шёпот. Стоило закрыть глаза, и он заглушал треск горящего кустарника и шум дождя. Воображение рисовало ту же картину, какая образовалась вокруг стоянки – колышущееся серое море за угасающей огненной оградой. Страх разрастался, и к рассвету почти все мы сидели, пялясь на кое-где тлеющее охранное кольцо. Стеречь нас должны были до полуночи Ундэс с Рафом, а с полуночи до утра Тумур Змей со Стиви. Перед восходом солнца дрыхли, ничуть не обращая внимания на собрание призраков, всего двое – Ундэс и молчун Никита.
Мой темнокожий товарищ обхватил согнутые в коленях ноги и беззвучно шевелил губами, точно молитву читал. Его напарник выглядел расслабленным, впрочем, руку держал на копье. Висельника я не видел.
– А командир где? – поинтересовался я, ни к кому конкретно не обращаясь. Стиви, не открывая глаз, пальцем указал наверх. Тумур двинул его ногой по бедру. – Чего толкаешься? – поднялся я, разминая кости. Давненько не спал на земле, отвык совсем. От толстого шерстяного одеяла и плаща практически никакого толку, всё равно промёрз до косточек. – Хорошие отношения с товарищами по службе – залог здоровья.
Змей презрительно фыркнул.
– Часовой обязан следить за происходящим вокруг, а не трястись, закрыв глаза. Не усвоит – прирежут его и нас заодно.
– Не могу не согласиться, – потянулся я. – Только выбирай методы обучения помягче, если позволяют обстоятельства, и не будет проблем.
– А я вот не понял, почему какой-то сопляк решил нас учить, – вклинился Ал. – Ещё и наказывать захочешь? Мы в одном отряде и равны. Ты такой же рядовой, как и я.
– Потому что вы несмышлёные щенки, – усмехнулся Змей. – А я волк.
Скалозуб неожиданно рассмеялся и начал вставать.
– Ну и самомнение. Тебе сколько лет, ребёнок?
Змей напрягся. Пальцы сжали древко копья и чуть разжались, другая рука будто бы случайно легла на бедро, поближе к ножу.
Едва не вспыхнувший конфликт пресёк внезапно спрыгнувший с каменной крыши Висельник. Дождь давно прекратился, и он, вероятно, выбрал себе место для наблюдения за местностью. Перестраховывался на случай сна часовых. От его манёвра Стиви шарахнулся назад, Ал замер, а Ундэс вскочил с посохом, приняв боевую стойку.
– Часовому нельзя отвлекаться на глупости и тем более нести чушь во время нахождения на посту. Змей, Скалозуб, лишаетесь завтрака и несёте сегодня шатёр.
– Слушаюсь, – виновато опустил голову степняк.
– А меня-то за что? – возмутился Ал.
– За провокацию. Со Змеем быстренько собираете шатёр, пока мы едим. Приступайте немедленно.
Отряд позавтракал на скорую руку вяленым мясом и сухарями. На просьбу развести костёр, который бы помог согреться, командир лишь посоветовал заканчивать ныть и готовиться выступать. Он торопил нас, несмотря на плачевное состояние большинства бойцов. Не выспавшиеся и как следствие не отдохнувшие, мы, поглядывая на растворяющихся в предрассветных сумерках призраков, отправлялись в путь.
Топать пришлось по размокшей земле, местами превратившейся в жижу. Ливень оставил в степи прогалины бурой почвы, лишённой растительности. Старая трава частично сохранилась. Листья обожгло, торчали только острые иглы сухих стеблей, впрочем, неспособные пробить подошвы обуви.
Ундэс, Стиви и я шли впереди, Змей и Ал сперва поспевали за отрядом, затем потихоньку отстали и к полудню тащились в хвосте. На коротком привале они пообедали с остальными. Скалозуб выглядел измученным, не в пример уставшему, но имеющему вид куда свежее Тумуру.
– Товарищ командир, – воззвал Альберт к Висельнику, взваливая на плечи свёрток ткани и шкур, – почему мы идём пешком? Это же степь. Нам положены лошади. И вообще, почему мы направляемся к той, – он запнулся, – башне? Разведка справится быстрее.
– Лошадей у вас нет, потому что вы новобранцы. Ездовые химеры денег стоят, а вы пока ничего не заработали. Разведку туда не послали специально, чтобы ты спросил. Давай живее! Нечего рассиживаться – задницу застудишь! Больной рыскарь не боец.
– Ох, б… – всё-таки выругался Ал сквозь зубы и зашагал за Змеем, тщетно стараясь догнать его.
Причина спешки выяснилась позднее. На востоке обозначилась неровная тёмная полоса, спустя час обретшая очертания тяжёлых, зловещих туч. Озаряемые изнутри алыми всполохами молний, они наползали на небо сплошным фронтом. Солнце боязливо бежало от них к земле, кутаясь в светло-серую вуаль облаков.
– Шевелитесь, ублюдки! – гаркнул командир. – Не успевший укрыться в башне до начала бури экспрессом отправится на костёр перерождения, а оттуда в каменоломни под Зиккуратом, я вам гарантирую! Медлительным черепахам не быть рыскарями!
– Не-на-ви-жу этот мир, – пропыхтел Стиви, переходя на бег.
Казалось бы, он еле тащился, а нет, отыскал силы и рванул вперёд с удвоенной скоростью. Остальные, воодушевлённые страшноватым зрелищем, поддерживали темп и не растягивали строй. Забежавший за плетущегося последним Скалозуба командир матом подгонял отстающих. Тумур, к моему удивлению, уверенно догонял нас со Стиви. Ундэс вырвался немного вперёд и крутил головой на сто восемьдесят градусов, осматривая степь.
Из-за очередного холма выросла долгожданная башня. Издали строение напоминало гору щебня и камней, из верхушки торчал обломанным клыком фрагмент стены. Верхняя часть здания давно осыпалась, из-за чего вход безнадёжно завалило, и проникнуть внутрь можно было лишь через огромную дырищу.
– Бегом! Бегом! – орал Висельник.
Я не понимал, как у него дыхание не сбилось, держался ведь наравне с бойцами. Ундэс, и тот запыхался. Парень взбежал по крутому склону, хватаясь за грубые стебли старой травы, и вдруг остановился на краю стены, выставив перед собой посох и вытянув назад руку с раскрытой ладонью в предостерегающем жесте.
Я затормозил и схватил за плечо разогнавшегося Стиви. Змей на ходу сбросил ношу и не спеша взошёл по куче обломков к входу, Висельник опередил его буквально на долю секунды, жестами приказав нам не двигаться. Через минуту он прыжками спустился к подножию башни, где столпились бойцы.
– Подходим по двое и любуемся. В башню не лезем. Ясно?
– Так точно, товарищ командир, – негромким хором ответили бойцы.
Глава 16
– Стиви, Кир, идёте первыми, – определил порядок командир. – За вами Эдик и Немой. Потом Скалозуб и Художник. – Так он окрестил Рафа.
Взобравшись по осыпи, я осторожно заглянул в башню и непроизвольно взялся за оружие. В круглом помещении, заваленном мусором, на остатках лестницы полусидел-полулежал гигант в доспехах. Его правая рука в латной перчатке покоилась на рукояти вертикально поставленной металлической палицы, бурой от запёкшейся крови. Он словно прилёг отдохнуть после трудного