение.
Никогда бы не подумал, что моя память хранит в таких подробностях школьные знания. Еще раз, вспомнив удивленное лицо экзаменаторши, я невольно засмеялся.
— Смеешься, значит, сдал? — послышался сзади голос Михаэля.
Тот тоже светился радостной улыбкой.
— Сдал, — подтвердил я. — А у тебя как дела?
— Да нормально все! — затараторил собеседник. — Экзаменаторы особо не смотрели, кто, что делает. Я списал все ответы и пошел отвечать. Мне даже не дали до конца на четвертый вопрос ответить. Представляешь, у меня пятерка! А ты, сколько баллов получил?
— Тоже отлично, — сообщил я.
Михаэль снова расплылся в улыбке.
— Здорово! Ну, ты даешь! Без подготовки пятерки получаешь! Так, что, может, отметим первый экзамен?
На это предложение я согласился, только перед этим позвонил по телефону автомату в амбулаторию и попросил передать жене, что экзамен сдал на пятерку. После этого мы зашли в ближайшее кафе, попавшееся по пути, где за бутылкой сухого вина и котлетами на косточке провели часа полтора, потом направились на автовокзал, надо жеи родственников Михаэля поставить в известность об успешном начале экзаменов, домашнего телефона у них не имеется.
Следующим экзаменом через два дня у нас должна быть химия. Об этом экзамене у меня не болела голова вообще. Зато у Михаэля химия не сходила с языка.
Поэтому я считал минуты до приезда в поселок, чтобы избавиться от его компании. Заговорил меня немец напрочь.
Естественно Лида была еще на работе, когда я пришел домой. Поэтому первым делом я переоделся и отправился к ней в аптеку.
В аптеке ни одного посетителя не имелось, август, никто не болеет, все заняты своими делами. В помещении стоял сильный запах валерианы. Лида сидела за прилавком и вроде бы читала книгу, периодически шмыгая носом.
— Привет! — поздоровался я, отвлекая жену от чтения.
— Ой, Саша! Я даже не слышала, как ты зашел, — воскликнула она, положила книгу на стол и побежала обниматься.
Я сразу заметил, что мизинец на ее левой руке был темно-фиолетовый от чернил.
— Я так рада! Мы ведь тебя всей амбулаторией ругали. А меня девочки заставили палец в чернила макнуть. А ты не врешь, что пятерку получил? Почему меня к телефону не позвал?
Она ухитрялась обнимать меня, вытирать слезы и одновременно задавать свои вопросы.
— А что у тебя так валерианкой воняет? — прервал я ее трескотню.
— Ну, понимаешь, я переживала за тебя, выпила сначала двадцать капель, потом еще, так флакончик и прикончила, — призналась Лида.
— Вот и отлично, — подумал я. — По крайней мере, не унюхает легкий перегар от вина. Обидится еще, что без нее отмечали.
Видимо, кто-то из амбулаторских работников заметил мой приход, потому, что в аптеку зашли сразу несколько медиков и начали шумно меня поздравлять с первым успехом.
Айдын Агаевич явился после всех, тоже поздравил меня, глянул на часы и заметил:
— Лида, до конца рабочего дня у тебя еще час. Думаю, за это время посетителей больше не будет, так, что закругляйся с работой, и иди домой.
Слова главного врача мы сразу приняли за руководство к действию. Лида быстро закрыла аптеку, и мы потопали в сторону дома.
В это время на улице поселка народа было достаточно. Многие кидали на нас любопытствующие взгляды. Но интересоваться итогами сегодняшнего экзамена никто не пытался. Такая вот немецкая щепетильность. Хотя, кому надо, к вечеру уже все выяснят.
На ужин у нас сегодня была говяжья печень, томлёная в молоке, и сложный гарнир пюре с тушеной капустой. А к нему на столе стояла бутылочка Рябины на коньяке. Лида расстаралась.
Только мы уселись за стол, как в дверь позвонили. Я, было, встал, хотел встретить гостя, Но Валентина Григорьевна уже