чувствую, что потеряла саму себя.
Габриэль смотрит на меня, затем говорит что-то Беатрис на испанском. Она берет мой рюкзак и несет его обратно в квартиру, а Габриэль ведет меня наверх к Абуэле. Пожилая женщина сидит на диване в гостиной и смотрит по телевизору какой-то сериал. Габриэль объясняет ей, что случилось; впрочем, я могу лишь догадываться, что он говорит ей на незнакомом мне языке.
О боже! Я застряла в стране, на языке которой не могу связать и пары слов.
Габриэль приглашает меня пройти в спальню, где на тумбочке стоит телефон. Я тупо смотрю на аппарат.
– В чем дело? – беспокоится Габриэль.
– Я не знаю, как позвонить себе домой, – признаюсь я.
Габриэль снимает трубку и нажимает несколько кнопок.
– Какой у него номер?
Я называю номер Финна, и Габриэль протягивает мне трубку. Я слышу три длинных гудка. «Вы дозвонились до Финна, у вас минута с половиной».
Габриэль тихонько выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.
– Привет, – говорю я в трубку. – Это я. Мой рейс отменили. То есть все рейсы отменили. Я не могу сейчас вернуться домой и не знаю, когда это вообще станет возможным. Прости меня. Мне ужасно-ужасно жаль. – Слезы виноградной лозой пробиваются сквозь мои слова. – Ты был прав. Мне не следовало уезжать.
Я так зла. На Финна за то, что он велел мне лететь одной. На себя за то, что не послала его к черту, когда он это сказал. Ну и что с того, что мы потеряли бы кучу денег на невозвратных билетах? По большому счету потеря долларов – ничто по сравнению с потерей времени.
Я знаю, что мыслю нерационально, что Финн не единственный, кто виноват в случившемся. Я могла бы ответить ему: будь все в сто миллионов раз хуже, я предпочла бы подставить ему свое плечо, чем оказаться в безопасности в тысяче миль от него. Я могла бы не глупить и не сходить с парома, который привез меня на Исабелу, как только узнала, что остров вот-вот закроют на карантин.
Но по-настоящему выводит меня из себя то, что Финн велел мне лететь в отпуск, хотя имел в виду совершенно обратное. Говорить «я ухожу» и при этом хотеть остаться. Пусть мы с Финном вместе уже много лет, читать мысли друг друга мы пока так и не научились.
Мне больше нечего ему сказать, и это удивительно, ведь прошло так много времени с момента нашего последнего настоящего разговора. Но Финна, словно болото, затянула реальность, а я нахожусь в подвешенном состоянии посреди райских кущ. Будь осторожен в своих желаниях. Вынужденное пребывание в раю может превратиться в настоящий ад.
– Как только я буду знать что-то наверняка, обязательно дам тебе знать. Пока я, правда, еще не придумала, как именно, – бормочу я. – Все это – просто какое-то безумие. Я буду продолжать слать тебе открытки. В любом случае. Наверное, ты хотел бы быть в курсе всего, что со мной происходит. – Еще мгновение я тупо смотрю на трубку, а затем вешаю ее и только тогда понимаю, что даже не сказала «я люблю тебя».
Я возвращаюсь в гостиную. Габриэль сидит на диване рядом с Абуэлой, но, едва завидев меня, тут же вскакивает.
– Все хорошо? – интересуется он.
– Автоответчик, – говорю я.
– Ты можешь оставаться в квартире, сколько хочешь. – Габриэль явно пытается загладить свою первую реакцию на мое появление в доме его бабушки две недели назад.
– У меня нет денег.
Эти слова поднимают внутри меня новую волну беспокойства – как бы ни опротивели мне макароны, у меня нет денег даже на то, чтобы прокормить себя.
– Мы позаботимся о том, чтобы ты не умерла с голоду, – говорит Габриэль, словно прочтя мои мысли, затем наклоняется и целует Абуэлу в щеку. – Я не хочу оставлять Беатрис одну надолго.
Я следую за ним через парадную дверь на крыльцо. Габриэль сбегает по ступенькам, но, прежде чем он оказывается напротив моей квартиры в задней части дома, я окликаю его. Он оборачивается и вопросительно смотрит на меня.
– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю я.
– Делаю – что?
– Заботишься обо мне.
Ухмылка на его лице – словно вспышка молнии.
– Постараюсь впредь вести себя как carbón, – отвечает он, а когда видит мое замешательство, переводит последнее слово: – Как засранец.
– И все же? – настаиваю я.
Габриэль пожимает плечами:
– Раньше ты была туристкой. Теперь же ты одна из нас.
Сейчас мне хочется только одного: забраться под одеяло и притвориться, что все это происходит со мной не наяву, а в кошмарном сне, и вскоре я проснусь, дойду до причала, сяду на паром и начну свое путешествие в Нью-Йорк.
Но вместо этого в компании Беатрис и Габриэля я иду к небольшой лагуне в глубине острова. Беатрис уверяет меня: если я останусь в своей квартирке, то погрязну в страданиях. И я вынуждена с ней согласиться, потому что по той же причине вытаскивала ее на прогулки почти каждый день на прошлой неделе. На запястье Беатрис болтается маска с трубкой для подводного плавания, которая подпрыгивает у нее на бедре при каждом шаге девочки.
– Куда мы идем? – интересуюсь я.
– Если мы скажем, – отвечает Беатрис, – нам придется вас убить.
– Не совсем так, – замечает Габриэль. – Бóльшая часть острова закрыта из-за пандемии. Если нас заметят смотрители парка, то выпишут штраф.
– Или отберут лицензию гида, – бросает через плечо Беатрис.
На мгновение плечи Габриэля напрягаются, но затем снова расслабляются.
– Которой я все равно не пользуюсь, – отвечает он.
Беатрис поворачивается к нам лицом и идет спиной вперед.
– Разве мы направляемся не в секретное место, куда ты обычно водил своих клиентов?
– Мы направляемся в секретное место, куда я частенько бегал в детстве, – поправляет Габриэль.
Наконец мы добираемся до лагуны с солоноватой водой цвета ржавчины, окаймленной кустарником и зарослями кривых, извивающихся ветвей. На Исабеле много мест с гораздо более красивым ландшафтом. Беатрис раздевается до купальника и рашгарда с длинными рукавами, складывает свою одежду в кучу, затем надевает маску с трубкой и ныряет в илистую лагуну.
– Пожалуй, я лучше подожду вас на берегу, – предлагаю я.
Габриэль стягивает с себя рубашку через голову, затем поворачивается ко мне и с улыбкой отвечает:
– Ну и кто теперь судит о книге по ее обложке?
Он сбрасывает туфли и плюхается в воду, а я неохотно начинаю снимать с себя одежду. Оставшись в одном купальнике, я захожу в воду. Внезапно дно под моими ногами резко обрывается, и я начинаю тонуть.